— Я же говорил! — разозлился Алексей. — Чтобы глаз с нее не спускали! Потому что она — следующая!
— Но она же была с дядей!
— Как она себя чувствует?
— Жива, но… Ее хотели увезти в районку, но потом решили сначала сделать промывание желудка. Идем скорее к ней!
— Погоди… Ты видишь, я весь потный? Пять минут ничего не решают. Тем более, с ней там врачи и дядя. Мухин ведь там?
— Конечно!
— Пять минут — и я готов!
Он кинулся в ванную и, торопливо включив воду, встал под душ. Началось! Точнее, продолжается. А ведь он Леру предупреждал! Опять тренерский совет, и новая попытка убийства! Да когда же это кончится?!
Потом они с Лерой наперегонки неслись в медпункт.
— Как она? — с порога крикнула Климова бледному как смерть Мухину.
— Да все вроде в порядке, — пробормотал тот. — Лежит.
— А что говорит?
— Да пока ничего. А что она может сказать? Пронесло ее пару раз.
— Ты говорил, вырвало!
— Ну и вырвало. Испугалась очень.
— А ты не допускаешь возможности пищевого отравления?
— А что, кому-то еще стало плохо? — криво усмехнулся Мухин. — Если бы это было так, сюда бы уже привезли полно народа. Как видишь, кроме моей Васи — никого.
— Я пойду к ней! — Мухин посторонился, пропуская Леру, и преградил путь Алексею: — Э-э-э… А ты куда?
— Хотел посмотреть, все ли в порядке? — пробормотал он.
— Она там почти голая лежит, а ты хочешь свой нос засунуть?! — горой надвинулся на него Леонид.
— Да прекратите вы! — резко обернулась Лера. — Нашли место!
«Ладно, я подожду здесь», — решил Алексей и присел на стульчик у стены. Мухин нервно ходил взад-вперед в ожидании Климовой.
— А может, у вас в холодильнике продукты испортились? — дал наводку Алексей.
— Какие еще продукты?! — взвился Мухин.
— Ну, колбаса там. Или конфеты шоколадные.
— Мы только чай пьем. А едим в столовой, — раздраженно сказал его соперник по борьбе за сердце Климовой.
— Я и говорю: конфеты.
— Остроумный, да?
— Я просто пытаюсь понять…
— А я уже понял, что ты из тех тупых придурков, которым надо объяснять дважды. — Мухин подошел и навис над ним горой. — Я тебе сказал: убирайся по-хорошему? С любой записью в трудовой, какую только пожелаешь. А теперь…
— Что теперь? — выдохнул Алексей. Его голова почти упиралась Мухину в живот.
— Ты мало того что на работу нигде больше не устроишься, так я тебе на память еще все кости переломаю! Какие срастутся, а какие нет!
— Меня это устраивает: я получу инвалидность и кучу льгот, — насмешливо ответил он. — Все не с голоду помирать.
— Ах ты…
Алексей не стал дожидаться, когда на него обрушится огромный кулак, и боднул Мухина головой в живот. Тот охнул и попятился, согнувшись пополам. Алексей резко встал и поддел его сжатым кулаком под нижнюю челюсть, потом резко толкнул. Леонид потерял равновесие и сел на пол. И тут из палаты вышла Лера.
Мухин уже во второй раз за неделю у нее на глазах попал в дурацкое положение, он стал багровым, как вареная свекла.
— Леша! — закричала Лера. — Что ты делаешь?!
— Я? Ничего. Он поскользнулся
Мухин, сжимая кулаки, стал подниматься с пола.
— Тебе мало досталось? — встала у него на пути Климова.
— Да ничего он мне не сделал! Это от неожиданности! — заорал Мухин. — А ну, пусти! — рванулся он.
— Что вы здесь орете? — выглянул из палаты врач. — Леонид Георгиевич, вас зовет племянница! Зайдите!
Все еще багровый от стыда, Мухин торопливо скрылся в палате.
— Ну, что там? — кивнул на закрывшуюся за ним дверь Алексей.
— Она, слава богу, жива, хотя и бледна очень. Напугана, как мне показалось. Бедная девочка! Но обещала, что завтра утром выйдет на тренировку.
— Вот это сила воли! — восхитился Алексей.
— Хорошо, что Леня был рядом.
— Не только он.
— Я не поняла?
— Как я выяснил, они пили чай. И обсуждали решение тренерского совета.
— Да, так оно и было, — кивнула Лера.
— Значит, кроме Мухина и его племянницы, присутствовала еще и мужская сборная по керлингу?
— Да, все спортсмены. Или почти все. Я, если честно, не уточняла.
— И жених Гули Зариповой?
— Леша! Ты на что намекаешь?!
— Удалось выяснить, выходил этот парень в ночь убийства Свиридовой из своей комнаты или нет?
— Когда? Я только в обед поговорила с Леней, сказала ему о своих подозрениях. И попросила все выяснить. А после обеда случилось это. С Василисой.
— Все правильно, — кивнул Алексей. — Они еще не знают, что попали под подозрение. То есть не знают, что ты решила дать делу ход и рассказала все мне.
— Какой ход? Ты о чем? — попятилась Лера.
— Но ты же видишь: они не остановились. Если бы Мухин начал опрашивать своих парней, кто что видел и слышал в ночь убийства, тут же пошел бы слух. И Василису они бы не тронули. Пока. Стали бы дожидаться, когда все утихнет.
— Ты говоришь прямо о каких-то злодеях!
— А кто они, по-твоему? Невинные мальчик и девочка?
— Гуле всего девятнадцать! А ему двадцать один!
— Значит, они рано повзрослели, — уверенно заявил Алексей. — Ты сама мне рассказывала о суровом детстве Зариповой в интернате.
— В спортивном интернате!
— А какая разница?
— Да большая! Там для детей созданы все условия! У каждого личный массажист!
— Но они растут в условиях жесткой конкуренции. Естественный отбор, прав тот, кто сильнее. Потому что спорт — жестокая вещь. Ты или выигрываешь, или вылетаешь. И ни за что не наверстаешь эти годы. Ведь в спортивном интернате главное — это секунды и очки. А не оценки по математике и литературе. Они хотят поехать на Олимпиаду вместе. Неужели непонятно? Он вряд ли выиграет титул. А вот у нее прекрасные шансы. Ты бы сделала это для любимого человека?
— Убить? Ради любимого человека?
— Расчистить ему, то есть ей, путь к славе. Это не одно и то же.
— Я все равно не верю, — покачала головой Лера.
В этот момент из палаты вышел хмурый Мухин.
— Калерия Константиновна, племянница сказала, что чувствует себя гораздо лучше и собирается завтра приступить к тренировкам, — официально заявил он.
