— Пойду я, корвалолу выпью, — вяло сказал Никита, продемонстрировав вынутую из сумки бутылку коньяка. — Совершенно голова не работает. А ты давай, расследуй, тебе за это бабки платят.
— Я тоже хочу такого корвалолу.
— Тебе нельзя, ты на службе. Ладно, если что, звони в рельсу, я на связи. Может, после "лечения" еще чего-нибудь умного придумаю. Вон, Пугачева подшофе песни пишет, и хорошие. Глядишь, я упьюсь в дрова и раскрою преступление века…
— Иди уже, — раздраженно отмахнулся я. — От твоих идей потом весь наш отдел мается.
— А я чего? Я ничего. Исключительно из лучших побуждений… Эх, как же тяжело на своих двоих бегать, когда же я себе "Ауди Степпенвольф" куплю?..
— Никогда, — безжалостно сказал я.
— Миронов, это был риторический вопрос. Ну тебя в пень вместе с прогнозами о моем светлом будущем. Злой ты, уйду я от вас всех…
Никита поднялся, демонстрируя решительность своих намерений. Так как я его не остановил, он пару секунд помялся рядом со столиком, а потом действительно ушел, прыгая через лужи. Я же, застегнув куртку, отправился на работу, провожаемый суровым взглядом барменши, в котором сквозило облегчение.
Надо сказать, что слова Никиты произвели на меня сильное впечатление. Утром, когда он позвонил на работу и в ультимативной форме потребовал встречи, я заранее ожидал чего-то неприятного. Однако, действительность оказалась другой. И сейчас, когда картина преступления вывернулась наизнанку, я уже не знал, что думать, кому верить, и кого ловить.
Размышляя над загадочным и донельзя опротивевшим делом, я и сам не заметил, как дошел до отдела. Входная дверь открылась мне навстречу. Я притормозил, выпуская из здания женщину средних лет, одетую в скромную черную куртку, наверняка сшитую трудолюбивыми китайцами. Дождавшись, когда женщина перешагнет через лужу, я хотел было войти внутрь, как вдруг ее голос меня остановил.
— Извините, вы ведь Кирилл?
Я повернулся, глядя на смутно знакомое лицо. Видя, что я никак не могу идентифицировать личность, женщина рассмеялась, обнажив мелкие, мышиные зубы.
— Я Ирина Юрьевна. Мама Саши Семенова. Мы с вами на дне рождения виделись.
— А, действительно, — обрадовался я. — Думаю — лицо вроде бы знакомое, а вспомнить не могу. А вы чего к нам?
— Да Санечка уже неделю дома не бывает, я беспокоюсь. Решила на работу зайти, а его и на работе нет. Говорят — на задании.
— Ну да. Он свидетельницу охраняет, — подтвердил я. — Не волнуйтесь. Это совершенно неопасно.
— Как же не опасно, — возразила Ирина Юрьевна. — Думаете, я не в курсе, что вы маньяка ловите? Весь город про это говорит. А Саша наверное, Быстрову охраняет?
Я про себя помянул недобрым словом Витю Сахно, и ободряюще улыбнулся.
— Уверяю вас, ничего страшного нет. Юлию еще несколько оперативников оберегают, так что Саша там, скорее, для наблюдения и контактов, вдруг маньяк снова позвонит. Оперативная необходимость, понимаете?
— Понимаю, — грустно улыбнулась Семенова. — Но он же у меня один. Вот и переживаю. Чего в адвокаты не пошел?.. Мы так надеялись… Сидит сейчас в засаде, поди голодный еще… А я ему пирожков принесла.
— Ну, что вы, — рассмеялся я. — Юля — девушка хорошая, она ему там с голоду умереть не даст.
Ирина Юрьевна лукаво улыбнулась.
— Знаю, что хорошая. Сашенька когда про нее говорит, у него глаза светятся, а голос таким сладким становится, как у кота, наевшегося сметаны. Влюбился, охламон. Только она ведь замужем, правда?
— Да, года на три ваш Сашенька опоздал. Может, мне его выдернуть с дежурства? Пусть домой сходит, отдохнет…
— Нет-нет-нет, что вы, — запротестовала Семенова. — Вот, возьмите пирожки, я утром напекла. Сами покушаете, Сашка поест… Он ведь хороший работник, правда?
— Очень, — похвалил я. — Ответственный, умный. Наверняка сделает отличную карьеру… Вы меня извините, но мне надо бежать…. Вы где машину припарковали?
— Какая машина, о чем вы говорите? Я на автобусе, мы же бюджетники с мужем… Саше передайте, чтобы к нам заехал.
— Непременно, — сказал я, улыбнувшись одними губами. — Спасибо за пирожки.
— Не за что. Кушайте на здоровье, — улыбнулась Семенова и побрела к остановке. Я посмотрел ей вслед и сунул пакет под мышку.
— Павлины, говоришь? — задумчиво сказал я, ни к кому не обращаясь. Едва я потянулся к дверной ручке, как в сумочке на ремне заверещал телефон.
— Кирилл? — осведомился в динамике приятный женский голос. — Это следователь Карбаева.
— Здравствуй, Елена, — вежливо сказал я, вспомним молоденькую девушку, осматривавшую трупы Земельцевой и Ерохина. — Как дела?
— Ты ко мне в прокуратуру не подойдешь? — вместо ответа сказала Лена.
— Сейчас?
— Желательно. Только пока об этом никому не говори, включая начальство.
— У вас что-то есть? — спросил я, чувствуя неприятный холодок.
— Приходи, Кирилл, — коротко ответила Карбаева и отключилась. Я несколько секунд пялился на замолчавший телефон, чувствуя, как начинают трястись руки. Нет, на мою больную голову свалилось слишком многое за сегодня…
Уже у кабинета Карбаевой я сообразил, что не оставил пакет со снедью у себя в конторе. Разозлившись, я ввалился к Елене без стука. Она, оторвавшись на миг от своей писанины, жестом указала мне на кресло. Приткнув пакет в уголок старого, обшарпанного шкафа, я уселся и, закинув ногу на ногу, уставился в потолок. Интересного там ничего не было: посередине змеилась трещина, перечеркивая умеренную белизну, в углу у окна нахально выпирали пятна сырости. Обои, не достававшие до потолка несколько сантиметров, начинали отклеиваться. Я фыркнул и опустил глаза. Оказалось, что Елена наблюдает за мной с дружелюбным интересом.
— Версаль? — спросила она.
— Угу. Лувр. Ты о чем-то поговорить хотела?
Вместо ответа Лена потянула носом и жалобно покосилась в сторону пакета.
— У тебя там какая-то еда?
Дважды намекать мне было не нужно. Вытащив из пакета пару пирожков, я протянул их Карбаевой. Она жадно откусила от одного, потом от второго, словно голодная овчарка.
— Вку-ф-фно, — невнятно прошамкала она с набитым ртом. — Я ф утра нифефо не ела.
Я заулыбался, но комментировать не стал. Было что-то трогательное в том, как Леночка поедала выпечку. К счастью, длилось это недолго. Прожевав последний кусочек, Лена деловито вытерла руки платком и открыла лежащую на столе картонную папку.
— Кирилл, ты ведь знаешь, что дела по маньяку теперь объединили?
— Знаю. Вы раскопали что-то новое?
— Как тебе сказать… Ничего нового, из того, что нельзя было узнать раньше, если бы мы чуть-чуть подумали. Скажите, ты делал запрос на расшифровку телефонных звонков лично или поручал кому-то еще?
