– Не надо считать всех моих коллег монстрами, – обиделся Бочкин. – Кое-кто идет к мерзавцу и проводит с ним воспитательную работу.
– Ага, – скривилась я, – добрый участковый погрозит ему пальцем и уйдет, а муженек накинется на супругу и изобьет ее до полусмерти за жалобу. Она станет улицу, где отделение находится, по широкой дуге обходить.
– Есть вторая сторона медали, которая тебе, видимо, не видна, – надулся Бочкин. – Очень часто, посмотрев на синяки-ссадины, полицейский предлагает: «Пишите заявление, разберемся». А потерпевшая в кусты: «Нет, вы ему так объясните, попросите, чтобы меня не трогал». Но полиция – бюрократическая система, без бумаги ничего сделать нельзя. Разве что участковый все-таки заглянет к дебоширу и, как ты выразилась, пальцем ему погрозит. Толку от подобного мероприятия круглый ноль. А женщины понимают: настрочат ябеду, затеется разбирательство, мужу могут срок дать, он сядет в тюрьму, семья лишится одной зарплаты, придется таскать передачи, ребенок без отца…
– Хорош папенька! – фыркнула я.
Бочкин налил в кружку чай и сел к столу.
– Давай не затевать дискуссию на печальную тему, лучше изложи свои соображения по поводу нашего дела.
Я устроилась напротив.
– Повторю вопрос. Куда пойти жертве жестокого обращения? Чаще всего некуда. И вдруг она узнает про сайт «Нет побоям», заглядывает туда и списывается с некоей Кате Мо, которая протягивает ей руку помощи. Добрая самаритянка велит прийти в магазин «Игрушки. Ру» и связаться с ней при помощи одного из демонстрационных компьютеров. Почему приглашают именно в эту торговую точку? Кате Мо там работает. Она через видеокамеру наблюдает за жертвой жестокого обращения и принимает решение, стоит ли с ней иметь дело. Вероятно, бедняге приходится посещать «Игрушки. Ру» несколько раз. Думаю, ее личность проверяют по базе, убеждаются, что она не имеет родни, полностью зависима от мужа-садиста. А потом Кате Мо отводит несчастную на улицу, сажает в минивэн фирмы «Кексы мечты», и ее увозят в дом Елены Львовны.
– Оригинально, – крякнул Егор. – Зачем галерейщице жертвы домашнего насилия?
Я пододвинула к себе вазочку с вареньем.
– Пока не понимаю. Вдруг их продают на органы?
– Начиталась желтой прессы? – хмыкнул жених. – Почки, сердце или печень не могут храниться вечно. Их надо срочно пересаживать больному. Знаешь, почему люди годами ждут трансплантации? Им трудно подобрать донора, должно совпасть очень много параметров. Невозможно схватить на улице первого попавшегося индивидуума и живенько отдать его внутренности другому, даже если тот заплатил за операцию миллионы.
– Сексуальное рабство? – предположила я. – Молодых женщин отправляют в восточные страны, заставляют заниматься *censored*цией. Несколько лет назад одна из продавщиц фирмы «Бак» прочитала в Интернете объявление о найме аниматоров в крупный отель, бросила все и укатила к теплому морю. И только недавно стало известно, что несчастную обманули – у нее в день приезда отняли паспорт и отправили не в гостиницу развлекать туристов, а в подпольный бордель.
– Случается и такое, – согласился Егор.
Я взяла печенье.
– В цоколе дома Козиной оборудован перевалочный пункт. Там беглянка проводит некоторое время, потом ее куда-то переправляют. И я уверена, что близкие друзья галерейщицы участвуют в похищении, это банда.
– Мда… – крякнул Егор. – Серьезное заявление.
– Ну, ты сам подумай. Кто-то убил Светлану, и я случайно наткнулась на ее труп. А Вадим, Ася, Юрий и Вероника разыграли целый спектакль, подменили тело куклой. Они точно все связаны, работают вместе, у них хорошо отлаженный бизнес. Не знаю, куда команда отправляет добычу, но уверена, что судьба поверивших Кате Мо незавидна. И, если считать правдой сообщения сайта «Скелет Секрет», все постоянные посетители особняка Козиной – и Мухина, и Чистяков, и Вадим, и сваха, и маг Никита Перфилов – имеют темные пятна в биографии.
