Теперь, вторя пейджеру Амаля, зазвонило в кармане у Алекса, и он поднялся, завершая беседу.
— И она гораздо симпатичнее Уилла — вот что существенно!
Алекс прочитал сообщение и с облегчением убедился, что его вызывают по рутинной надобности. У дверей его догнал смех Амаля:
— Я заметил!
Ничто не могло нарушить умиротворенного состояния Алекса: он выиграл обед для Джейн.
— Это насчет замены клапана. Алекс, ты мне сейчас нужен в операционной. Поможешь анестезиологу — у нас трудный случай. Иммунная реакция пошаливает.
Алекс показал ему свой пейджер, давая понять, что его уже вызвали. Они вместе поспешили по коридору в операционную, и Алекс совершенно забыл о времени, а когда взглянул на циферблат, был почти час пополудни. Интересно, насколько пунктуальны эти люди? Он поколебался между долгом, призывающим его быть в одном месте, и тревогой, зовущей в другое, затем взглянул поверх маски на Амаля.
— Вы справитесь без меня десять минут? У меня срочное дело — назначено ровно на час.
Амаль моргнул ему в знак согласия:
— Приходи, как освободишься.
Алекс бесшумно скрылся за створчатыми дверями. Часы в коридоре показывали без четверти час, но если верить наручным часам, которые Алекс извлек из кармана, у него в запасе была всего минута. Он быстро просунул голову за перегородку служебного поста Эммы:
— Мне звонили?
— Звонила Люси Кинг, Джейн Кук хочет поговорить насчет вчерашнего, а доктор Анвар просила передать огромное спасибо. А та ужасно миленькая студентка с длинными-предлинными ногами и в короткой-прекороткой юбке только что забрала свою письменную работу — сказала: «Слишком поздно».
Заметив, что с его губ готов слететь вопрос, она добавила:
— Больше никто. Джейн звонила трижды.
Позабавившись такому четкому докладу, Алекс ринулся к выходу. Доставая из кармана мобильник, он спросил на бегу:
— Когда звонила Люси?
— Сто лет назад.
Эмма бесстрастно посмотрела ему вдогонку: н-да, ему опять чертовски не хватает времени, но теперь, кажется, он решил наверстать все и сразу.
— Около двенадцати! — выкрикнула она, но Алекс уже ее не слышал.
В поисках укромного уголка он побежал в больничный садик, где группка медсестричек из кардиологии выкуривала послеобеденные сигаретки. Сигнал на телефоне сразу улучшился, и на дисплее проявились два пропущенных звонка и два сообщения. Алекс включил звук и на минуту остановился, глядя на электронный циферблат, пока на нем не набежало две минуты после часа. Наручные часы показывали пять минут второго. Он не сомневался, что время в телефоне поставлено точно по Гринвичу, поэтому, поколебавшись немного, решил прослушать речевую почту и заранее приготовил себя к переливчатому южному прононсу Ги.
Сообщения шли в обратном порядке, первое — более позднее: Саймон разглядел машину среди цифровых снимков… Алекс нетерпеливо удалил послание, даже не дослушав до конца, — с Саймоном он свяжется вечером. Следующим оказался коротенький милый привет от Люси, заставивший Алекса улыбнуться. Надо ей сразу же перезвонить. Непременно… Он снова поглядел на трубку: четыре минуты просрочено, если верить телефону, и семь — по наручным часам. Он еще постоял, размышляя, стоит ли прямо сейчас звонить Люси, но предпочел пока не занимать линию.
Прошло еще три минуты. Алекс все больше кипятился, злясь, что с ним играют, как с ребенком. Может, им наплевать на уговор? Тогда они и в два могут позвонить. Он уже посмотрел в сторону больницы, как вдруг телефон зазвонил. Глубоко вздохнув, Алекс ответил: «Да? Это Алекс Стаффорд…», но тут же сообразил, что пришло очередное речевое сообщение. Оно было отправлено в три минуты второго, и от угрожающей нотки в механическом голосе у Алекса все внутри сжалось: «Доктор Стаффорд, я позвонил в назначенное время. Напрасно вы испытываете мое терпение. Я сам найду вас. Если вы не достанете то, что я просил, я возьму то, что сочту нужным». И соединение прервалось.
