– Ну… Конечно.
– Вот. Валокордин. Сколько вам налить, Марк? Полстакана?
– Валяйте полстакана.
Варя решительно забрала у Глафиры пузырек и стала капать в
стаканчик. Она капала и шевелила губами – считала.
Глафира подошла к Волошину и присела рядом с ним на диван.
– Я так замучилась, – вдруг пожаловалась она. – И вы меня
чуть не доконали совсем.
– У меня есть все шансы умереть от сердечного приступа. И мы
будем квиты.
И они посмотрели друг на друга.
– Где документы, Глафира?
– Сейчас, – сказала она. – Сейчас я вам все расскажу про
ваши драгоценные документы. Только ответьте мне, семь лет назад у Разлогова
была черная машина с водителем? Водитель такой… мордатый?
Волошин на нее уставился.
– Что вы опять выдумали, Глафира Сергеевна?
– Отвечайте, Марк!
– Мне, ей-богу, надоело перед вами оправдываться!
– Глафира Сергеевна, – встряла Варя, которая точно так же,
как Дэн Столетов, знала, что она должна защищать – только не Глафиру, а,
наоборот, Волошина, – что вы кричите?! Ему и так, видите, нехорошо…
– Марк, у Разлогова была машина с водителем?
– Ну конечно нет! Семь лет назад мы только пришли в
«Эксимер», и не было у нас никаких водителей. И быть не могло!
– Вот именно, – сама себе сказала Глафира. – Так я и думала!
Бедная Вера Васильевна! Умерла просто так. Впрочем, наверное, это даже лучше –
умереть, не зная…
– Кто… еще умер?!
– Вера Васильевна, нянька вашей драгоценной Марины
Нескоровой. Ее убили, а я все равно догадалась. И получается, что убили ее
из-за меня. Вряд ли она просто так умерла, вот ни с того ни с сего да еще после
визита сюда… И все из-за денег. Из-за огромной кучи денег. Нет, даже не кучи, а
горы! Из-за горы денег! Ведь это месторождение в горах, Марк?!
Волошин залпом опрокинул лекарство, сморщился, как от водки,
и подышал открытым ртом.
– Здорово! – похвалил он Глафиру. – Отличная работа.
Впрочем, вы же и есть… законная наследница! Все верно. Вот только наследовать
нечего. Документов нет.
– Что происходит? – подал голос Дэн. Он в отдалении
потихоньку таскал со сковородки ломтики картошки. Он нервничал и от этого
страшно хотел есть. – Какие кучи и горы? Какие месторождения? Алмазов?
– Почти, – объяснила Глафира, – кварцитов. Это редкий природный
минерал. У него какие-то там уникальные свойства, и его используют в
промышленности, и в оптике, кажется. Так, Марк?
Волошин молчал.
– Когда-то два предприимчивых парня, Разлогов и Волошин,
купили этот участок на Байкале. Конечно, про месторождение тогда никто не
думал, но геолого-разведочные работы они все же провели. На всякий случай.
Работы эти проводились долго, да и неудивительно – далеко и неудобно, и парни
эти никуда не спешили! Они и разведку начали просто так, потому что кто-то им
сказал, что на схеме Дальстроя, датированной пятьдесят шестым годом, вроде бы в
этом самом месте, что они купили, обозначено какое-то месторождение! А потом
выяснилось, что там… кварциты. – Глафира улыбнулась. – А я ведь даже видела эту
гору, Марк. Разлогов мне ее показывал, когда мы летом на Байкал летали. Горка
себе и горка. Там таких много!
У нее даже фотографии были, самые настоящие, не какие-то там
поддельные! Солнце светило, небо сияло, Байкал лежал внизу, обманчиво-ласковый,
пригретый, совсем не грозный, каким был на самом деле. Впрочем, за несколько
миллионов лет он отлично научился притворяться! В зарослях стланика было даже
жарко, и Глафирину куртку нес Разлогов, и она тогда так обгорела, что на носу
осталась белая полоска от очков, а щеки, наоборот, были красные, жаркие!