– Вот здесь ты попала точно в мишень, – подхватил Бочкин и открыл ноутбук. – Я перебросил твои послания парню из отдела техподдержки и получил от него ответ. Слушай внимательно. Глеб Валерьянович Мухин, законный супруг Аси, умер от сердечного приступа. Он не был сказочно богат, но кое-какими средствами располагал, имел четырехкомнатную квартиру, дачу в ближайшем Подмосковье и иномарку. Завещания он не оставил, никаких родственников, кроме жены, у него не было, поэтому всю его собственность унаследовала Ася, которая тогда нигде не работала, была простой домохозяйкой.
– В Интернете написано то же самое, – перебила я Егора, придвигая к себе вазочку с вареньем. – Получив жилплощадь и фазенду, Мухина быстро продала недвижимость, приобрела крохотную «однушку» в Мытищах, а на вырученную сумму открыла первую кондитерскую. Между прочим, она здорово рисковала, всяких кофеен в Москве тогда образовывалось пруд пруди. Но дело неожиданно пошло, нынче Ася обеспеченная дама. Правда, Аврора в разговоре со мной упомянула, что деньги на раскрутку дала ей Елена Львовна. Но Рори не всегда можно верить.
Егор начал копаться в вазочке с конфетами.
– А в Сети сказано, что смерть господина Мухина засвидетельствовал доктор Юрий Чистяков?
Я уронила ложку с вареньем на скатерть.
– Нет! Значит, Ася и Юрий познакомились не у Козиной?
– Не могу ответить на твой вопрос, поскольку не в курсе, сколько лет их дружбе, – разворачивая фантик, ответил Бочкин. – Но в то время Юрий Алексеевич служил в поликлинике, к которой был прикреплен Мухин. Кончина совсем не пожилого пациента не насторожила доктора. Чистяков указал в заключении, что мужчина страдал ишемической болезнью, имел высокое давление, атеросклероз и семидесятипятипроцентную непроходимость сосудов сердца, к тому же много курил и страдал диабетом. А через полгода после похорон Мухина Юрий Алексеевич сам стал вдовцом – его жена Нина покончила с собой. Что по поводу ее смерти сказано в Интернете?
– Автор публикации написал: «Нина Чистякова, внучка крупного советского чиновника, совершила самоубийство. От деда ей досталась коллекция картин. Получив наследство, Юрий распродал полотна и основал клинику». Напрямую никто врача в смерти супруги не обвинил, но это читается между строк, – фыркнула я.
Егор встал и пошел к чайнику.
– А теперь спросим: кто же помог Айболиту сбыть полотна? Я не специалист по живописи, зато у меня память носорога. Кабинет Елены Львовны украшают картины, одна мне очень понравилась – в серо-голубых тонах, такая спокойная, умиротворяющая. Я подошел к ней и впал в нирвану. Козина заметила мою реакцию и нежно пропела: «Егорушка, не хочешь заняться живописью? У тебя обостренная эмоциональность настоящего художника. Из всех полотен ты подошел к самому энергетически положительно заряженному». Я действительно испытал восторг, сказал: «Прекрасная работа, понимаю, почему вы держите ее здесь, а не продаете в галерее». Елена пустилась в объяснения. Сейчас постараюсь вспомнить ее слова…
– Такие произведения широкой публике не предлагают, их могут купить лишь богатые коллекционеры, – сказала галерейщица. – Но я пейзаж не продам. Картина эта с тяжелой судьбой, она и так натерпелась, пусть спокойно висит на одном месте. Полотно некогда принадлежало богатой еврейской семье из Берлина. Когда Гитлер пришел к власти, их всех отправили в лагерь смерти, а конфискованное имущество выставили на аукцион. Так тогда в Германии поступали с вещами уничтоженных иудеев – продавали всем, кто пожелает. Истинной ценности полотна никто не понял, его задешево приобрела семья учителя, члена компартии Германии, который умудрился выжить в годы рейха. Когда Берлин пал под натиском советских войск, в доме педагога поселился офицер Виктор Семенов, бывший преподаватель немецкого языка. Он подружился с хозяевами, а те подарили ему пейзаж. Семенов привез его в Москву и начал собирать живопись. А еще сделал неплохую карьеру – стал крупным чиновником и большим знатоком искусства, собрал великолепную коллекцию. И в конце концов понял, что преподнесенный ему в Германии сувенир – одна из работ гениального английского художника Джона Констебля. Семенов попытался найти семью антифашиста, хотел вернуть дар, и выяснил, что немец и его жена умерли, детей у них не было. Холст остался у него. После его смерти он достался внучке собирателя, потом перешел ко мне. Это подарок от близкого человека.
