Читать она не любила, предпочитала смотреть телесериалы,
фильмы про любовь, иногда комедии. А вот боевики не смотрела. Их вполне
заменяла совместная жизнь с бандитом Чиряевым. Она ничего не хотела знать ни о
его делах, ни о его подельниках, никогда не слушала его телефонных разговоров —
демонстративно выходила в другую комнату, чтобы не быть потом обвиненной в
излишней болтливости.
Так приятно лежать в постели. Но пора вставать. В два часа
приходит женщина, которая убирает квартиру и готовит обед. Это время Мару
устраивало, по крайней мере можно было вволю поспать и поваляться в постели до
ее прихода. Мара снова взглянула на часы, поднялась и как была голая прошла на
кухню — ей нравилось ощущать собственное тело. Съела ломтик сыра. В последние
годы она стала полнеть, и это волновало. Тело было главным ее богатством, ее
достоянием, которым можно распоряжаться по собственному усмотрению: отдаваться
либо бандиту Чиряеву, снабжавшему ее деньгами, либо бывшему мужу, ублажавшему
ее в постели.
Неожиданно в дверь позвонили. Странно, только двенадцать.
Кто бы это мог быть? Женщина, убиравшая в доме, знала, что до часа дня нельзя
беспокоить хозяйку. Водитель приезжал только по ее вызову, звонил по мобильному
и ждал во дворе. Без разрешения наверх не поднимался. Обеспокоенная Мара
вернулась в спальню. На ней были только тапочки. Обычно она спала голая, с тех
пор, как сошлась с Фанилиным. Чиряеву это тоже нравилось. Голое тело его
возбуждало. Он набрасывался на Мару как зверь, делал свое дело и, отвернувшись,
тотчас засыпал.
Мара быстро надела трусики, накинула халат и подошла к
двери.
— Кто там? — спросила недовольным тоном и
посмотрела в глазок. На лестничной клетке стоял Костя Шуляков, водитель.
Сегодня он почему-то поднялся без звонка.
— Чего тебе? — В голосе ее звучало раздражение.
— Извините, — сказал водитель, — Евгений
Алексеевич просил передать вам пакет.
Слово пакет ласкало слух. Неужели Чиряев расщедрился и
прислал еще немного денег? А может, подарки? Она завязала халат и пошла
открывать. Если в пакете что-нибудь стоящее, она готова простить этого нахала
водителя за неожиданный визит.
Только она стала открывать, как кто-то изо всех сил толкнул
дверь и Мара отлетела к стене. Мара уже хотела обругать водителя за такую
бесцеремонность, но тут увидела входившего в квартиру Матвея Очеретина. Этот
малый с непроницаемым лицом и накачанными, как у борца сумо, мускулами, был
правой рукой Чиряева. Женщина похолодела от страха. Следом за Матвеем вошли еще
двое. Один маленький, вертлявый, улыбающийся, с круглой, как шар, головой,
рыжеватыми волосами и пышными, словно приклеенными, усами такого же цвета. Он
быстро прошел в квартиру, заглядывая в каждую комнату, словно искал кого-то.
Второй, высокий и худой, мрачного вида тип был телохранителем Очеретина, и Мара
не раз его видела.
— Что вам нужно? — спросила Мара, поправляя халат.
Голос ее слегка дрожал.
— Иди вниз, — приказал Очеретин водителю. Тот
кивнул и стал спускаться по лестнице. Матвей закрыл дверь и повернулся к
женщине.
— Где он? — спросил Очеретин. Лицо его ничего не
выражало, и это было страшно.
Его телохранитель тоже шагнул за порог. Либо это Чиряев
приказал им ворваться к ней в квартиру, либо они что-то замыслили против него.
Оба варианта не сулили ей ничего хорошего.
— Вы кого-то ищете? — упавшим голосом спросила
Мара. — Кто позволил вам врываться в мой дом?
— Где твой хахаль? — спросил Очеретин.
— Кто? — не поняла она.
