Неожиданно зло Никифоров ответил:
– Да, скажу. Я убежден, что это террористы. А кричали про ментов специально, чтобы сбить с толку, закосить под блатарей. Вот только слабо блатарям действовать так толково.
Мулдашев побарабанил пальцами по столу, сказал:
– Верно – сработано профессионально… А ну-ка пойдемте посмотрим ваших мертвяков.
После осмотра тел Мулдашев сказал:
– Точно – профи работали… У машины колеса прострелили. Забрали только документы, оружие, запасные магазины.
– Они и бабло все подчистили, – вставил Суслов.
– А вот золотую цепку снимать не стали. – «Гестаповец» пальцем указал на толстую золотую цепь, которая вывалилась из-под футболки одного из убитых. – Какой же урка пройдет мимо рыжевья? И телефоны брать не стали.
Никифоров сказал вдруг:
– А вот у Пельменя, – он кивнул на труп пузатого, – у Пельменя был навороченный джипиэс-навигатор. Сейчас нет.
– И что? – спросил Мулдашев.
– Похоже, они навигатор-то прихватили. Суслов раздраженно произнес:
– Да хер-то с ним, с навигатором этим. Мулдашев ответил:
– Э-э, нет. Вот навигатор как раз представляет интерес. Мелко ты плаваешь, Суслов. Не догоняешь. По навигатору не только они могут свое местонахождение определять, но и мы можем определить, где они находятся… Если только этот навигатор действительно у них.
Суслов почесал затылок, а Мулдашев высокомерно улыбнулся и быстро двинулся к «Форду». Из машины он связался с центром, объяснил ситуацию. Уже через сорок шесть минут пришел ответ, что навигатор обнаружен – его засекли в тридцати восьми километрах севернее Киземы.
Прикинули по карте: в «квадрате» была деревушка.
Мулдашев азартно скомандовал: «По коням!»
Вся полицейская рать во главе с «гестаповским» «Фордом» двинулась в сторону поселка. Они уже проехали треть пути по скверной грунтовке, как из центра пришло новое сообщение: навигатор пришел в движение и перемещается со скоростью около тридцати-сорока километров в час. Теперь он движется в сторону Киземы.
– Сами в руки идут, – сказал Мулдашев. – А мы встретим.
Выбрали подходящее для засады место – подъем, да еще и с поворотом. Машины загнали в лес, сами засели с левой стороны дороги. Суслов предложил расположиться с обеих сторон, но Мулдашев сказал: «На хер! Так твои мудаки друг друга перестреляют».
Мулдашев лично проинструктировал полицаев: «буханку» останавливаем огнем по колесам, предлагаем сдаться. В случае отказа – огонь на поражение. Вперед выслали двух наблюдателей. Еще одного Мулдашев загнал на сосну. Через четверть часа наблюдатель, сидевший на сосне, сообщил: на дороге показалась «Газель» с брезентовым верхом. До нее около километра. Это было странно – предполагали, что преступники перемещаются на захваченной милицейской «буханке».
Мулдашев уточнил:
– «Газель»? А «буханки» не видать?
– Нет, не видать.
– Ладно, проверим, что это за «Газель».
«Газель» катила обратно, в сторону Киземы. За рулем на этот раз сидел Мастер, рядом Томилин. Глеб и Пашка валялись в кузове на сене. Возвращаться в Кизему они не собирались – собирались повернуть на Красноборск – поселок на берегу Северной Двины. Мишаня сказал, что дорога на Красноборск не фонтан, но проехать можно. А уж в Красноборске, сказал Мишаня, есть паромная переправа.
Поворачивать на Красноборск следовало не доезжая до Киземы километров двенадцать.
Мастер спросил:
– Как думаешь, Трофимыч – не сдаст нас Мишаня?
– Нет, Михал Андреич, не сдаст. Я ему рассказал байку одну.
– А ну-ка. Что за байка?
– Да простая байка. Про то, как один мужик продал лошадь партизанам. Но об этом стало известно немцам.
– И что?
– Вот и Мишаня спросил: и что? А то, говорю, что был тот мужик объявлен пособником бандитов и повешен.
Мастер усмехнулся:
– А что Мишаня?
– В первый момент не понял, а как понял – побелел весь.
Урча двигателем, машина взобралась на подъем, повернула направо… на дороге справа стоял полицейский «жигуль» и двое полицаев. До них было метров двадцать. Один из полицейских махнул рукой: останавливайся, мол.
– Засада, – сквозь зубы процедил Томилин. Мастер кивнул: да… Он показал правый поворот и начал прижиматься к обочине. Когда «Газель» приблизилась к полицейскому «жигуленку», Мастер резко подкинул газу и вывернул руль, направляя машину на полицейских.
Один успел вскочить на капот, второй – нет. Его лицо мелькнуло перед лобовым стеклом, оставило на нем кровавую кляксу и исчезло. Захрустел разрываемый металл – «Газель» проехалась по борту «жигуленка».
– Топи, Михал Андреич! – выкрикнул Томилин. – Топи!
Через три секунды началась стрельба. Пули обрушились на «Газель» с правой стороны. Мгновенно осыпалось боковое стекло, в лобовом образовались три отверстия с расходящейся паутиной. В кузове Пашка попытался вскочить. Глеб прижал его к полу: лежи, дура! Пули прошили брезент над головами. В туго натянутой ткани появилась неровная строчка, в нее били солнечные лучи. Глеб вытащил из-под сена автомат, перекатился к заднему борту.
Ревел на чумовых оборотах мотор, «Газель» бросало на ухабах. Они почти прорвались, почти вышли из зоны обстрела. И здесь случилось то, что должно было случиться неизбежно – пуля пробила сдвоенное заднее колесо. Колесо мгновенно село. Одновременно страшно захрипел Мастер. Томилин обернулся к нему и увидел, что из горла Михаила Андреевича толчками выплескивается кровь…
– Андреич, – сказал Томилин. – Эх, Андреич!
Чекист оттолкнул Мастера в сторону, ухватился обеими руками за баранку, левую ногу просунул к педали газа. На педали еще стояла правая нога Мастера. Томилин надавил прямо на ногу. Одновременно он обеими руками тянул руль, выравнивал машину.
Глеб выставил ствол автомата над бортом, открыл огонь. Он стрелял в белый свет, наугад, но даже неприцельный огонь сделал свое дело – ответная стрельба стала пожиже.
Томилин вытянул «Газель». От боли в раненой руке потемнело в глазах, но все-таки он увел машину за поворот, в мертвую зону. Было понятно, что далеко они не уедут – простреленная резина болталась на колесе и вот-вот ее могло сорвать. Тем не менее подполковник гнал машину, стремясь уйти как можно дальше, прежде чем полицаи очухаются и ринутся в погоню. Рядом с чекистом умирал Мастер, «торпеда» была залита его кровью. Да еще Томилин не знал, как там в кузове. Может, тоже трупы?.. Он проехал около километра, когда резину все-таки сорвало. «Газель» села на колесный диск. Томилин отпустил газ, двигатель сразу заглох.
Томилин откинулся к стенке. Колотилось сердце, огнем горела рука.
