Мигель кивнул, и Хосе двинулся вперед; Мартен, президент, Хэп и сам Мигель следом. Девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр» Хэп держал в руке, под зеркальной пленкой, прикрывая Мигеля; Мигель прикрывал их всех, держа палец на спусковом крючке «Штайра».
12.49
За скалами тропинка побежала вниз, петляя среди кустов. Под ногами скрипел все тот же песчаник, размолотый в грубую крошку. В темноте, под дождем нельзя было сказать, остаются следы на грунте или нет, как нельзя было сказать, отпечатались ли тепловые сигнатуры их тел в объективах всевидящих камер спутника. Если так, вооруженные агенты прямо сейчас идут наперерез.
Подняв голову, Мартен посмотрел в дождливое небо, пытаясь разглядеть горный хребет, но ничего не увидел в темноте. К тому же через дырки в майларе много не разглядишь. Он уже начал отводить глаза, но тут над вершиной скалы мелькнул яркий луч света.
— Ложись! — прошипел Мартен.
Все дружно бросились на землю, стараясь не высовываться из-за кустов. Через пару секунд над головами прошли два вертолета, рассекая темноту лучами прожекторов. Промахнулись, но совсем не намного.
— Подкрепление, — прозвучал в темноте голос Хэпа. — Они нас не искали, просто заходили на посадку. И еще будут… Судя по всему, они думают, что мы пока остаемся в шахте.
— Похоже, одеяла работают, — сказал Мигель.
— Или кто-то смотрит невнимательно. Или спутник не над головой, или технические неполадки. В любом случае мы обязаны использовать каждую секунду их слабины, — объявил Хэп, решительно вставая. — Пошли!
12.53
— Наш пилот сообщил о каком-то блестящем предмете на поверхности, — сказала капитан Диас, тронув Билла Стрейта за руку. — Километров за пять до посадки. То ли обломки, то ли туристы какие-нибудь. Он тогда не стал задумываться, но потом решил сообщить. Пилот второго вертолета ничего не видел.
— Координаты есть?
— Есть.
— Пошлите туда их обоих, капитан. Я должен быть уверен. Не мешкайте!
— Прошу прощения… Ночь, дождь, плохая видимость — придется лететь наугад. В таких условиях даже сюда, на обозначенную площадку, так просто не сядешь. Очень опасно.
— Понимаю, капитан. Генри Харрис наш президент, не ваш. И все же… Я был бы вам очень обязан, если бы вы отправили пилотов на разведку.
Капитан Диас промолчала. Видно было, что ей неловко.
— Приказ из Мадрида облегчил бы дело, наверное? — спросил Стрейт.
— Не без этого…
— Понимаю. Но все же пошлите их. Пожалуйста.
Сдержанно кивнув, капитан Диас отвернулась, чтобы отдать приказ в микрофон гарнитуры.
«Господи! — взмолился про себя Стрейт. — Только не это! Этого просто не может быть. Кто угодно, только не они. Не могли, просто не могли они мимо нас выйти из шахты».
Билл Стрейт подошел к молодому технику секретной службы, отслеживавшему данные со спутника.
— Как там? — спросил он. — Есть что на инфракрасных снимках?
Техник сдвинулся в сторону, освобождая для Стрейта место перед монитором. Работая мышью, он продемонстрировал свежую карту зоны поисков. На темном фоне пестрели группы ярких точек.
— Наши люди, сэр. Ничего нового. Погода, конечно, не помогает, но ситуация вполне под контролем.
— Сконцентрируйте внимание на новом секторе. Координаты получите у капитана Диас.
— Слушаю, сэр!
— Мистер Стрейт! — Джеймс Маршалл обратился к Биллу на ходу, расталкивая сотрудников секретной службы и федеральной полиции. — Ваши люди допрашивали Амадо — мальчишку, который раскололся. Я слушал… Так вот, он рассказал не все! Были еще двое. Его дядя, водитель лимузина, и, возможно, Хэп Дэниелс: описание подходит. Именно этот человек велел им рассказать историю, как они заблудились…
— Хэп там, внизу?
— Может быть. Я не знаю. Я вообще не представляю, что происходит! В первую очередь я требую, чтобы его личную связь прослушивали: мобильник и остальное!..
— Сэр, я отдал приказ немедленно. Как только Хэп исчез.
— Более того, он не может разговаривать по телефону, пока находится в шахте. Доставить его сюда немедленно, как только возьмут, и ни о чем не спрашивать! Разговаривать с Дэниелсом буду сам. Если это он и президент вместе с ним, все в порядке. Немедленно погрузить в «Чинук», с вертолета на самолет ЦРУ — и никаких проблем у нас больше не будет.
133
1.05
Деми лежала на койке из нержавеющей стали, думая о том, что ждет ее впереди. Больше всего хотелось заснуть, чтобы отступил грядущий кошмар, но тогда это будет последний сон — по эту сторону… Проснуться — и тебя отведут на жертвенник в амфитеатре или в какое другое место, чтобы сжечь, возможно, вместе с Кристиной, во исполнение древнего ритуала. Не те ведьмы, которых сжигают на костре, а те, которые сжигают… При других обстоятельствах Деми улыбнулась бы.
Завтра в это время ее может не быть на свете. Уже. Что тогда останется? Статьи да фотографии в журналах. Совсем немного. Ни серьезных достижений, ни заслуг перед обществом, ни мужа, ни детей — ничего. Были, конечно, мужчины, но тратила она себя на них экономно — так что вряд ли ее когда вспомнят и, уж наверное, не заплачут. Где-то с восьмилетнего возраста Деми решала две задачи: выжить и найти маму. Маму она, можно сказать, нашла, и теперь остается повторить ее судьбу…
Вспомнились Николас Мартен и президент Генри Харрис, и к липкому страху примешалось чувство вины. Если они попались на ту же удочку, что и сама Деми, — помоги им Господь! Вполне библейская история о том, как невиновные платят жизнью за чей-то безграничный эгоизм. И поздно кричать «Что я наделала!».
Закрыв глаза, она попыталась не думать. Как ни странно, получилось. В темноте некоторое время звучало только собственное дыхание, потом послышалось будто бы пение монахов. Понемногу голоса окрепли и зазвучали явственно; Деми открыла глаза — чтобы увидеть фотографию своей матери, возникшую на потолке. Фотографию, найденную давным-давно в том чемодане. Деми берегла эту фотографию, сделанную накануне исчезновения, всю жизнь. Мать тогда была молодой и красивой; такой ее и сожгли.
Мгновение спустя фотография исчезла в языках пламени.
В страхе Деми соскочила с кровати. Сердце колотилось, как птица, попавшая в сеть. На потолке ничего не было, как и раньше. Сон, ясное дело. Только голоса монахов не исчезли. Интересно почему? Слова на странном языке наполняли крохотную келью.
В нише засветился красным знак «Арадии малой»; псалом зазвучал громче; на всю стену развернулось изображение: крупный план матери в белом платье из легкой, не скрывающей линий тела ткани. Такое же платье Деми видела на Кристине. Женщина в белом была прикована к столбу; камера опустилась к босым ногам. Вспыхнули факелы газовых горелок, расположенных вокруг столба правильным кругом; по мере того как языки пламени поднимались выше, камера отступала, потом медленно наехала снова, так, что в кадре остались одни глаза. В глазах не было мира и покоя, светившегося во взгляде того быка, — в них метался ужас человека, которого сжигают заживо. Деми смотрела, как ее мать пытается разорвать оковы, как отворачивает лицо… Из раскрытого рта вырвался отчаянный крик; в следующее мгновение женщину поглотил огненный столб.