Голос у адресанта был совершенно бесплотный. Алекс заново прослушал сообщение и проверил время отправления. Очевидно было, что они разминулись всего на минуту, самое большее — на две, и это привело его в отчаяние. Вероятно, ему позвонили, когда он разбирался с посланиями от Саймона и Люси. Большим пальцем Алекс пробежал по кнопкам, надеясь получить исходящий номер, но телефон его не зарегистрировал. Тогда он позвонил оператору с просьбой сообщить координаты последнего звонившего ему абонента, но результат и на этот раз оказался плачевным: номер был не установлен. Чувствуя, что теряет приобретенную годами медицинской практики выдержку, Алекс надиктовал на свой автоответчик новое сообщение — о том, что не всегда может принять звонок во время работы. На всякий случай он дал свой прямой служебный телефон. Может, хоть это их удовлетворит?
Он еще немного задержался, чтобы позвонить Кэлвину — у него наверняка есть их номер, — но на том конце никто не брал трубку. В замешательстве Алекс двинулся обратно в больницу с намерением оставить Эмме свой мобильник и попросить ее отыскать его сразу, как только ему позвонят на любой из двух телефонов, — а что они позвонят, он ни минуты не сомневался. Но затем у него в голове возникло более неприятное соображение, и Алекс перешел на бег.
— Срочно наберите мне номер отца! Если он в суде, пусть секретарь вызовет его любыми путями!
Эмма с изумлением проводила взглядом доктора Стаффорда, устремившегося в свой рабочий кабинет. Мобильник Люси по-прежнему стоял на автоответчике: вероятно, она еще не выходила из фотолаборатории. Преувеличенно спокойным голосом, способным ввести в заблуждение всех, кроме Амаля и Люси, Алекс надиктовал: «Когда получишь, сразу же позвони мне на работу. И никому не открывай дверь».
Затем он набрал домашний номер — может быть, она подойдет? Нет, никого… Он сник. Эмма, поймав его взгляд через стекло, покачала головой и подняла один палец, давая понять, что Генри в течение часа подойти не сможет. Алекс безмолвно встал, сдернул с вешалки пальто, потом застыл на мгновение, быстро обернулся, швырнул пальто на стул и стал лихорадочно просматривать адресный лист своего мобильника. Найдя нужный номер, он тут же вызвал его:
— Мелисса, слава богу!.. Это Алекс Стаффорд. Можете мне помочь?
* * *
Напечатав снимки с четырех пленок, Люси нашла свое второе «я» — девушку с виду немного младше ее самой, с пышной гривой кудрей, развевающейся по ветру на фоне моря. Да, одного взгляда было достаточно, чтобы уловить странное сходство между ними, отчего у Люси появилось ощущение, будто она смотрит на свой призрак. Очередная подружка Уилла? Ей показалось, что она уже видела это лицо в своих снах, но она тут же приписала это ощущение своей фантазии.
Впрочем, основное открытие ждало ее впереди, и Люси смогла оценить его важность, только придав снимку сильное увеличение. Сначала ей почудилось, что перед ней плитка с ключом от «дукати» — тем, который Уилл оставил в розарии. Так и оказалось, но вскоре она заметила, что ключ на фотографии совершенно иной. Рассмотрев его под лупой, Люси поняла, что запасной ключ Уилла занял место другого ключа, который хранился там раньше. Она увеличила снимок насколько это было возможно — так и есть! Прежний ключ, по-видимому, был копией ее версии — по крайней мере, форма и размер были те же, — но сделан из золота. Люси рассмотрела на нем инкрустацию и гравировку — рубин и некую эмблему. На головке ее собственного серебряного ключа с жемчужиной была изображена спираль, а здесь рисунок больше всего напоминал оленя — точно такого же, как на миниатюре, показанной ей однажды Алексом. Подумав о том портрете, Люси вспомнила слова Алекса о том, что в записках его брата тоже оказался набросок силуэта оленя.
