Ольга чуть не разревелась:
– Надь! А Надь! Ну ты мне подруга или кто?!
– Да уж не «или кто»!
– Надь, ну скажи мне, что я дура, а?
– Зачем? – осведомилась Надежда.
Господи, что ж за мучение!
– У меня двое детей, бизнес, уголовное прошлое, а я все
время думаю о каком-то… зачем-то… все мечтаю я…
– Нет у тебя никакого уголовного прошлого, – отрезала
подруга Кудряшова. – А ты – дура!
Ольга согласно кивнула.
– Барышев твой сейчас где? Небось в Сибирь улетел?
Ольга снова кивнула.
– Как только он вернется, позвони ему, напросись на встречу,
– учила Надежда.
– Как?! У меня даже предлога нет!
– Придумай предлог. Ты женщина или кто?
– Я женщина, мать двоих детей. И еще я работница месяца.
Ударница. И влюбилась по уши. В самого Сергея Барышева.
Надежда с самым невозмутимым видом кивнула:
– Ага. Повезло тебе. Если бы ты в президента США влюбилась –
все было бы сложнее. Он мужчина женатый.
…Ольга сидела в гостиной, щелкая выключателем торшера –
дурацкая привычка, еще с детства. Щелк. Свет загорается. Щелк. Темнота. Щелк.
Снова светло. Как будто это маяк, как будто она дает сигнал далекому кораблю,
указывает путь…
Но никакой она не маяк, конечно. И ничего она никому не
указывает. Дурища она распоследняя. Ей бы выспаться, завтра дел по горло, а она
вот сидит… щелкает…
Ольга вытащила из кармана визитку Барышева с номером
мобильного. На черта ей визитка? Она этот номер давно наизусть выучила. И
захочешь – не забудешь теперь. Может, правда придумать какой-нибудь предлог?
Или не придумывать ничего. Просто позвонить. Разговор просто так… Здравствуйте.
Это Ольга Громова. Я звоню вам просто так, поговорить… Глупость какая! С другой
стороны, врать и предлоги придумывать – еще хуже. Совсем уж детский сад.
Ольга прошлась по комнате, покрутилась перед зеркалом, снова
уселась на диван.
А, где наша не пропадала! Достала телефон, набрала номер –
быстро, чтобы не передумать.
В трубке послышались длинные гудки. Два, три, пять…
Наверное, он занят. Или спит. Или вообще не хочет брать трубку. И зачем только
она позвонила!
В трубке послышался далекий голос:
– Алло! Слушаю!
Не спит. Господи, что говорить-то?!
– Алло! Вас не слышно!
Ольга запаниковала и нажала отбой. И в ту же секунду запищал
домофон.
Ольга уставилась на телефон, как будто Барышев, каким-то
чудом все угадав, волшебным образом перенесся из телефонной трубки к ее дверям
и теперь звонит, чтобы она впустила его.
А вдруг… Вдруг и вправду он! Ну бывает же такое? Ну ведь
бывает! Может, прилетел раньше и вдруг до смерти захотел ее увидеть –
немедленно, сейчас же. Выдумал какой-нибудь благовидный предлог… Или не
выдумал…
Ольга кинулась в прихожую, трясущимися руками открыла дверь.
Барышева за дверью не было. На пороге стоял и ухмылялся ее бывший муж.
– Стас?..
Он заулыбался еще шире:
– Привет!
От шока она с места двинуться не могла.
– Так чего? Я зайду?
Ольга загородила дверной проем, оперлась рукой о косяк:
– Ты зачем здесь?
– Я, можно сказать, по делу. Дай войду-то!
– Нет. Уходи, или я позвоню в милицию.
Но Стас не ушел. Ухмыльнулся, опять закурил, дохнул дымом в
лицо:
– Ты меня не пугай. В милицию! Ну, звони давай! А я назавтра
всем твоим новым богатеньким друзьям позвоню и скажу, что ты в тюряге отдыхала
хрен знает сколько, потому что к денежкам чужим имеешь слабость! И даже мужа не
постеснялась обворовать!
Господи, неужели ее прошлое так и будет за ней волочиться
всю жизнь, словно уродливый хвост? Неужели она никогда не сможет чувствовать
себя в безопасности, быть свободной? Наверное, нет. Наверное, прошлое – оно
навсегда с нами, в нас и в любой момент может возникнуть на пороге, выскочить
из-за угла, подкараулить в темном переулке с наглой ухмылочкой: «Привет! Я
войду?!»
Ольга вдруг почувствовала, что очень устала. Вот просто
физически.
– Стас, что тебе нужно?
Стас никогда не был мастером разговорного жанра. Он долго и
путано что-то рассказывал, экая, мэкая, повторяясь, перескакивая с одного на
другое. В конце концов Ольге удалось-таки понять, что губернатора, Колькиного
папашку, из-за которого она когда-то давно, в прошлой жизни, попала на зону,
переизбрали. Колька теперь сам на нарах отдыхает, а папашка его героический,
бывший губернатор, – в розыске. То ли в федеральном, то ли в международном. И
Стасу нужны деньги – то ли отмазываться от ментов, то ли открывать новый
сервис. Короче, у него денег нету, а у Ольги – куры не клюют, поэтому она
должна дать ему пятнадцать тыщ в твердой валюте, иначе он все про нее
расскажет. Всем то есть.
У Ольги от всей этой мути про Кольку, губернаторов, розыск
разболелась голова. Ну да, ее бывший муж – негодяй и идиот. Ничего нового.
– Стас, денег я тебе не дам, и иди ты к черту, – сказала
Ольга устало. Совсем у нее сил никаких не осталось.
– Ты не поняла, что ли? – Стас заволновался. – Я ведь
правда… Я не шучу… Я все расскажу, что ты… Оль! Мне правда деньги нужны. Неохота
на нары-то… Ты-то привычная, а я, стало быть…
Значит, деньги нужны все-таки от ментов отмазаться. Ольга
решительно толкнула его в грудь. От неожиданности Стас попятился, и она
проворно захлопнула дверь.
Стас еще некоторое время орал под дверью, грозил, что он ее,
суку, еще уделает… Ольга не стала слушать, пошла в душ. Когда она вышла из
ванной, бывшего мужа под дверью не было.
* * *
В субботу Нина Евгеньевна, их расчудесная няня, попросилась
у Ольги уйти пораньше. Оказывается, у Нины Евгеньевны есть бабушка, и у этой
бабушки в пятницу юбилей – девяносто лет.
Ольга няню, разумеется, отпустила, пообещала приехать с
работы пораньше. Благо дела позволяли.
Дети, услыхав про бабушку и про день рождения, тут же
принялись кричать, что у них тоже есть бабушка Света, а еще – собака Буран, а
на день рождения надо печь плюшки.
