Лиля отлепилась от окна, медленно доплелась до дивана, словно привидение, и рухнула на него.
— Она плохо преподавала математику, — криво усмехнулась Лиля.
— Ты ее тоже камнем? — уточнила Маруся.
— Ножом… Много-много раз пырнула, это самое приятное, что только может быть, — ответила Лиля, и Маруся с ужасом уставилась в ее неподвижные, расширившиеся зрачки.
— И куда ты прятала тела? — спросила Маруся.
— Мама помогала. Хоронила в саду, такой своеобразный «Вишневый сад» с душком! — засмеялась Лиля.
— Много человек?
— Я не считала.
— Ты не помнишь, как убиваешь?
— Как же! Если бы не помнила, меня бы не тянуло делать это снова и снова! Очень отчетливо помню! До запаха крови и последней слезинки, вытекающей из глаза умирающего, до ощущения последнего вздоха и тепла, выходящих из тела. — Руки Лили затряслись. — Будь проклята эта память! Но мне не всегда было так плохо, были периоды и затишья. Я вот вышла на работу, стала жить с моим рыжим. А потом сказала матери, что убью его, что не могу больше. Что убью его и успокоюсь! Я перестала спать и есть, только и мечтала о том, как буду его убивать.
— И она решила опередить тебя? — поразилась догадке Маруся. — И то же с Олегом?
— Мама всегда была на моей стороне, она решила, что я — расплата за что-то, что она совершила в жизни не так. Она любого бы убила, лишь бы меня не отобрали. Когда кольцо вокруг нас стало смыкаться, она взяла вину на себя, лишь бы не подумали на меня.
— Твоя мать была готова убить меня из-за тебя, — поняла Маруся.
— Я же говорю — любого.
— А ты убила ее.
— Убила, но не испытала удовольствия, — честно призналась Лиля.
— Я рада, что дочь на тебя не похожа, возможно, ее бог миловал наследственностью, — сказала Маруся.
— Не знаю, но пока мой подарок-хомяк жив, — ответила Лиля и рассмеялась. — Я бы уже давно выпустила из него кишки. У нас никогда не было животных.
— И тебе не жалко своего родного братика?
— Он для меня был все тем же хомяком, отбиравшим у меня любовь родителей, не более того, — нервно дернула плечом Лиля.
— Антонина стала причиной твоего очередного приступа?
— Да! Тут я сорвалась! — согласилась Лилия.
— Я поняла, когда ты сказала: «У тебя улыбчивая подруга», и потом эта кровавая улыбка у нее на лице… Я не поняла, как и когда… Но потом и это встало на свои места. Ты — ненормальный человек, поэтому и работать пошла именно в отдел криминальных новостей, как твой отец пошел работать на кладбище. И у тебя очень много книг по криминалистике, нанести такой профессиональный удар Тоне могла только ты… Она жила некоторое время, когда мы уходили, но нож ты воткнула уже тогда, и кровью специально испачкала этого несчастного парня в это же время.
— Да, я умная… Все бы прошло на ура, если бы не ты.
— Да, он уже признался, из него выбили показания, — ответила Маруся.
— Идиот! А эту тварь мне совсем не жалко! И я знаю, что ты была бы следующая.
— Почему-то меня это не удивляет, — согласилась Маруся.
— Только не думай, что из-за Олега. Он составил завещание на меня! Понятно? После этого я его убила и подсунула вот эту «липу» насчет двух его старых жен. Кому вы нужны, дуры? Я специально отвела от себя подозрения, а лет так через пять, когда шумиха улеглась, всплыло бы настоящее завещание. Я знала, что ты адекватно будешь работать и распоряжаться моими деньгами, но что выкинула бы эта дура… Я испугалась, что мы с дочкой останемся с ее лимузинами, еще она посмела смеяться мне в лицо… Нет, этой сучке досталось поделом!
— Скажи, а сейчас твое состояние нормальное?
Лиля как-то странно посмотрела на Марусю, наклонила набок голову и вдруг резко бросилась на нее, пытаясь ухватить за шею.
Маруся слышала, что психически нездоровые люди очень сильны физически, но не могла предположить, что настолько. Свет в ее глазах померк, и она захрипела. В этот миг в комнату ворвались трое и кинулись на Лилю, которая отчаянно сопротивлялась. После непродолжительной борьбы они ее скрутили и связанную положили на диван.
Маруся встала с пола, потирая шею, и медленно пошла из проклятого дома.
Прошла неделя…
Маруся вместе с Русланом приехали в загородное детское учреждение. На Марусе была водолазка, закрывавшая синюю шею, она держала Руслана за руку. Они остановились перед входом.
— Ты уверена в своем решении? — спросил он.
— Я — да.
— Аллилуйя! Я дожил до того дня, когда ты больше не говоришь, что нам надо развестись!
— Нам повезло, когда мы встретились перед загсом.
— Ну, тебе-то точно повезло. А в чем мое везение? — лукаво посмотрел на нее Руслан.
— В том, что ты встретил женщину, которая тебя полюбила, — серьезно ответила Маруся.
Руслан заключил ее в объятия.
— Смотри… Они уже идут, — сказал он.
По аллее к ним приближалась пожилая женщина, которая катила коляску с ребенком.
— Девочку осмотрел врач-психиатр и не нашел никаких отклонений, — произнесла Маруся.
— Я поддержу любое твое решение. Я жену нашел странным образом, готов и приемную дочь полюбить… — ответил Руслан.
— Твои родители меня убьют.
— Они тебя приняли, тебе удалось сделать невозможное. Я больше не думаю о других женщинах. — Он поцеловал Марусю в затылок.
— Тебе было просто некогда…
— Добрый день, — поздоровалась с ними представительница органов опеки, — вот ваша малышка, а вот документы. Счастливого пути!
— У нас не было медового месяца, — сказал Руслан. — Вот и рванем на море все втроем. Вместе веселее.
— Маленький ребенок — не веселье, — поджала губы женщина.
— Это счастье, — ответила Маруся и взяла девочку на руки. — Рыженькое чудо!
— Я бы не рекомендовала вам резко менять климат для ребенка, — сказала женщина. — Девочка слишком мала.
— Спасибо, не волнуйтесь. Мы будем очень хорошими родителями. — Руслан взял коляску и повез малышку к машине.
— Посади малышку в детское кресло, — попросила Маруся, думая о том, что там, на морском побережье, она скажет Руслану о скором пополнении в их семье. А будет это мальчик или девочка — ей всё равно. Маруся точно знала, что больше ничего страшного в ее жизни не случится, все ужасы остались в прошлом.
— Я люблю тебя, — сказала она Руслану, который с нежностью прижимал к себе рыжекудрое существо, и счастливо улыбнулась…
