— Их не так легко найти, — проговорил опытный
комиссар, — не каждый пойдет в напарники к такому убийце. Для этого нужны
крепкие нервы и желание смотреть.
— Вы полагаете, этот не сообщник? — Дронго кивнул
на молодого человека, сидящего перед Модзони.
— Ты тоже так думаешь, — заметил Брюлей, —
иначе захотел бы с ним поговорить. А тебе неинтересно, ты заранее знаешь, что
он расскажет. Этого парня наняли, чтобы он разыграл перед нами свой трюк. И
второго — тоже. Просто мы не были готовы к тому, что у нашего убийцы могут
оказаться помощники. Он сыграл на этом и сумел нас обойти…
Пока Дронго и его собеседник вполголоса разговаривали,
Модзони и Террачини продолжали допрашивать молодого человека. Французский
студент Гийом Леру приехал в Венецию из Лиона, где учился на модельера. С
первых слов стало ясно, что несчастный даже не догадывался, для какой цели его
наняли. И не подозревал о существовании второго беглеца. Сегодня утром к нему подошел
неизвестный мужчина средних лет и попросил помочь ему разыграть его друзей,
заплатив за это сто евро. При этом объяснил, что бежать нужно в тот момент,
когда одна из женщин на площади начнет имитировать падение. Так и сказал, что
она притворится, будто падает, и все это для розыгрыша. Поэтому он так легко и
согласился. Не мог даже предположить, что следом за ним побежит кто-то другой.
У Гийома Леру тряслись губы, пока он это рассказывал.
— Все ясно, — недовольно подвел итог Модзони,
глянув на Террачини. — Второй скажет то же самое.
— Нужно допросить обоих и сличить их показания. И
постараться сделать фоторобот убийцы. И нужно узнать, где именно студенты
встретились с этим типом. Пусть подробно его опишут… — Террачини все никак
не мог успокоиться. Потом неожиданно резко махнул рукой. — Все ни к
чему, — в сердцах произнес он. — Этот негодяй наверняка был
загримирован. И встречался с ними в разных местах.
— Мы с ними поработаем, — уверенно пообещал
Модзони. — Может, что-нибудь сумеем из них выжать.
Террачини поднялся, подошел к Дронго и Брюлею.
— Не хотите слушать? — с вызовом спросил
он. — Понимаете, что мы снова в дураках?
— Не стоит так говорить, — попытался успокоить его
Брюлей, — никто не думал…
— Я обязан был думать! — закричал
Террачини. — Я обязан был понять, что перед нами не обычный убийца. Этот
маньяк получает удовольствие от своих продуманных убийств, этот сумасшедший
играет в свои игры… — Он с заметным усилием взял себя в руки, немного
успокоился, затем пробормотал: — Извините, кажется, у меня сдают нервы.
Даббс, оглянувшись на него, обратился к задержанному:
— Мистер Леру, вы понимаете английский язык?
— Немного понимаю, — ответил студент.
— Предположим, что я хочу вам поверить. Предположим, я
вам верю, вы ведь не могли знать, что мы ищем серийного убийцу. Но вы учитесь
на модельера. Это ваша профессия. И учитесь вы неплохо, если смогли в марте
приехать в Венецию. В силу вашей будущей профессии вы обязаны были обратить
внимание на одежду и манеры подошедшего к вам с таким странным предложением
мужчины. На характерные детали, которые могли быть только у него. Вы меня
понимаете?
Дронго привстал. Молодец, Даббс, все-таки американские
специалисты не зря получают свою зарплату. Конечно, нужно обратить внимание на
будущую профессию парня. Брюлей и Террачини тоже насторожились, ожидая, что
ответит Леру.
— Он был одет… — начал вспоминать тот, — в
тонкие шерстяные брюки очень хорошего качества. Английского покроя… Ботинки —
«Кларкс». Да, это был «Кларкс». И теплую куртку. Я не уверен, но думаю, что это
была новая линия Барбериса. Шарф от Ланвина, такие носят большинство
состоятельных мужчин в Южной Франции. Но по-английски он говорил очень хорошо.
