Что обычно делают на кухне? Готовят, едят, сидят, болтают,
ждут пирога или мяса, запекающегося в духовке, пуская слюни и грезя об ужине!
На минималистской кухне об ужине грезить не должно. Болтать или просто так
сидеть – неуютно. Есть на ней нельзя – вдруг насыплешь крошек на сверкающий
мемориальный пол или позабудешь надкушенную булку посреди зеркальной поверхности!
Что тогда делать? Как быть? Красота разрушится необратимо и навсегда, а уж дети
с их липкими пальцами и собаки с болтающимися в разные стороны хвостами вообще
на такой кухне невозможны, хоть плачь!
Вот и выходит, что на собственной кухоньке, где и тесновато,
и темновато, и не слишком опрятно, особенно если Стас наставит везде свои чашки
и пепельницы, лучше, чем на картинке из журнала!..
…Но где все-таки могут быть его ключи?
Зорко посматривая по сторонам и прикидывая, куда именно муж
мог их засунуть, Ольга наскоро причесалась перед трюмо, с равнодушным
одобрением осмотрела себя «в общем» – ничего, даже очень ничего! – кинула щетку
на столик и обежала кровать.
Джинсы, конечно же, валялись на полу. Странно было бы, если
бы они висели в гардеробе на вешалке!
Прислушиваясь к привычной утренней кухонной какофонии, как
хороший механик прислушивается к работе мотора и по малейшему изменению тона
понимает, что все может заглохнуть или, наоборот, пойти вразнос, Ольга
быстренько обшарила мужнины джинсы.
– …Самый благоприятный день сегодня у знаков огня. Стрельцы,
вам повезет в бизнесе, и даже самые смелые начинания получат поддержку и
понимание коллег и начальства…
– Машка, отстань! Пап, зачем она мне рожи строит?
– Папочка, а ты на утренник приедешь? Ну, пожалуйста,
пожалуйста, папочка!..
– Пап, она теперь под столом толкается! Вот я тебя сейчас
как толкану, мало не покажется!
– …Тельцы ощутят необыкновенный прилив сил, но вам лучше не
размениваться на мелочи, а сразу взяться за какое-нибудь большое дело,
например, начать собственный бизнес…
– Пап, а что такое – размениваться на мелочи? А, пап? Это
когда денежки в кассе меняют, да? Да, пап?
Стас промычал что-то невнятное, и Ольга, выскочив в коридор
и на ходу сворачивая джинсы, проговорила громко:
– Размениваться на мелочи – это значит попусту тратить время
и силы, Мишка. То есть заниматься пустяками вместо того, чтобы сделать то, на
что ты на самом деле способен!
– Это для коров, да, мамочка?
– Почему для коров?!
– Ну, говорят же – тельцы!
– О господи, Тельцы – это знак Зодиака!
– А что такое знак диака?
Стас неожиданно захохотал:
– Ну, вот ты и объяснила, мать! Главное, дети все поняли! Ты
мне скажи лучше, с балансом-то чего там? Успеешь?
– Успею. Стас, ты вчера в чем на работу ходил?
Затрезвонил телефон, Стас появился на пороге кухни, на ходу
допивая из «русалки» чай:
– А черт его знает.
– Поня-атно… Телефон звонит, ты что, не слышишь? Возьми
трубку, пожалуйста, а то мы сейчас вправду опоздаем!
Непроверенными остались карманы куртки и пиджак. Ольга
аккуратно пристроила джинсы в гардероб и помчалась в прихожую.
Мишка и Машка, предоставленные сами себе, набирали обороты,
как тот самый двигатель.
– А ты молчи, потому что ты мелкая еще! А все мелкие должны
старших слушать!
– А я не хочу тебя слушать! Я хочу маму слушать или папу!
– Папа на твой утренник все равно не приедет!
– А вот и приедет! А вот и приедет!
– Он мне сам сказал, что…
Ольга ворвалась на кухню за секунду до взрыва –
профессиональный механик всегда умеет вовремя плеснуть воды в раскаленный
механизм!
– Значит, так. Те, кто позавтракал, могут смело идти в
машину! Это ясно?
Машка порывалась зареветь, уже даже мордашку скроила, и ей
жалко было пропустить такую прекрасную возможность. Но Ольга ее опередила:
– Особенно те, которые в первой паре с медведем! И те, кто
не хочет, чтобы в первую пару поставили Ленку Брыкину! Здесь есть такие?
Машка надула пухлые губы. В глазах у нее дрожали слезы, но
мысль о медведе победила.
– Есть.
– Тогда быстро обуваться, одеваться – и на улицу! Папа
сейчас договорит и тоже выйдет. – И Ольга вышла в прихожую.
Стас с трубкой ушел в комнату, оттуда доносилось его
отдаленное бухтение:
– Да не, все хоккей. Хоккей, говорю… А че? Да мы давно все
сдали, у меня жена бухгалтэр.
Ольга, заслышав это самое слово, «бухгалтэр», – ненавистное
почти так же, как русалка на кружке, – дернула плечом. Столько лет она пыталась
научить Стаса говорить правильно, но он до сих пор произносил с известным шиком
– акадэмия, шинэль, да еще вот бухгалтэр!..
– А ты че?.. – доносилось из комнаты, а Ольга все
прислушивалась. – А он че?.. Серег, давно пора… Да я и сам… Не было. А к тебе
приезжали? Когда? И че?
Во внутреннем кармане куртки что-то звякнуло – слава богу,
вот и ключи! Дети выскочили из кухни, при этом Машка увесистой рысью неслась
впереди, а Мишка за ней не поспевал, ему мешал рюкзак, волочащийся по полу.
– Тише, папа разговаривает!
Она вытащила куртку из шкафа, чтобы не пристраивать ее
обратно на «плечики», все равно сейчас надевать. Из другого кармана,
нагрудного, выпирало что-то существенное, квадратное, и Ольга полезла
посмотреть, что еще ее рассеянный муж мог позабыть в куртке.
В глаза ей блеснула глянцем синенькая коробочка размером с
ладонь. Красивая такая коробочка.
Ольга Громова отлично знала, что именно бывает в таких
коробочках.
Внезапно ей стало жарко. Так жарко, что даже лоб загорелся.
Ольга потрогала его рукой – горячий.
Дети возились на полу, пихались, пыхтели и лезли под шкаф –
искали свои ботинки. Стас договаривал по телефону:
– Серег, я подумаю. Ну, все, давай.
Она не могла спросить при детях – ну, никак не могла. И не
спросить тоже не могла.
– Ребята, быстро на улицу. Стас, я нашла твои ключи.
Он вышел из комнаты, нажал кнопку на трубке, пристроил ее в
телефонное гнездо, взял у жены из рук куртку, напялил и стал обуваться. При
этом он сопел – совершенно как Мишка. Ольга растерянно смотрела ему в затылок,
заросший густыми русыми волосами.
