Книга Клуб бессмертных, страница 36. Автор книги Владимир Лорченков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Клуб бессмертных»

Cтраница 36

Даже Стикс устал.

Фриних:

Удивительно. Меня, первого драматурга Афин, часто обвиняли в том, что я ненавижу Афины. Может быть, я и не был лучшим драматургом города. Но я был первым драматургом. Уже хотя бы это должно было заслуживать уважения моих сограждан. Куда там.

Именно поэтому я всегда знал, что для Прометеуса все плохо кончится.

«Взятие Милета» была лучшей моей пьесой. После нее я написал еще несколько произведений, и их даже ставили на сценах Аттики (но не в Афинах). Ни одна из них не стоила первой пьесы. Не то чтобы меня это пугало. Скорее, мучило. Я винил во всем афинян, которые так хорошо оценили «Взятие Милета», что я вдруг понял: талантливее драматурга в городе нет. Фриних – самый лучший. Нет, я не испытывал гордыни. Куда как легко быть лучшим, если ты просто единственный.

Афиняне дали мне понять, что я действительно очень хорош. Это меня так возбудило, что впоследствии я думал уже не о пьесе, которую пишу, а о впечатлении, которое она произведет на публику.

Ничем хорошим для меня это не закончилось.

Недавно Аристотель попросил меня, с позиции простого писателя, объяснить ему, почему Прометеус был единственным писателем Молдавии. Все просто, сказал я, потратив немного времени на изучение истории этой страны. В Молдавии были только советские писатели, румынские писатели и русские писатели. Прометеус стал первым молдавским писателем. К тому же он, как и я, смеет напоминать о «бедах нации». Ни к чему хорошему его это не приведет.

Аристотель с позиции философа объяснил мне, почему Прометеус является первым молдавским писателям. Честно говоря, долгих рассуждений старца я не запомнил. В память врезалась лишь одна фраза.

«Коль скоро он и в самом деле таковым является, то мы смело можем говорить о вырождении национальных литератур как таковых».

Прометеус основал молдавскую литературу, говорил Аристотель, поскольку его жизнь и, соответственно, расцвет приходятся на возникновение самой Молдавии. Появилась страна, появился и писатель. Все просто. Никакой заслуги Прометеуса в этом нет.

К сожалению, в Молдавии никто не понимал, что раз страна появилась, то в ней должны появиться и литература, и ремесла, и вообще – все. Прометеус это понимал. Его соотечественники нет.

Как и афиняне времен моей жизни, они уверены, что за их страной – многовековая история.

Я даже не помню сейчас, что подвигло меня заняться написанием пьес. Театра как такового в Афинах не было. Скорее, чтецы в масках просто декламировали текст. Игра актеров оценивалась по их умению голосом передавать настроение героя. Жесты не приветствовались. О мимике сказать ничего не могу: даже если она и была, за маской все равно ни черта не видно. Итак, отчего я вдруг начал писать пьесы?

Афины появились лет за пятьдесят до моего рождения. Не так уж много, учитывая, сколько времени я провел на Олимпе после смерти. Афины появились благодаря купцам. Сначала это была деревня. Затем купцы, проезжавшие мимо, смекнули, что здесь удобное месторасположение для города. Так появился город. Позже он обзавелся крепостной стеной, большим флотом, гражданами и статуей Афины. Этого было вполне достаточно. Через семьдесят пять лет город обзавелся литературой: появился я и написал «Взятие Милета». Почему я это сделал? Наверное, меня, как и первого человека Земли, вышедшего в открытое море, обуревало простое любопытство.

Мне просто стало интересно, смогу ли я словами описать тот ужас, что постиг меня при известии о резне в Милете. Этот ужас я испытывал тем более, что бойню могли предотвратить мы, афиняне. Но совет рассудил, что бросать войска на подмогу союзникам было бы излишне опрометчиво. Мы оставили бы незащищенным город. Да, Афины в пору моей жизни были укреплены не очень хорошо. Поэтому мы предпочли заменить собой стены и с надеждой ждали известий от милетцев. Увы, известия нам принесли пастухи, которые видели, как горит город, издающий звуки побежденного. Именно представляя себе эти звуки, я понял, что напишу об этом пьесу, которая останется в памяти афинян. Смелый шаг, учитывая, что пьес тогда не было.

Первые пятнадцать минут представления мои актеры не говорили ничего. Они просто издавали вой, крики, визжали, молили о помощи, булькали, словно захлебываясь в крови. Уже к концу вступления публика рыдала. Все прекрасно поняли, что символизируют эти звуки. Публика аплодировала, встав с мест. Всего они прерывали выступление сорок два раза – я, само собой, считал, горя от волнения, – и каждая овация становилась все продолжительнее.

Мы очень жалели Милет.

Тем более, что этот город стал первым, подписавшим с Афинами пакт о ненападении и союзе. Мы с жителями Милета торжественно поклялись защищать друг друга пред лицом всякой опасности, участвовать в военных походах вместе и никогда не нарушать клятвы, данной при подписании договора. Милет стал первым городом, на кого напали персы, которым мы объявили войну. Уверен, все тогда в Афинах понимали, что персы слишком сильны для того, чтобы мы могли оказать им серьезное сопротивление. Но так как число черных шариков, опускаемых при голосовании в урну, перевесило, война была объявлена. Персы очень удивились.

Они узнали о существовании Афин только потому, что мы объявили им войну.

Когда веселый персидский наместник спросил, какого черта мы объявились в его лагере и что нам вообще надо, самый старший из нашей делегации объяснил:

– Мы считаем, что ваши поселения на берегу Понта (он имел в виду Малую Азию) угрожают безопасности нашего города.

Перс вытаращил глаза. Аттика – и это знали все – их не интересовала, поскольку представляла собой богом забытые земли, слабо заселенные и не освоенные. Что же касается военных городков, персы имели полное право их строить, поскольку защищали границы своей империи, проходившие как раз по побережью Малой Азии. Когда персидский генерал все это нам объяснил – что уже было довольно любезно с его стороны, – глава афинской делегации сказал:

– К тому же мы, афиняне, обязаны заботиться о покоренных вами местных народах, которые не знают, что такое свобода!


Разумеется, нам нужны были рынки, а о местных народах мы не думали. Тем более ими были как раз персы. Перс рассмеялся и сказал, что раз мы ищем повода воевать с его империей, то он, так и быть, не против. И спросил, указав на свою карту, где находится наш город.

– Поскольку мы вступаем в войну, – сказали афиняне, – то обозначить тебе место Афин не сможем. А вот, кстати, залив, у которого находится Милет, наш союзник!

Конечно, этот забавный инцидент не подвиг персов на военный поход. Наверняка они забыли о случайных визитерах из какого-то богами забытого местечка Эллады. Афиняне сами напомнили о себе.

Они взяли на абордаж судно персидского купца, совершенно случайно заплывшего в наши моря. После этого разгневанные персы снарядили экспедицию и вырезали Милет.

Где находятся Афины, они не знали.

Сказать честно и прямо согражданам о том, что именно мы и наши амбиции послужили причиной гибели города-союзника, я не мог.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация