Волошин пожал плечами, взбежал на крыльцо и придержал перед
Варей тяжелую створку. Варя вошла и огляделась.
Огромный зал в духе готических романов простирался перед
ней. Посередине зала в каменном очаге с железным колпаком пылали дрова, а перед
очагом стоял огромный ковровый диван, на который была брошена какая-то
замысловатая шкура. Рассеянный свет потихоньку лился из окон, отражался в
полированной крышке рояля и мраморной плитке, уложенной вокруг очага. На уровне
второго этажа шла галерея, и за каменными колоннами, поддерживающими перила
широкой лестницы, угадывались еще какие-то помещения, огромные и бесконечные,
как в фантастическом фильме. Кованая железная люстра со множеством лампочек,
похожих на свечи, низко нависала над дубовым столом. Варя вдруг подумала –
может, там и впрямь свечи?..
– Проходите, – издалека пригласила Глафира. – Можете не
разуваться!
Да что они, сговорились, что ли?! Как это так, не
разуваться?! И Варя моментально скинул ботинки – по всем правилам хорошего
тона, принятым на улице Тухачевского. Повесить куртку было некуда, и Варя
скомкала ее и сунула на какой-то обитый кожей сундук, стоявший у дверей.
– Здрасти, – громко сказал высокий лохматый парень,
появившийся из-за угла.
– Здравствуйте! – тоже громко отозвалась Варя и оглянулась
на Волошина.
Тот смотрел вопросительно и ничего не говорил. Ну это уже
невежливо!..
– Меня зовут Варя, я работаю… работала секретаршей у… –
говорила Варя Столетову.
– Это Денис Столетов, – откуда-то издалека сказала Глафира,
– он журналист, работает в журнале «День сегодняшний», у Андрея Прохорова.
– Понятно. – Это Волошин сказал.
– Что именно вам понятно, Марк? – Глафира подошла и
уставилась на него. Тут он вдруг сообразил, кого ему все время напоминала Варя
– Глафиру, вот кого! Такие же очки, короткие волосы, не к месту румяные щеки и
жизнерадостный вид деревенской матрешки.
Волошину стало неприятно.
– Мне нужно поговорить с вами, Глафира.
– Будем говорить прямо здесь? Или вы пройдете?
– Мне все равно.
– Тогда проходите.
– На самом деле это мне нужно с вами поговорить, – встряла
Варя. – Вы меня извините, Глафира Сергеевна, но это я уговорила Марка
Анатольевича поехать к вам!
– Что вы несете, Варя?! – не выдержал Волошин. – Что за
бред?!
– Никакой не бред, это правда, подождите, Марк Анатольевич,
дайте мне сказать! Глафира Сергеевна, дело в том, что я потеряла документы, –
Варя говорила и косилась на лохматого парня, который стоял возле камина и
смотрел только на Глафиру. – А они очень важные! И я попросила Марка
Анатольевича привезти меня сюда. Глафира Сергеевна, можно посмотреть у
Разлогова в сейфе?.. Если я не найду документы…
– Это те самые важные документы, что вы искали в моем доме,
Марк? – перебила ее Глафира. – Вы что, не нашли их тогда? Ну когда стукнули
меня по голове?..
Варя в ужасе уставилась на Волошина, а тот вдруг усмехнулся.
Усмехнулся, пошел, сел на диван и сильно потер лицо
ладонями.
– Как вы узнали?.. Что именно я дал вам по голове?..
– Нет ничего проще, – любезно ответила Глафира. – В доме
никого не было, кроме меня, и вы об этом знали. Пока я была в Иркутске, попасть
сюда вы никак не могли, дом был заперт на все замки. Кроме Разлогова и меня,
никто не знал о том, как открывается калитка со стороны леса. Если бы вы лезли
через забор на другой стороне, вас бы заметили соседские камеры, а соседи мне
ничего не говорили о том, что кто-то пытался проникнуть к нам на участок. А они
бдительные!.. Теоретически через забор можно перелезть только там, где ворота,
а вы там не лезли. Значит, заходили с другой стороны. Значит, знали, как
открывается калитка.
Варя судорожно вздохнула и взяла Волошина за руку. Ее пальцы
были холодными и влажными, неприятными, и он освободил руку.
– И камеры, Марк! Вы выключили наши камеры! Я понятия не
имею, как их выключать. Это знали только Разлогов, его охранники и вы.
Разлогова нет, охранников я разогнала, остаетесь вы. Больше некому.
– Вот камеры я точно не выключал! Они уже были выключены.
Глафира помедлила и посмотрела на него. Волошин был мрачен,
и она поверила ему. Если бы он возмущался и орал, что ничего такого не делал
вообще, она бы не поверила и про камеры. А тут поверила.
– Хотите картошки с грибами? У вас такой вид, будто вы
собираетесь упасть в обморок. Хотите?
– Я не понял, что вы догадались.
– Догадалась. Не сразу, но догадалась. Зачем вы меня
ударили, Марк? Вам так нужны были какие-то там бумаги?..
– Не «какие-то там», а очень важные бумаги! – заорал
Волошин. – У меня не было другого выхода, потому я вас и ударил! Хотите,
извинюсь?
– Нет, не хочу. А вы картошку хотите?
– Не хочу!
– Марк Анатольевич, – начала Варя, переводя перепуганные
глаза с одного на другую, – Глафира Сергеевна, наверное, чего-то не поняла…
И Волошин, и Глафира разом повернулись и уставились на нее.
Варя попятилась и плюхнулась на ковровый диван, оказавшийся очень жестким.
Папа был прав, пронеслось у нее в голове. Это волки, и
сейчас они меня сожрут.
– Вы забрали эти чертовы документы из сейфа, Глафира?! –
спросил Волошин.
– Нет.
– А Разлогов? Его вы убили?!
Тут словно гром грянул за окнами замка, но оказалось, что не
гром. Скаля зубы, как будто он на самом деле зверь, а не человек, Волошин
оглянулся. Дэн Столетов неспешно поднимал упавший набок деревянный стул с
высокой спинкой.
Глафира засмеялась. Лучше бы она не смеялась!..
– Вы ведь все время врете! – скалясь, продолжал Волошин. –
Вы всю жизнь врали Разлогову. Врали и изменяли ему у всех на глазах. Только
раньше вы выбирали начальников, а теперь перешли на подчиненных. – Он кивнул в
сторону Дэна. – Мельчаете, Глафира Сергеевна!
Но она услышала только то, что ей было важно. Со всем
остальным они как-нибудь на досуге разберутся, а сейчас нужно договорить до
конца. Договорить, разобраться, заставить себя понять, даже если нет сил
понимать…
– Я врала? – спросила Глафира и подошла поближе. – Я не
врала! Что такое вы говорите?!
– Правду. Вот сейчас говорю правду! Вы женили его на себе,
хотя отлично знали, что он любит Марину и всегда будет любить! Что вам от него
было нужно? Деньги? Маленькие радости, вроде этого дома? Заскучали на своей
кафедре? Надоело зарплату получать восемь тысяч двести тридцать рублей?! И тут
Разлогов, у которого случилось какое-то… непонимание с женой! С его настоящей
женой! Вы вцепились в него мертвой хваткой, да, Глафира Сергеевна?! Он и
опомниться не успел, как вы уже стали законной супругой со всеми вытекающими
последствиями! И вы зажили весело. Да, Глафира Сергеевна?!