Хотя я думаю, что он знает и французский, и итальянский языки.
— Почему? — спросил Даббс.
— Мимо проходили французы, они что-то сказали, и он,
прислушавшись, улыбнулся.
— А лицо? Какое у него лицо?
— Он был в темных очках. Не снимал их во время беседы.
Я еще подумал, что у него проблемы со зрением. Носить в начале марта очки от
солнца… И темная кепка. Да, я обратил внимание на кепку. Она была новой,
купленной совсем недавно. И явно не к месту. Точно. Кепка и шарф не очень
гармонировали с его видом. Шарф был вызывающе модным, цветным, с характерным
рисунком Ланвина, такой в серую клеточку. А кепка придавала ему несколько
простоватый вид.
Дронго подошел ближе, вслушиваясь в объяснения Леру.
— У него было чисто выбритое лицо?
— Да. И хороший парфюм. Я думаю, это английский парфюм,
из тех, которые делают на заказ и продают в эксклюзивных бутиках. Или в
фирменных магазинах.
— Вы смогли бы идентифицировать запах? — вступил в
разговор Дронго.
— Не знаю, — честно признался Леру. — Вот ваш
парфюм я сразу вычислил. Это «Фаренгейт», правильно?
— Да, — кивнул Дронго, — поэтому я и спросил.
Вы должны чувствовать разницу.
— Возможно, — согласился Леру.
— Что еще вы можете о нем сказать? — задал вопрос
Даббс.
— Ну ему чуть больше сорока. Он уверенно держится,
одевается элегантно, но немного консервативно. А кепка и очки, мне кажется,
были для камуфляжа. Они не совпадали с его общим стилем. И знаете, по-моему, он
стоял в толпе рядом со мной, когда я бросился бежать, увидев, что молодая
женщина падает. Для меня это был сигнал, мы ведь так договаривались. Он же
говорил, что она тоже принимает участие в розыгрыше…
Даббс испытующе посмотрел на Дронго. Тот кивнул. Они
понимали друг друга без слов.
— Он допустил ошибку, — громко произнес Дронго,
поворачиваясь к Террачини и Брюлею. — Спасибо, Даббс, вы обратили внимание
на самый важный факт. Убийца учел все, кроме одного момента. Не
поинтересовался, чем занимается Гийом Леру, а потому не знал, что перед ним
будущий модельер, который учится обращать внимание на одежду, умение человека
держаться, на его парфюм.
— Что это нам дает? — не понял Террачини. —
Или вы считаете, что, узнав покрой его брюк, мы сможем его вычислить?
— Подождите, — Брюлей схватил итальянского
комиссара за руку, — пусть Даббс и Дронго закончат разговор с Леру.
— Кто он? — спросил Даббс. — Оценив его
костюм, его манеру держаться, разговаривать, его парфюм, как вы думаете, кто
он?
— Англичанин, — не задумываясь, уверенно ответил
студент. — Конечно, англичанин. Но, возможно, долгое время живет в Европе.
В Южной Европе, — уточнил он.
— Этот мужчина — состоятельный человек? — вмешался
Брюлей.
— Да, безусловно. Я видел его часы, его ухоженные руки.
— И какие у него часы? — быстро поинтересовался
Даббс.
— Очень престижная и редкая марка от Улисса Нардина. Он
взмахнул рукой, показывая направление, куда мне следует бежать, и я обратил
внимание на его часы. Модель «Лодовико». С вечным календарем. Смешно, что он
вечный, словно его обладатель собирается вечно жить. Очень красивые и редкие
часы. Из розового золота. Темный циферблат, сапфировое стекло. Ремешок из
крокодиловой кожи, раскладывающаяся застежка. Очень элегантные часы.
