– Дэ-эн! Дэ-эн! Столетов, стой!
Глафира замерла на крыльце.
Тот, первый, уходил в сторону Садового кольца и никаких
воплей не слышал. Второй кенгуриными прыжками поскакал за ним, догнал, они
остановились на краю тротуара и стали совещаться.
Глафире следовало быстро принять решение. Собственно, один
из них и есть тот, кого она искала и с кем собиралась… поговорить. Вот он, в
двух шагах, хватай его и задавай любые вопросы! Глафира медленно пошла в
сторону совещавшихся парней.
…Что сказать? Как представиться? Как спросить?.. Да еще
неизвестно, что они подумают, если она просто так подойдет к ним на улице! И
вообще… как подойти к незнакомым людям… просто так?! Хорошо и правильно
воспитанная Глафира никогда ничего подобного не проделывала, даже во времена
студенческой юности! По этому поводу Глафира Сергеевна пребывала в некотором
смятении, а ноги сами несли ее к парочке молодых орангутанов, продолжавших
активно совещаться на краю тротуара. Смятенная Глафира приблизилась к ним почти
вплотную и остановилась. Они не обращали на нее никакого внимания.
– Да ладно же, Дэн!..
– Да че ладно-то! Туда на метро быстрее!
– На метро?! Да это пипец сейчас на метро! У меня
аппаратура! Ты че? Забыл?
– Е-мое, аппаратура!
– Вот именно. Давай собаку ловить, а там поглядим.
– Здравствуйте, – негромко сказала решительная Глафира.
Орангутаны оглянулись на нее, недоумение слегка отразилось
на лицах, они неловко болтнулись хилыми телами – поздоровались, – и тут же
отвернулись.
– Ну а твоя тачка где?
– Гикнулась моя тачка. Все, песец.
– Как гикнулась?! – испуганно спросил Дэн Столетов, нынешний
Глафирин «объект». – Че такое?
– Да ниче такого! Сто лет в обед ей, вот и вся простокваша!
Привез Умару, а тот говорит – не-е, мы не сделаем! Вези на родной сервис, там
ремень генераторный менять надо. Колодки мы сами поставим, а ремень, говорит…
– Извините, пожалуйста, – вновь вступила Глафира. – Можно с
вами поговорить?
Тот, кого звали Дэн Столетов, продолжая слушать приятеля,
полез в задний карман, достал десятирублевку и сунул Глафире. Та денежку
приняла.
– А у тебя бабки есть на собаку? Он сейчас по центру знаешь
сколько сдерет?! Мало не покажется!
– Девушка, – вдруг сказал второй, обращаясь вроде бы к Дэну
Столетову, неприятно сморщив лицо, и Глафира поняла, что он говорит это ей. –
Идите отсюда! Мы по пятницам не подаем!
– Ну почему, я подал уже!
– Ну тем более! Он вам подал! Идите, а?.. Чего вы тут
торчите, поговорить не даете? Где принимают в школу моделей, мы не знаем.
– Не знаем, – подтвердил Дэн.
Привязчивая деваха неожиданно засмеялась, громко, от души, и
парни уставились на нее. Н-да. Пожалуй, со школой моделей они того…
погорячились. Деваха была высоченная – в этом смысле вполне модельная, очень
коротко стриженная, на носу очки. На шее небывалой красоты шарф, и ниже шарфа…
тут орангутаны быстро взглянули друг на друга… ниже шарфа тоже все очень
красиво.
– Вы кто? – вдруг выпалил Дэн Столетов. – Я вас откуда-то…
– Глафира Разлогова, – быстро сказала деваха, и Дэн охнул
тихонько. И второй тоже как-то странно дернул шеей.
– Мне нужно с вами поговорить, – быстро сказала Глафира
Дэну. – Вы делали статью про Олесю Светозарову?
Парни переглянулись, и Дэн растерянно сунул в нагрудный
карман куртки тоненькие проводки наушников.
– А… ну да… делали. – Он кивнул на второго. – Мы вместе
делали. Это мой друг Сапогов. Кстати, классный фотограф!
– Очень приятно, – заверила Глафира друга Сапогова.
– И мне… того… приятно. А вы Владимира Разлогова жена, да? –
вдруг выпалил друг Сапогов, классный фотограф.
Глафира кивнула.
– А чего вы такая молодая?
Дэн пнул в бок своего не в меру непосредственного и
простодушного друга.
– Какая есть, – Глафира сунула в карманы замерзшие руки и
поглубже спряталась в шарф, как черепаха в панцирь. Холодно было ужасно!..
– Мы можем поговорить, Денис?
Они опять переглянулись, как будто она задавала бог весть
какие сложные вопросы. Дэн пожал плечами.
– Поговорить… конечно. Приходите завтра в контору часов в
двенадцать. Как раз Андрей Ильич подгребет… Ну Прохоров, наш главный, – пояснил
он зачем-то. – И поговорим!
– Нет, это все не то, – решительно отказалась Глафира. –
Во-первых, мне нужно поговорить именно с вами! Во-вторых, на нейтральной
территории. Так что в контору я не пойду.
На лицах обоих парней отразилась вселенская скорбь и обида
на все человечество. С чего бы?..
– Я не поняла, – Глафира переводила взгляд с одного на
другого. – Вы не хотите со мной разговаривать?
– В суд подаете? – мрачно осведомился Дэн Столетов.
– Почему в суд? – не поняла Глафира. – В какой суд?
– В народный, – пояснил друг Сапогов и кивнул на Дэна. – На
него все грозятся в суд подать!
– За что? – осведомилась Глафира.
– За все, блин! – вдруг взорвался Дэн Столетов. – Только я
не брал ничего, понятно вам?! И Сапогов ничего не брал! – Сапогов помотал
головой сначала из стороны в сторону, а потом вверх-вниз, подтверждая, что нет,
не брал. – Мы свою работу сделали и ушли, и точка! Мы журналисты, а не гопники!
Сапогов опять помотал, подтверждая, что они журналисты, а не
гопники.
– И разговаривать мы будем только в присутствии адвоката, –
выпалил несостоявшийся гопник Денис Столетов, названный так в честь «Денискиных
рассказов» Драгунского. – А вы, пожалуйста, подавайте в суд, хоть в Гаагу!
Только я все равно ничего не брал!
– А что украли-то? – осторожно спросила Глафира. – И у кого?
– Ничего мы не крали! Ни я, ни Сапогов! А у этой Олеси, про
которую материал делали, украли кольцо с бриллиантом!
– Вот это?
В желтом свете фонарей, как всегда, немного тревожном и
нервном, бриллиантовый мяч переливался, дрожал, горел и как будто двоился.
Словно отсвет лег на лица обоих притихших парней, и вроде бы даже всполохи
пошли, как от молнии.
