— Вы считаете, что кто-то конкретно виноват в ваших
бедах?
— А вы не знаете? — Лена тяжело задышала. —
Вот эти все новые миллионеры и виноваты. Иногда вижу их по телевизору и в голос
кричать начинаю. Ненавижу их всех. У меня подруга была школьная. Ничего
особенного. Кожа да кости. И училась на тройки. А я отличницей была, у меня
только две четверки в аттестате. В прошлом году ее встретила. Знаете, на какой
машине она ездит? И как одевается? А все потому, что ее муж вовремя подсуетился
и приватизировал какой-то там леспромхоз. По-русски говоря, просто украл. Взял
и забрал себе государственный леспромхоз. А теперь он мультимиллионер. Я у них
дома была. Видели бы вы их загородный дом! Три этажа, мебель, подземный гараж.
А мы с Вадимом как живем? У нас, конечно, есть деньги, какие-то гроши он
зарабатывает, но разве я смогу позволить себе такие бриллианты, какие у этой
лесной дамочки? Или такие украшения, какие Олег дарил своей Нине? Даже Тигран,
и тот может подарить Еве часы, о которых я и мечтать не смею.
— Капитализм штука неприятная, — согласился
Дронго, — никто не гарантировал нам всеобщего равенства.
— А всеобщее воровство гарантировали? —
огрызнулась Лена. — Вы меня здесь за капитализм не агитируйте. Мне все
равно, как это называется. Только я знаю, что такого воровства, как у нас,
нигде и никогда в истории не было. Почему Вадим, получивший диплом с отличием,
должен сейчас торговать минеральной водой и соками? Почему? А у меня ведь тоже
диплом с отличием. И английский у меня хороший. Чем я хуже моей подруги?
— А кто обещал, что все будет хорошо? — спросил
Дронго. — Всем было понятно, что кому-то будет хорошо, а кому-то нет. Мне
кажется, вы не совсем правы. Ваш муж сумел устроиться, стал бизнесменом,
зарабатывает неплохие деньги, коли вы можете позволить себе такую поездку в
этот отель. Ну, может быть, вам хотелось бы большего. Конечно, хорошо иметь
целый леспромхоз или быть таким крупным бизнесменом, как Олег Базуров. Но не у
всех получается. Вы ведь тоже не бедствуете. Я видел ваши часы. Они стоят тысяч
пять.
— Такие часы сейчас парикмахерши носят, —
отмахнулась она. — Настоящие часы начинаются с десяти тысяч долларов. А я
знаю, что такие часы никогда себе позволить не смогу. У Вадима чистого дохода
не больше ста тысяч долларов в год. А это сегодня в Москве вообще не деньги —
копейки.
— Знаете, очень трудно жить, — печально
констатировал Дронго, — если постоянно сравнивать, чего у вас нет по
сравнению с другими. Так нельзя, Лена, не гневите Бога. У многих миллионов
людей нет и десятой части того, что есть у вас. Не нужно жаловаться. Лучше
принимать действительность такой, какая она есть.
— Почему вы меня с миллионами неизвестных
сравниваете? — обиделась она. — Вы меня с моей школьной подругой
сравните. Чем она лучше меня? Только тем, что вышла замуж за оборотистого
мужика?
— Хотите правду? — неожиданно предложил
Дронго. — Я думаю, что вам очень трудно жить. Вы постоянно недовольны,
постоянно укоряете мужа, постоянно сравниваете свою, как вам кажется,
неудавшуюся судьбу с другими, более
удавшимися. Хотя по большому счету, никто не знает, что в этом мире есть
удавшаяся судьба, а что неудавшаяся. Вы же видите, чем закончила Нина
Ступникова. У нее было все — красота, молодость, здоровье, богатые поклонники,
дорогие подарки. А Бог распорядился иначе. Я не очень верующий человек и не
могу сказать, что существует некая кара за грехи наши. Но жить так, как вы
живете, это значит добровольно обречь себя на ад. Существовать, сжигая себя.
— Уходите, — без гнева произнесла она. — Я не
хочу больше с вами разговаривать.
— До свидания. — Дронго поднялся со стула. —
Если Вадим позвонит или объявится, скажите, чтобы он нас нашел. И не обижайтесь
на меня. Поверьте, я дал вам дельный совет.
Он вышел, закрыв за собою дверь. И, подумав немного, вошел в
свой номер, находящийся рядом, чтобы умыться. А когда вышел из ванной, услышал
в соседней комнате приглушенные рыдания женщины.
«До чего же глупо, — подумал Дронго,
нахмурившись, — самой превратить свою жизнь в такое испытание. Как
все-таки это глупо!»
Он вытер лицо и вышел в коридор. У дверей люкса, в котором
жили Базуров и его подруга, была натянута желтая ленточка, предостерегавшая
посетителей от посещения этого номера. Дронго посмотрел на нее и, повернувшись,
пошел к лифту. Внизу к нему сразу же шагнул Миллер.
— Поговорил? — спокойно спросил он.
— Да, — кивнул Дронго.
— И что она сказала?
— Понятия не имеет, где находится ее муж.
— Его пока не нашли, — поделился новостями
Миллер, — зато у меня есть очень интересное сообщение от Корвальо. Они
разыскали таксиста, который отвозил одного мужчину из отеля в центр Валенсии
примерно в двенадцать часов пятнадцать минут. Машина была заказана заранее.
Представляешь, как нам это важно?
— Таксист может опознать, кто это был? — замер
Дронго.
— Он не видел лица пассажира, — пояснил
Миллер, — мужчина был в большой панаме, которая закрывала его.
— И он ничего не запомнил?
— Запомнил, — Фредерик Миллер как — то странно
посмотрел на Дронго, — уверяет, что неизвестный был в желтой майке и имел
коротко остриженную бороду.
— Вадим Калимуллин! — ошеломленно произнес
Дронго. — Он сегодня утром был в желтой майке…
Глава 14
После полученного известия о туристе, которого таксист после
полудня отвозил в центр города, поиски убийцы можно было считать законченными.
Таксист помнил, что высадил своего клиента недалеко от центральной площади.
Сомнений не оставалось. В желтой майке на экскурсию ездил Калимуллин.
Дронго подумал, что все их сегодняшние поиски рано или
поздно должны были вывести на убийцу. Но почему именно Вадим? Подсознательно он
чувствовал какой-то дискомфорт, словно не верил до конца в такой вывод. Теперь
можно было звонить комиссару Корвальо и докладывать о раскрытии преступления.
Тем более что сам Вадим неожиданно подставил себя, уехав в город. Теперь ему
никогда не доказать, что он не увез и не спрятал там украденные деньги и
драгоценности.
— Нужно звонить Корвальо, — предложил Дронго.
— Я думаю, нам лучше подождать, пока не найдут
господина Калимуллина, — посоветовал Миллер. — Он далеко не уедет.
Номер его машины известен полиции, а по всей Валенсии установлены посты,
проверяющие из-за террористов каждый автомобиль.
И тут они увидели Олега, направляющегося в бар. Он все еще
был не в себе. И хотя до сих пор его не арестовали, Олег прекрасно понимал, что
такая мера пресечения может быть применена к нему в любой момент. И сознание
неотвратимости этого заставляло его искать утешение в баре. Он сел за стойку и
заказал двойной виски, когда в бар вошли Дронго и Миллер.
Дронго подошел к стойке и уселся на высокий стул, рядом с
Базуровым. Миллер благоразумно прошел к столику, попросив официантку,
работавшую в баре, принести ему чашку кофе. Дронго заказал рюмку текилы. Олег
взглянул на него.
