Вернувшись в автомобиль, он уселся на заднее сиденье, мягко
захлопнул дверцу. Водитель терпеливо ждал, так как его пассажир явно над чем-то
задумался.
— Извините, сеньор, — наконец решился он прервать
его мысли, — куда мы должны ехать?
— Что? — Дронго вспомнил, что не назвал водителю
адреса. — Поедем в отель… — Он на секунду замешкался. Можно никуда не
ехать, перейти улицу и снять номер в «Альфонсо Тринадцатом». Но после того как
два года назад он был здесь со съемочной группой из Латвии, останавливаться в
этом отеле ему не хотелось. Слишком сложные воспоминания связывали его с
«Альфонсо». — Поедем в «Барсело», — предложил Дронго, — вы
знаете, где это? — Он говорил, используя вперемешку английские и
итальянские слова, но водитель его понял. Ему достаточно было услышать
«Барсело».
Машина тронулась с места. Обогнув центр города и переехав
Гвадалквивир, они оказались на другом берегу. В этой части города в Средние
века была болотистая пустошь. Затем эти места использовали как гигантскую
мусорную свалку. Но к концу прошлого века свалку убрали, болото осушили,
проложили новые дороги и разместили тут выставку «Экспо-92». Возможно, это была
одна из лучших экспозиций такого масштаба. Кроме различных павильонов рядом
вырос парк аттракционов для детей и взрослых, а затем появился отель «Барсело»
потрясающего архитектурного решения. Три его круглые башни, в которых
размещаются основные номера для гостей, связаны несколькими переходами, где находятся
рестораны, кафе, магазины.
Такси подъехало ко входу в отель, и Дронго, забрав свой
чемодан, вошел в здание. В начале марта в испанских отелях еще можно найти
места, не бронируя их заранее. Хотя поселиться в пятизвездочном отеле любого
города мира можно всегда, в отличие от трехзвездочных.
Принимая в номере душ, Дронго вдруг вспомнил, каких унижений
стоила в прежние времена прописка в московских гостиницах. Он тогда очень часто
прилетал в Москву, и каждый раз размещение в гостинице сопровождалось целым
рядом проблем. Нужно было найти бронь из солидной организации, убедить
администратора выдать ему номер, задобрить швейцара, чтобы пустил в ресторан, а
официанток — чтобы накормили. Однажды в конце восьмидесятых он прошел по всей
Тверской, которую тогда еще называли улицей Горького, и не сумел нигде
пообедать. Все рестораны были заняты, швейцары стояли, как памятники самим
себе, а в гостиницы можно было попасть только по пропускам.
«Сколько было ненужного идиотизма, — подумал он,
вспоминая свой утренний разговор в Венеции с Вирджилом Даббсом. — Однако
мне все равно кажется, что жизнь в той стране была немного лучше, немного
добрее, немного человечнее, чем в новой. Или в новых? Я ведь живу сразу в
нескольких городах — Москве, Баку и Риме. В разных странах и в разных
цивилизациях — православной, католической и мусульманской. Могу ездить куда
хочу, жить как хочу, общаться с кем хочу, не думая о последствиях своих слов
или поступков. Но почему мне кажется, что сейчас совсем другое время, и почему
я так принципиально не принимаю всего этого развала, случившегося с нами в
начале девяностых? Может, из-за тысяч погибших в малых локальных войнах на всем
пространстве бывшего СССР? Или из-за того беззастенчивого обмана и грабежа людей,
который произошел на всем постсоветском пространстве, когда власть во всех
республиках была захвачена несколькими кланами, приватизировавшими огромные
богатства, нажитые трудом многих поколений, обобравшими собственное население,
обманувшими их возможными благами и пообещавшими им свободу от „имперской
политики Москвы“? В результате народы получили гораздо худшую форму
зависимости, перейдя от социализма к феодализму, резко упал жизненный уровень
людей, миллионы эмигрировали, а оставшиеся десятки миллионов разуверились во
всем».
Свобода стоит ровно столько, сколько вы готовы за нее
заплатить. Но вместо свободы получился грандиозный обман. Наоборот, люди попали
в чудовищную зависимость от собственных правителей, став нищими и бесправными
гражданами своих маленьких стран. Дронго почему-то вспомнил при этом лица
членов последнего Политбюро. Конечно, среди них были маразматики, с трудом
передвигающиеся старцы, догматики и консерваторы: Брежнев, Суслов, Пельше,
Устинов, Громыко — их можно долго перечислять. Но в основном это были
порядочные, честные люди, которые верили в идеи и искренне желали счастья
своему народу.
Их сменили другие. Стоит лишь вспомнить лица олигархов и
правителей новых государств. Одутловатые морды, выпученные глаза, вкрадчивые
движения карточных шулеров, повадки сутенеров, готовых предложить свой живой
товар любому посетителю. Абсолютное пренебрежение нормами нравственности,
морали, совести. Презрительное отношение к собственному народу, нежелание даже
жить и общаться с гражданами той страны, благодаря которой они стали новыми
«хозяевами жизни». Их семьи выезжают в благополучные западноевропейские страны,
сами они возводят там невероятные виллы, скупают яхты, самолеты, автомобили,
породистых лошадей и не менее породистых любовниц. И нескрываемое презрение к
своему народу, к обычным людям.
«Что лучше? — в который раз подумал Дронго. — Вот
такое расслоение общества или очереди за хорошей колбасой и невозможность
выезда за рубеж? Обычно в упрек прошлому ставят отсутствие колбасы и свободного
передвижения по странам и континентам. Но, забив магазины дорогой колбасой и
максимально упростив процедуру выезда, новые правители не сделали людей более
счастливыми. Или это вообще невозможно? Люди подсознательно понимают, что их
просто обманули. Им не дали равных шансов, их презирают, обкрадывают, убивают…»
Он вышел из ванной комнаты, подошел к столу, чтобы
подключить ноутбук к Интернету. Проклятые вопросы вот уже сколько лет не дают
ему покоя. Впрочем, возможно, что несколько похожие вопросы задают себе и граждане
объединенной Европы. Хлынувшие в благополучные европейские страны беженцы из
стран Африки, Азии, Латинской Америки сильно изменили облик крупных европейских
городов, меняя структуру населения, его социальный, расовый, религиозный
состав. На этом фоне появились новые проблемы, новые преступления, новые
опасности.
Дронго начал изучать расписание движения авиалайнеров между
Италией и Испанией. Обратил внимание сразу на несколько утренних рейсов,
вылетающих из Рима, Милана, Флоренции, но, подумав немного, убрал рейсы из
Флоренции. Убийца, конечно, понимал, что в то утро в первую очередь будут
проверять рейсы из этого города, поэтому ни при каких обстоятельствах не
отправился бы в местный аэропорт. Теперь нужно проверить стыковочные рейсы из
других городов Испании и рейсы в Мадрид с последующим выездом на экспрессе в
Севилью.
Он работал до пяти часов вечера, пока не решил, что нужно
сделать перерыв. Подняв трубку, заказал себе сэндвич и снова сел за стол. Три
рейса показались ему достаточно интересными: из Милана в Барселону, из Генуи в
Мадрид, воспользовавшись которым можно успеть на местные рейсы до Севильи, а
также из Рима в Мадрид с последующим передвижением до Севильи на экспрессе.
Дронго отправил запрос в отделение Интерпола в Италии,
попросив прислать ему список пассажиров с этих трех рейсов. Через полчаса он
получил заказанные списки и привет от Вирджила Даббса, сотрудники которого
проводили собственную сверку пассажиров. Дронго продолжил работать, изучая
фамилии пассажиров.
