— Не боюсь, что именно меня подозревают в убийстве? — уточнила она.
Он обернулся:
— Говори, пожалуйста, тише. Официальная версия: смерть от сердечной недостаточности.
— Я в курсе. Так мне прийти к тебе? Или мы отныне будем в официальной обстановке встречаться?
— Хорошо, — кивнул он. — В девять у меня.
И они разошлись в разные стороны. Она направилась к своим подопечным, а он — к дяде Грише.
— Конспирация, — усмехнулся тот.
Алексей не ответил, уткнулся в тарелку.
«Как мне узнать, кто из девчонок врет? — напряженно думал он, приглядываясь к спортсменкам. — Одна из них спустилась вниз, воспользовавшись тем, что все остальные крепко спят, и хладнокровно убила свою подругу по команде. Фишка в том, что в комнате их находилось двое. Вторая запросто могла в это время проснуться. А не пригласить ли мне на свидание Риту Майорову? — прикинул он. — Она, кажется, напрашивается».
Рита и в самом деле поглядывала на него с ожиданием. Этой ночью он видел достаточно. Такие красавицы уверены в своих чарах. Они даже не думают, что совершенная красота чаще может отталкивать, чем притягивать. Потому что такой женщине надо соответствовать, а не у всякого на это хватит сил и средств. Поэтому мужчины выбирают что-нибудь попроще.
«Зачем я ей? — прикидывал он, переглядываясь с Майоровой. — Положение у меня здесь незавидное, плюс я намного старше. Вся моя ценность состоит в том, что я любовник Климовой. Рита полностью подчиняется своей наставнице на поляне, вот она и решила самоутвердиться вне Ледового дворца. Увести у тренера любовника. Или я ошибаюсь».
Он намеренно затянул обед.
— Никак не наешься? — подначил дядя Гриша. — У нас сегодня много работы, так что дрыхнуть ты после обеда не будешь, и не надейся.
— Хорошо, я приду к трем, — кивнул Алексей.
— А не жирно тебе? — дядя Гриша с намеком посмотрел в его тарелку. — К половине третьего.
— Как скажешь, начальник!
— То-то!
«Когда же он меня раскусит? По-моему, я уже хочу, чтобы это случилось. Чтобы он дал мне заняться своим делом».
Алексей встал и направился за десертом. Есть сладкое он и не собирался, просто тянул время. Он ждал. Рита в столовой тоже задержалась, хотя ее подруги по команде уже ушли. И Лера ушла.
У лотков с мороженым они с рыжей красоткой и встретились. Прием был затасканный: она протянула руку к той же ложке и словно бы ненароком его коснулась:
— Ой! Извини!
— Тоже любишь клубничное? — усмехнулся он.
— Еще как! — Она облизнула яркие губы.
«Стерва!» — мысленно восхитился он и спросил:
— А не боишься, что Климова вернется?
— Нет, не боюсь.
— Она ведь увидит, как ты меня клеишь.
— Я? Клею? — Рита моргнула огромными мохнатыми ресницами. Он машинально отметил, что ресницы накрашены. Женщина обычно красится перед выходом в свет или когда рассчитывает на встречу с мужчиной, которому хочет понравиться.
— Да, девочка, именно так это и называется. Ты мне сейчас авансы раздаешь.
— А ты меня отшей! — тряхнула она огненной гривой.
— Тебе что, суслики надоели? — Алексей кивнул на замерших за своими столиками хоккеистов, которые и в самом деле были похожи сейчас на сусликов. Застыли, как столбики, уставившись на Майорову, держащую в руке вазочку с клубничным мороженым. — Решила поохотиться на крупную дичь?
— Тоже мне, крупняк! — рассмеялась она, показав ровные, похожие на жемчужины зубы. Хоккеисты все, как один, судорожно сглотнули.
— Пойдем за столик, — он жестко взял ее за локоть. Так жестко, чтобы ей стало больно.
Рита Майорова всегда подчинялась силе. Дядя Гриша дал ей верную характеристику: идеальный номер два. Вот и сейчас она даже не пискнула, шла за Алексеем, как собачка на поводке. Им вслед с тоской смотрела олимпийская сборная по хоккею.
Как отметил Алексей, баба есть баба. Главное для нее — это уесть другую бабу. Отнять то, что принадлежит сопернице, даже если в свободном доступе есть самцы гораздо перспективнее. Месть слаще денег. Потому люди и готовы потратить состояние, лишь бы почувствовать себя отомщенными. А Майорова вся состояла из первобытных инстинктов.
«Господи, как она в керлинг-то играет?» — удивился Алексей.
— Принести тебе что-нибудь еще? — с притворной заботой спросил он, усадив Риту за стол. — Пирожное с кремом? Кусок бисквитного торта?
— Нет, спасибо, я на диете.
— Так что ты от меня хочешь?
— По-моему, это ты от меня хочешь, — с намеком сказала она.
— А ты знаешь, что я встречаюсь с Калерией Константиновной?
— Ну так что?
— А как же дружба? Уважение? Субординация?
— Она мне не подруга! Что касается субординации… Она же ее нарушает.
— Ты это о чем?
— Отношения между начальником и подчиненным не приветствуются. А она любовника сюда притащила. Почему ей можно, а мне нельзя?
— Ты бы тоже хотела, чтобы тебя навещал твой парень?
— Парень? — она удивленно моргнула. — У меня не парень, а спонсор. Папик.
— Он здесь? — в упор спросил Алексей. — Кто-то из Федерации? Чиновник от спорта? Тренер?
— Ревнуешь?
— Она тебе мешает. Лера тебе мешает. Ты хочешь отомстить ей ее же оружием.
— Каждый имеет право! — сверкнула глазами Рита. — Я хорошо играю в керлинг! У нее ко мне предвзятое отношение! Она меня ненавидит за то, что я красивее и на двадцать лет моложе!
— Почему бы тебе просто не выйти замуж? — Алексей кивнул через плечо на хоккеистов. — Знаешь, какие у них гонорары?
— В курсе. А дальше что? Кто из них попадет в большие начальники и останется у кормушки? И как угадать, кто именно это будет? На них же не написано. Я не хочу ошибиться. У меня одна молодость, и я не хочу потратить ее, как… как Климова! — выпалила она. — Я хочу мужа, семью и чтобы у моих детей все было. Мне нужна эта медаль. Тогда у меня появится возможность засветиться перед большими людьми. Я тоже хочу в телевизор, как Лукашова.
— Понятно.
— Климову все равно скоро уберут, — убежденно сказала Рита.
— Почему ты в этом так уверена?
— Она убила Женю. В лучшем случае просто замнут дело. А в худшем… Климова сядет.
— Ты видела, как она это делала?
— Нет, но…
— Ты видела?! — настаивал он.
Она потерла левый локоть, на котором, наверное, остался синяк от его «тисков».
— Я спала. Проснулась, когда вы постучали. Я, конечно, могу соврать, но думаю, там и без меня найдется, кому ее слить. Не хочу подставляться. Так что? Проводишь меня? — с вызовом спросила она.
