— И ты уходи, — закричал Всеволод Борисович.
— Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь, двадцать
семь… — считал Дронго.
Он вошел в комнату и прочел запись на экране:
— Хочешь, скажу, кто умрет следующим?
— ТЫ, — набрал на компьютере Дронго, продолжая
отсчитывать секунды, — двадцать три, двадцать две, двадцать одна…
— Не торопись, — прочел он следующую
запись, — ты все равно ничего не успеешь сделать. Ты ведь уже знаешь, что
они убили Матвея Очеретина. Мне нужна женщина, которую ты прячешь. Где она,
скажи?
— Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать… —
отсчитывал Дронго, набирая текст. — Давай поменяемся, — предложил
он, — я скажу тебе, где женщина, а ты выдашь мне своего убийцу.
— Убийца мне еще понадобится, а женщину я все равно
найду.
— Одиннадцать, десять, девять… — Дронго набрал
следующую фразу: «Я знаю, кто ты, — осталось семь секунд. — ТЫ
ВОСКРЕСШИЙ!»
Пять секунд. Компьютер не отвечал. Дронго ждал ответа.
Четыре. Три… Он бросился в коридор, продолжая считать секунды, две… Он был уже
в коридоре. Нужно торопиться. Одна… Он выскользнул в прихожую. Хорошо, что они
догадались оставить открытой дверь. Но он не выбежал на площадку. В этот момент
раздался оглушительный взрыв.
От удара взрывной волны заложило уши, Дронго прижался к
капитальной стене, и это его спасло. Он поднялся, посмотрел на сорванную с
петель металлическую дверь. Дронго все рассчитал верно. Шагни он за порог, и на
него обрушилась бы тяжелая дверь. Он вовремя отбежал в сторону.
— Дронго, — закричал Всеволод Борисович, — вы
живы, черт бы вас подрал?
— Жив. — Дронго поднялся. Куском штукатурки ему
поранило лоб. Он вытер ладонью кровь и поморщился, бросив взгляд на свой
шелковый галстук — на нем было алое пятно. Дронго носил только итальянские костюмы
от «Валентино» и шелковые галстуки от «Живанши» и «Кристиана Диора». Уже второй
галстук испорчен. В Москве он не пользовался услугами химчистки, не доверял,
делал это только за рубежом.
— Послушай, — взволнованно произнес Всеволод
Борисович, не заметив, что перешел с Дронго на «ты», — послушай, что я
тебе скажу. С минуты на минуту здесь будут сотрудники ФСБ. Этот сукин сын —
опасный террорист. Им должны заняться специалисты из антитеррористического
центра ФСБ. К тому же он психопат. Мы ничего не можем с ним сделать. Твоя
логика бессильна против взрывчатки.
— У меня сильно рассечен лоб? — спросил Дронго.
— Да, сильно, — кивнул Романенко. — Ты
слышал, что я сказал? Он шизофреник. И мы передаем это дело ФСБ. Хватит
заниматься самодеятельностью.
— Я знаю, кто стоит за этими взрывами, — спокойно
сказал Дронго. — Разрешите мне продолжить расследование.
— Нет! Вы не вправе вести самостоятельное
расследование. — От волнения он снова перешел на «вы». — Сожалею, что
обратился к вам. Считайте наше сотрудничество законченным.
Дронго, шатаясь, вышел на площадку, сел прямо на ступеньку.
К нему подошел Савин.
— Я вызвал «Скорую», — сообщил он.
— Не нужно, — отмахнулся Дронго, — я чувствую
себя нормально, только лоб немного поцарапан.
Вслед за Савиным к Дронго подошел Романенко, сел рядом.
— Извините, — пробормотал он, — сам не знаю,
чего наговорил вам. Этот взрыв выбил меня из колеи. Не ожидал, что он повторит
свой трюк.
— Он хочет убрать всех свидетелей, которые могут дать
показания против Чиряева. Ему зачем-то нужен этот уголовник, — устало
произнес Дронго.
— Как нам его обнаружить?
— Распорядитесь усилить охрану бывшей любовницы
Чиряева, которую вы отправили в санаторий. Пошлите туда кого-нибудь из своих
людей. Неизвестный все равно до нее доберется. Не знаю как, но доберется.
— Гарибян, возьми кого-нибудь из сотрудников МУРа и
срочно поезжай за женщиной, которую мы укрыли в санатории… погоди, — он
посмотрел на Дронго, — туда сейчас поехала Галина с родными Вейдеманиса.
— Быстрее, — вскочил Дронго, — быстрее. Он
вычислит этот санаторий. Мы должны были догадаться. Он будет следить за ними и
вычислит этот санаторий. Когда они выехали?
— Сорок минут назад, — Романенко посмотрел на
часы, — уже подъезжают к санаторию.
Дронго достал телефон, набрал номер Галины и, услышав ее
голос, спросил:
— Где вы находитесь?
— Подъезжаем к санаторию.
— Кто из охраны находится в машине, кроме тебя?
— Сотрудник ФСБ. Он за рулем. Почему ты спрашиваешь?
— За вами «хвост» есть?
— Кажется, да. Мы его заметили на выезде из города.
Темный джип. Я думала, это охрана.
— Можете от них оторваться?
— У нас старая «Волга». Не получится.
— Есть по пути пункт ГАИ?
— По-моему, нет. За санаторием есть, километрах в
десяти.
— Направляйтесь туда. Не сворачивайте с трассы. В джипе
бандиты. Если не можете оторваться от них, лучше не пытайтесь.
— Я поняла, не волнуйся.
— У сотрудника ФСБ есть оружие?
— Нет, — помолчав, ответила Галина, — он
просто водитель. У меня есть.
— Проклятье, — пробормотал Дронго, — езжайте
к посту ГАИ. Мы передадим по трассе, чтобы вас встречали.
— Хорошо.
— Как я не догадался, что бандиты могут их
выследить? — мрачно произнес Романенко.
— Нужно было дать им охрану, а не оставлять офицеров
возле моего дома, — заметил Дронго.
— Мы дали им машину ФСБ, — ответил Всеволод
Борисович, — кто мог предположить, что за ней увяжется «хвост»? Тем более
что с ними Галина.
— Позвоните в ГАИ, пусть передадут по трассе, чтобы их
встретили. И пусть вышлют туда своих людей. Скажите, что бандиты преследуют
автомобиль с сотрудниками ГАИ.
— Мне ехать? — спросил Гарибян.
— Нет, — ответил Дронго, — все равно не
успеете.
Он убрал телефон и посмотрел на часы. Романенко звонил в
милицию, а Савин — в ФСБ. Дронго понимал, что они не успеют, и очень
волновался.
— Может, все-таки успеем? — спросил Романенко.
— Нет, — ответил Дронго, — у нас своих дел
полно. Сначала нужно задержать Шпицына. Хотя бы на сутки. А затем поехать к
Шахматисту. Только раньше загляну домой, переоденусь.
— Скоро вы испортите все свои костюмы, —
усмехнулся Всеволод Борисович.
— Ничего. Зато найду этого мерзавца.
— Они могут подстерегать вас у дома, — заметил
Романенко.
— Нет. Он почти уверен, что я погиб. И до завтра не
узнает, что это не так. Сейчас главное — спасти Галину и женщин.
