— Черт возьми, — разозлился Ахмад, — иди в
кабинет. Возьми там большую палку и носа не высовывай. Даже если меня убьют.
Понял?
— Понял, — кивнул Сейран и убежал.
— Ну ладно, сволочи, — ухмыльнулся Ахмад, —
давайте, заходите. Посмотрим, что вы будете делать…
Рэкетиры просто так не приходят. И Ахмад замер в ожидании,
приготовившись к самому худшему. Но вместо боевиков в магазине появился
невысокого роста худощавый мужчина в темном костюме, при галстуке.
— Какой вы, однако, упрямый, — сказал он с нотками
осуждения в голосе, покачав головой. Прошел к прилавку, осмотрелся. —
Неплохой магазинчик.
— Что вам нужно? — спросил Ахмад.
— Неужели не понятно? — улыбнулся мужчина. —
Вы выставили за дверь людей, даже не поинтересовавшись, кто их послал. А потом
будете обижаться, когда у вас появится куча проблем.
— О своих проблемах подумайте, у меня их нет и не
будет.
— Ну зачем вы так, — улыбнулся мужчина, поправляя
галстук, — я ведь могу подумать, что вы честный человек. А вы человек
нечестный. И все вокруг это знают. Торгуете наркотиками, совращаете, так
сказать, несовершеннолетних. И еще грозите мне проблемами.
— Я не торгую наркотиками, — решительно заявил
Джанкишиев, — обыщите мой магазин, и, если найдете хотя бы грамм, я буду
платить вам.
— Не сомневаюсь, что не найдем. Конечно, вы не торгуете
наркотиками. Вы оптовый перекупщик. Перевалочный пункт. Получаете товар и оптом
его сдаете. Нам все известно. Но это не меняет дела. Просто вы получаете
гораздо меньший процент, чем могли бы получать, если бы сбывали наркотики
непосредственно продавцам.
— Убирайтесь! — закричал Ахмад.
— А вот это уже серьезно, — холодно заметил
незнакомец, — даю вам на размышления день. Или вы завтра в два часа
платите деньги, или вас навещают ваши старые знакомые с очень неприятными для
вас последствиями. Выбор за вами.
— Вон отсюда!
— Надеюсь, вы предпочтете первое. А за грубость я вам
начислю проценты. И попрошу Женю взыскивать их неукоснительно. Как вы думаете,
двадцать процентов за грубость достаточно?
— Я не желаю с вами разговаривать! Убирайтесь!
— Тогда двадцать пять. Итого две пятьсот. До свидания.
Приготовьте к завтрашнему дню деньги. — Незнакомец кивнул и вышел из
магазина.
Джанкишиев в изнеможении прислонился к прилавку. Вздохнул.
Кажется, у него появились проблемы. Вдруг он услышал за спиной шаги и резко
обернулся. Это был Мамед-ага, тот самый оптовый покупатель, с которым столько лет
торговал Ахмад. Он ворвался в магазин в сопровождении боевиков.
— Где они? — крикнул Мамед-ага, мужчина лет
тридцати восточного типа, с узким лицом, пышными усами, вьющимися волосами,
черными густыми бровями и носом с горбинкой. — Куда подевались?
— Уехали, — устало ответил Ахмад, — они
требовали деньги. Твои деньги, Мамед-ага. У меня лишних нет. Значит, две с
половиной тысячи я должен отдавать из твоих.
Мамедага выругался. Стремительный и энергичный, он был
известен на всех базарах города.
— Кто это был? — зло спросил он.
— Не знаю. Сказали от Жени-Истребителя. Знаешь такого?
— Знаю немного. Беспредельщик он. На чужую территорию
полез. Здесь не его район. Беспредельщик, — гневно повторил Мамед-ага.
— Они ничего больше не говорили?
— Они нет. Только недавно заявился еще один. При
галстуке, интеллигентный такой. Не кричал, не ругался, только деньги требовал.
Еще двадцать пять процентов прибавил за то, что я выгнал его.
— Высокий, худой?
— Точно, — кивнул Ахмад.
— Их человек, — сплюнул Мамед-ага, — знаю я
этого гада. Он давно с Чиряевым. Толик Шпицын. Его вся Москва знает. «Щипцами»
кличут за его хватку.
— Что же мне делать?
— Ничего. Живи как раньше. Скажи только, что он тебе
говорил?
— Обещал завтра прийти за деньгами в это же время.
— Завтра, — ухмыльнулся Мамед-ага, — ладно,
завтра мы ему отходную и пропоем.
— Я столько лет здесь работаю, Мамед-ага, и никогда
ничего подобного не было.
— И не будет. Женя, видно, решил мускулами поиграть.
Показать, кто здесь хозяин. Так что без отходной нам не обойтись. Иначе они нас
съедят. Эти ребята слов не понимают. На силу мы им силой ответим. По-другому
нельзя.
— Они в своем городе, — возразил Ахмад.
— А мы на своей территории, — стоял на своем
Мамед-ага, — знаешь, сколько мы платим за разрешение здесь работать. Всем
платим. От хозяев рынков до постовых милиционеров, от мэра до прокурора. И
завтра мы их проучим.
— Ты понимаешь, что говоришь? У меня семья, дети. После
того, что случится, я больше не смогу здесь работать.
— Ты и так не сможешь, если мы сейчас промолчим. Пойми,
Ахмад, другого выхода нет. Уступим раз — они нам на голову сядут. Мы чужаки,
это ты верно сказал. И должны держаться все вместе. Через твои руки столько
денег прошло, а ты все боишься. Ты завтра даже из магазина не выйдешь. Все
сделают мои люди. Я же не предлагаю тебе стрелять. Сиди в своем магазине, будто
знать ничего не знаешь.
Ахмад вздохнул. Не хотелось спорить. Каждому преступному
бизнесу приходит конец, как бы хорошо он ни был налажен. Ахмад пошел в свой
закуток, где сидел дрожавший от страха помощник. И хотя он плохо знал русский,
но из разговоров понял достаточно, чтобы испугаться. Ахмад приказал парню не
приходить завтра и закрыл магазин несколько раньше.
На следующий день Сейран не появился, послушался хозяина.
Сам же Ахмад приехал позднее обычного, вошел в магазин и стал расставлять все
по своим местам. Он обратил внимание, что соседние магазины закрыты. На дверях
висели замки. Видимо, их хозяева узнали, что здесь может произойти. Здесь
ничего нельзя скрыть, и это страшнее всего. Ахмад вздохнул. Платить рэкетирам
нельзя, это Ахмад и сам понимал, без Мамед-аги, не платить тоже нельзя, боевики
не смогут охранять его круглые сутки. Ситуация тупиковая, выхода нет.
Странно, что к нему явились за деньгами. Что вообще
нагрянули эти парни. Ведь до сих пор он имел дело только с Мамед-агой. Тот, в
свою очередь, выходил на крупного московского авторитета, которого все боялись
и о котором говорили шепотом. Что произошло? Почему они так обнаглели? Может
быть, авторитет уже не может защищать Мамед-агу и его поставщиков? Тогда дело
плохо. Совсем плохо. Но ведь поставщик товара хромой Абаскули, а у него тысячи
людей.
Спустя некоторое время снаружи донеслись шаги. Покупателей
практически не было. Все стороной обходили магазин, словно какое-то проклятое
место. Ахмад стоял у прилавка, когда появились двое. Одного он узнал, это был
боевик Мамед-аги. Похоже, чеченец.