— Ты дурочкой не прикидывайся, — мрачно
посоветовал Матвей, — ухажер твой где?
— Вы с ума сошли, — растерялась она, — он в
тюрьме. В Берлине. Его арестовали у вас на глазах. Вы же мне сами рассказывали.
— Хватит, — перебил ее Очеретин, — я тебя не
про Женю спрашиваю, а про любовника твоего, вонючего альфонса. Где Фанилин?
Кто-то сообщил, молнией пронеслось в голове. Кто-то их
видел. Может быть, когда Егор помогал ей с автомобилем. Кто-то узнал об их
встрече. Но ведь в ресторане у них был отдельный кабинет. А потом они пришли в
пустую квартиру. Она всегда лгала мужчинам, разумеется, когда это было
необходимо, и знала, что в таких случаях нужно все отрицать. Абсолютно все,
изображая оскорбленную добродетель.
— Как вам не стыдно? Что вы себе позволяете? Вы же
знаете, что я ни с кем не встречаюсь.
В соседней комнате что-то грохнуло. Очевидно, кто-то задел
ее новый светильник.
— Прекратите немедленно! — крикнула она. — Я
все расскажу Чиряеву, я на вас… я милицию вызову!
— Никого нет, — донесся из спальни голос
телохранителя.
Она открыла рот, собираясь сказать в ответ что-нибудь
обидное. Но в этот момент на лицо ей легла огромная пятерня Очеретина, и он
стал подталкивать ее в глубь квартиры.
— Б… — незлобно пробормотал Матвей.
Она все еще не хотела верить в катастрофу. Может быть, все
же удастся договориться с этими типами, убедить их, что никого у нее нет и что
она не изменяла Чиряеву.
— Уберите руки! — возмутилась она, невольно пятясь
и отходя в гостиную. — Почему вы так грубо со мной обращаетесь?
— Ты еще спрашиваешь? — прошипел бандит. —
Спишь с этим стервецом и еще спрашиваешь?
— С кем я сплю, — разозлилась Мара, только сейчас
сообразив, что может лишиться своей обеспеченной жизни, — чего языком
мелешь? Хочешь квартиру обыскать? Обыскивай. Может, я его в шкафу прячу?
— Не ори! — бросил Очеретин.
Телохранитель вышел из комнаты, покачав головой, мол, нет
никого. Следом появился рыжий коротышка и тоже покачал головой. Видимо, искали
Фанилина. Наверняка кто-то им рассказал, что Мара беседовала с Фанилиным у
машины. Ничего больше они не знают. Она немного приободрилась, подняла голову.
Сейчас она их выгонит, а потом пожалуется Чиряеву.
— Никого не нашли? — спросила она с
издевкой. — Ищите лучше. В холодильнике посмотрите, под диваном. Я его
вчера случайно встретила, когда на машине ехала, у меня колесо спустило, и он
мне помог, а вы в квартиру врываетесь!
Она уже хотела их выпроводить, но тут Очеретин сделал знак
своим людям. Телохранитель закрыл на все замки входную дверь, а рыжеусый
подошел к ней вплотную. Почуяв неладное, она напряглась. Неужели это Фанилин им
рассказал? Как бы то ни было, надо все отрицать. Сказать, что Фанилин ее
оговорил за то, что она его бросила. Все отрицать…
— Ты еще нам сказки рассказываешь, — произнес со
вздохом Очеретин, — тебя Женя человеком сделал, думал, ты это ценить
будешь. А ты рога ему наставила.
Она сделала последнюю попытку.
— Не изменяла я ему, я люблю его…
— Молчи, сука, — с угрозой произнес
Очеретин, — знаем, как ты его любишь, — он швырнул ей в лицо пачку
фотографий. Они рассыпались по ковру. Мара стала их подбирать. Такого кошмара
она даже предположить не могла. Интимные подробности их свидания с Егором были
запечатлены на пленке. Она хотела сказать, что это фотомонтаж, но Очеретин с
явной издевкой спросил:
