– Вот это все тебе бабка наговорила? Всю эту ересь?!
– Бабка сказала, что у Разлогова с Мариной был ребенок, –
отчеканила Глафира, – и этот ребенок родился неполноценным, потому что Разлогов
Марину избил. Потом они расстались, и Разлогов никогда не видел своего сына.
Бабка сказала, что малыша содержат в интернате и на его содержание Марина
Нескорова работает всю жизнь. А я знаю, что Разлогов каждый месяц платил ей
бешеные деньги! Значит, откупался, да?
Дэн Столетов сочувственно пожал плечами. Ему жалко было
Глафиру.
– На первый взгляд похоже. Но ведь это еще не факт…
– Вот чтобы установить все факты, мне нужно узнать, как
старуха попала на участок, – неожиданно заключила Глафира. – Что ты смотришь?
Как она сюда попала?! Ну допустим, она знает, где дом. Возможно, Разлогов
когда-то давно сказал об этом Марине, а бабка могла подслушать. Она все время
подслушивает! Ну допустим, она приехала на электричке, а потом шла со станции
пешком. Хотя это неблизко. Но ее поддерживала ненависть ко мне и к Разлогову. В
основном к Разлогову. А на участок-то она как вошла? У нас такой забор, через
него перелезть нельзя!
– Это точно!
– И еще! Надо узнать, видела она в той машине Разлогова или
нет?! – Глафира запустила пальцы в короткие растрепанные волосы и с силой
дернула. У нее на глазах показались слезы – то ли от переживаний, то ли оттого,
что она таскала себя за волосы.
Дэн никогда не видел, как люди – на самом деле! – рвут
волосы на голове.
Глафира теперь рассматривала свои руки с каким-то
болезненным выражением, словно не понимала, что это такое.
– И откуда у нее мог взяться ключ, Дэн? Кто его ей дал?
Разлогов? Зачем?
– Разлогов мог дать ключ Марине, – предложил Дэн.
– И об этом я думала! Но зачем, зачем?! И потом, если у нее
был ключ, значит…
– Что значит?
– Нам нужно это выяснить, вот что. Или я ничего не пойму! А
мне надо понять! Давай. Звони. Говори, что ты охранник, и спрашивай, как она
попала на участок. Ври что хочешь, а потом дай трубку мне. Понял?
– Я попробую.
– Только ты со своего мобильного звони, Дэн! У них на
домашнем наверняка определитель – Марина-то звезда. Поклонники небось
одолевают!
– Да не дурак я, Глафира. Все я понимаю.
– Тогда звони! – и она насилу удержалась, чтобы не
перекрестить его. – А я на улицу выйду. Я не могу, мне страшно.
– Картошку выключить?
– Что?
– Картошка, говорю, сгорит.
Глафира, не сразу сообразив, покивала, выключила плиту,
сунула ноги в разлоговские тяжелые башмаки, стоявшие у высоких двустворчатых
дверей, и вышла на террасу.
День разгорался потихоньку, неяркий, осенний, голодный, и
было понятно, что он так и не разгорится как следует, погаснет, не занявшись.
Глафира подышала запахом близкого леса и наступающей зимы и пошла по дорожке,
загребая тяжелыми ботинками листья.
Как хорошо!..
Как было славно еще довольно недавно, а если вспомнится, как
давно, – становится все равно, написал Димка Горин, и был прав. Димка вообще
понимал жизнь лучше Глафиры и с какой-то другой стороны смотрел, не с той,
откуда смотрят все остальные, не такие талантливые, как он!..
Глафира подошла к вольеру, за сеткой которого страдал мастиф
Димка, откинула щеколду, потянула на себя калитку и вошла.
Димка на нее даже не глянул. Он сидел в отдалении,
сгорбившись и свесив почти до земли шелковые блестящие уши.
Раз я здесь никому не нужен, говорила его спина, раз вы меня
заперли в клетку, так и мне наплевать на вас, вот я вам точно говорю! И хозяина
нет!
Он оглянулся на Глафиру и посмотрел укоряюще, совсем как
человек.
…Где хозяин? Говори сейчас же! Почему все запахи на месте, и
дом на месте, и даже миска на месте, а единственного, самого главного, важного
и нужного запаха так и нет? Куда ты его дела? Ты – это, конечно, хорошо, все
лучше, чем кинолог Лена, но хозяин-то где? Подай мне его сюда!
– Потерпи, Димочка, миленький, – сказала Глафира тихонько и
погладила лобастую башку. Пес отодвинулся. – У нас сегодня, видишь, гость. А ты
же его загрызешь, недорого возьмешь!..
Мастиф посмотрел так, что сразу стало понятно – и загрызу, и
что? А зачем ты всяких-разных на участок приводишь?! Да еще хозяина нету! И
вообще никакого порядка нету!
– Бедный ты мой, – неизвестно зачем сказала Глафира мастифу
и опять погладила, как какого-то сироту, а не приличного пса при хозяевах, –
сейчас Дэн уедет, и я тебя выпущу!
И вышла из загона, не забыв тем не менее накинуть щеколду –
с Димкой, как и с Разлоговым, шутки были плохи.
Что-то сейчас ей расскажет Дэн Столетов, ее сегодняшний друг
и попутчик? Узнает ли он нечто такое, что внесет ясность во всю эту
бесконечную, изматывающую чехарду событий? А если бабка просто скажет, что
видела в машине Разлогова?! Что будет дальше делать она, Глафира, которой нужно
разобраться во всем здесь и сейчас?!
Впрочем, есть еще один вариант. Потайная кнопка на той
стороне участка, придуманная Разлоговым, который вечно забывал ключи! Об этой
кнопке не знал никто, кроме него, Глафиры и…
Стоп. Был еще один человек, совершенно точно знавший, как
попасть на участок, если нет ключей! И этот человек…
Глафира неловко и тяжело побежала обратно к дому, чуть не
падая в здоровенных разлоговских башмаках. Тяжело дыша, держась за скользкие
мраморные перила, она взобралась по широким ступеням и ввалилась в дом, чуть не
уткнувшись носом в Дэна Столетова, топтавшегося при входе.
– Ну что? Позвонил?
Он кивнул. У него было растерянное лицо, словно он на
экзамене по литературе вытянул билет с вопросом из курса физики твердого тела.
– Я позвонил, но там…
– Что?
– Я хотел за тобой пойти, куртку уже надел, а тут ты…
Глафира, сообразив, что дело плохо, взяла его за отвороты
этой самой куртки и встряхнула. Дэн покачнулся, Глафира была девушкой не
маленькой.
– Дэн, – она поймала его взгляд и теперь пристально, как
кошка, смотрела ему в лицо, – говори быстро, ну!
– Ну я позвонил.
– И что?
– Спросил Веру Васильевну.