– И вы поняли, что месторождения кварцитов – это не
разлоговская зарплата в «Эксимере», да? – Волошин снова взялся за сердце. – И
организовали его смерть, чтобы получить миллионы и, так сказать, освободить
себя.
– Получить миллионы могут только законные наследники, Марк,
– печально сказала Глафира. – Ужасно, что вы меня так ненавидите!
– Что вам за дело до моей ненависти?..
– Потому что все это ложь! Все, что вы придумали! – крикнула
Глафира, и Варя опять взяла Волошина за руку. – Вы ведь даже не слушаете меня!
Я никогда не была законной женой Разлогова! Он не женился на мне, потому что
никогда не разводился с Мариной Нескоровой! А мне было все равно – какая
разница, есть штамп в паспорте или нет. Я ведь на самом деле его любила, пока
он не объяснил мне, что любить его нельзя.
Волошин встал с дивана, зачем-то обошел его – Варя следила
за ним встревоженными глазами, сел с другой стороны и взялся за голову. Дэн
подумал было, что он тоже сейчас начнет рвать на голове волосы, но он не стал.
Только заговорил очень тихо и как будто из последних сил.
– Вы… Что вы такое говорите… Разлогов не женился… на тебе?!
– Нет, Марк. Хочешь, паспорт покажу? Он как был, так и
остался женат на Марине. Так что нет у меня мотивов, как видишь. Мотив есть
только у тебя и у нее.
– Я не убивал!
– Я знаю.
Волошин мельком глянул на Варю, которая тоже сегодня
говорила, что «знает».
– Откуда? И что ты знаешь?..
– Если бы ты собирался его убить, то знал бы, где документы.
Иначе зачем его убивать, без документов-то? И комбинацию с собакой провернула
именно женщина, а ты вряд ли взял бы в сообщники… бабу! Ты же женоненавистник!
– Ничего подобного, – возразил Волошин, как будто это имело
значение.
– И с ключами ты запутался, именно потому, что не знал, где
документы! Нигде не мог найти, а тебе обязательно надо было их получить! –
Глафира перевела дыхание. – Еще бы! Там же миллионы. Целая гора, набитая
деньгами!
– Я был уверен, что документы украл убийца. То есть ты! И
плевать я хотел на деньги! Я хотел… поймать тебя, понимаешь! Чтобы как-то
отомстить за Разлогова! А документов нигде не было, и я ума не приложу, куда
они делись! Я даже у Марины спрашивал…
– Молодец, – похвалила Глафира. – Господи, разве можно так…
не понимать?! Так все перепутать?! Ты же умный мужик, Марк! Варя! – Она
оглянулась по сторонам, словно Варя могла прятаться за стулом или за диваном. –
Где вы? Звоните Дремову сейчас же!
– Дремов-то тут при чем?
– Дремов ни при чем. Это совсем другая комбинация, Марк. Ее
придумал Андрей Прохоров, с которым я изменяла Разлогову, как ты… изящно
выразился. Он украл мое кольцо, вот это, – и она помахала у Волошина перед
носом растопыренными пальцами, – всучил его Олесе Светозаровой, очередной
разлоговской подружке, и прислал к ней журналиста с фотографом. Все это должно
было выглядеть так. Выходит материал об Олесе. Прохоров делает все, чтобы я его
увидела. Увидела и поняла, какая сволочь Разлогов. Он отдал мое кольцо
любовнице. Для верности он еще слепил в фотошопе пляжную идиллию – он и она на
морском курорте! Дальше все ясно и понятно. Я немедленно развожусь с
Разлоговым, у меня с ним и так отношения плохие, и Прохоров это знает. Тут я
обнаруживаю фотографии, и все рушится окончательно. Кольца нет, оно у
любовницы. Я становлюсь свободной женщиной, Прохоров немедленно на мне женится
и получает в приданое… Что он получает, Варя?!
