Похоже, Овсеенко не собирался покидать здание. Ночевать там решил, что ли? Зато у меня появился шанс проникнуть в таинственную «Лиственницу» незаметно — я помнила про неприметную боковую дверцу, через которую Денис вышел утром. Я застегнула куртку и выбралась из теплого нутра «Нивы». Я всегда работаю одна — такое у меня правило. Но… Машина пахла Алехиным — его одеколоном и сигаретами, и потому у меня возникло ощущение, что капитан где-то рядом. С одной стороны, окажись сейчас здесь Алехин, это было бы неплохо — в одиночку не так уж удобно обследовать незнакомые объекты, дельный и надежный напарник мне совсем не помешал бы… С другой стороны, то, что я собираюсь сделать, называется «незаконное проникновение на охраняемую территорию», так что Алехину об этом лучше не знать. По-хорошему, я вообще не имею права входить в ангар. Я не представитель закона, просто частное лицо. Никто не мешает охранникам пристрелить меня по-тихому, а когда их спросят об этом — развести руками: мол, приняли меня за вора… Кстати, именно это и произошло восемь лет назад с сыном Овсеенко.
Я огляделась — вокруг только заснеженная равнина, ни одной живой души — и быстрым шагом направилась к ангару. Так, где тут наша маленькая дверь? Дверь нашлась сразу и открылась без шума — мне не пришлось даже применять силу или смекалку. Почему это они дверей не запирают? Поздним вечером, до города полсотни километров… Странно!
Внутри, как я и думала, оказались какие-то цеха — судя по всему, загадочная «Лиственница» оказалась деревообрабатывающим предприятием. Тьфу ты, а я-то думала… Почему они выбрали такое дурацкое название? Тарасов — не Сибирь, лиственницы у нас не растут. Сейчас станки молчали, на длинных направляющих застыли огромные бревна, скалили зубья круглые промышленные пилы. Я двинулась дальше, бесшумно ступая. Чем бы ни занимался Овсеенко, он точно пришел сюда не для того, чтобы поработать ночью на станке…
Вдруг я ощутила смутное беспокойство. Так бывает, когда тебе смотрят в затылок. Я резко обернулась. В цеху было полутемно, горело только дежурное освещение, но высоко под потолком светился прямоугольник окна, смотрящего на цех из кабинета на втором этаже — вероятно, это было сделано для того, чтобы начальник мог наблюдать за ходом производства, не выходя из кабинета. За стеклом ясно выделялась фигура человека, сидевшего за столом перед монитором компьютера. Судя по силуэту, это и был Овсеенко. Отлично! Денис смотрит из света в темноту, следовательно, увидеть меня не сможет. А я его великолепно вижу, он для меня как рыбка в аквариуме. Пока Овсеенко занят делами, ничто не помешает мне хорошенько осмотреться. Неужели никакого двойного дна в ОАО «Лиственница» нет? Неужели это обычное предприятие по производству бруса строительного, доски обрезной и тому подобного? Получается, я зря потратила целый день, напрасно моталась по городу за Денисом, оставив Ольгу Христофоровну под охраной СБ, которая по меньшей мере уже дважды села в лужу…
Есть только один способ это проверить. Я пошла дальше, неслышно ступая по квадратам лунного света, лежавшим на полу в следующем гулком помещении. Свет в нем почему-то не горел. Посреди огромного пустого зала возвышалось нечто такое, от чего мурашки пробежали у меня по спине. Огромное зазубренное колесо наполовину высовывалось из пола, а нижняя его часть пряталась в углублении в бетонном полу. На заточенных до остроты опасной бритвы зубьях искрился лунный свет. Ничего себе! Ну, здесь мне точно делать нечего, пойдем дальше… В этот момент под потолком вспыхнул свет, и я невольно зажмурилась на мгновение. Но этого мгновения оказалось достаточно. Колесо дрогнуло и завертелось. С ноющим электрическим жужжанием оно крутилось все быстрее, и вот уже зубья слились в сплошную сверкающую плоскость. Я обернулась, но было уже поздно.
Глава 7
Тяжелая рука легла мне на горло. Чуть посильнее сдавит — и все, прощай, Охотникова! Другая профессионально ловко защелкнула наручники у меня на запястьях. И веселый голос Дениса Овсеенко произнес:
— А теперь посмотрим, кто это у нас такой? Отвечай, подруга, а то пожалеешь, что на свет родилась!
Это же надо — так вляпаться! Могу поклясться, Овсеенко еще две минуты назад находился в кабинете на втором этаже — я же своими глазами видела его через стекло! И до чего ловко он меня скрутил — сразу видно, профи…
— Я тебя еще утром срисовал, но потом подумал — ошибся, — все так же весело проговорил Денис. — А теперь смотрю — опа, вот она! Ну, давай, подруга, колись — кто ты такая? И, главное, — зачем мне на хвост села?
Я покосилась на сверкающие лезвия — в метре от своего лица — и приняла решение. Мне придется рассказать Денису правду. В конце концов, ничего секретного он от меня не узнает. Информация о смерти генерала до сих пор шесть раз в день озвучивается с экрана телевизора.
Рука на моем горле едва заметно сжалась — не то чтобы намереваясь причинить мне вред, но с явным намерением хорошенько напугать меня.
— Эй, погоди! — заторопилась я. — Не надо нервничать.
— На кого работаешь, подруга? Какое-нибудь детективное агентство, так? — В голосе Дениса слышалось такое презрение к частным детективам, какое редко встретишь у милиционеров, пусть даже и бывших. В конце концов, восемьдесят процентов тех, кто в этих агентствах работает, и есть эти самые бывшие милиционеры! Зачем так уж кипятиться?
— Не-не-не! Никаких агентств, я сама по себе.
— Врешь, подруга, — голос Овсеенко зазвучал холодно. — С чего это ты заинтересовалась моей персоной? Вроде мы с тобой не знакомы…
— Это… из-за дела твоего сына. — Едва успев это выговорить, я уже пожалела, что произнесла такие слова вслух.
Денис сжал руку — может, и ненамеренно, может, это была просто нервная реакция, но в глазах у меня потемнело. Я захрипела и принялась вслепую наносить удары каблуками ботинок, надеясь, что хоть один попадет в цель. И точно — получив болезненный пинок по голени, Овсеенко выругался и ослабил хватку, и я наконец смогла вздохнуть.
Тут послышались торопливые шаги, и в цех почти бегом прибыли охранники — та парочка здоровенных дядек в камуфляже, что привлекла мое внимание еще утром.
— Денис Васильич, у тебя тут шум вроде? — неуверенно проговорил один.
— Да, Коля, так тебя за ногу! — с чувством ответил Денис. — За что я плачу такие бабки охране?! Все равно воров самому приходится ловить!
Я жадно хватала ртом воздух. Перед глазами медленно плавали желтые круги, к горлу подступала тошнота. Горло — очень уязвимое место, не надо даже особой силы, чтобы убить или всерьез искалечить человека, надо только знать, как это сделать…
— Денис Васильич, а это что, вор? — с сомнением произнес другой охранник.
— Нет, блин, — гость дорогой! — ответил Овсеенко.
— Так чего она одна пришла? Где фура-то ее? — никак не мог въехать в ситуацию второй. — Разве на себе много унесешь?
— Иди, Вова, иди, дверь охраняй, а то, не ровен час, еще кто-нибудь залезет к нам! — сказал Денис. — А с этой я и сам как-нибудь справлюсь. Уже справился…
