— Сын, — не переставал повторять Дронго и вдруг
закричал: — Я обязательно приеду! Слышишь?
— Конечно, слышу, — голос ее дрогнул от
слез, — я буду тебя ждать.
— А тебе можно лететь самолетом?
— Можно, конечно, можно. Я знала, что ты обрадуешься. Я
тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, — ошеломленный, произнес
Дронго.
Положив трубку, он опустился в кресло и еще несколько минут
просидел, словно постепенно осознавая это событие. Почему он сказал, что
прилетит шестнадцатого? Ведь можно это сделать сегодня. Он поднялся с кресла и
тут вспомнил, что сегодня это исключено. Что сегодня в два часа он должен пойти
к Георгию. И если ошибся в своих расчетах, никогда больше не вернется домой.
Одному Богу известно, как не хотелось ему идти в это проклятое казино.
Снова зазвонил телефон. Была половина десятого. Он
машинально снял трубку.
— Доброе утро, — сказал Романенко, —
извините, что беспокою так рано. Вы не передумали?
Одна секунда, вторая, третья…
— Нет, — выдавил Дронго, — не передумал.
— Тогда наш эксперт сейчас выезжает, — сообщил
Романенко, — в десять часов будет у вас. До свидания.
Дронго положил трубку и закрыл глаза.
«Джил, — подумал он про себя, — я обязательно
приеду шестнадцатого».
Москва. 14 мая
После ухода эксперта Дронго посмотрел на часы. Была половина
двенадцатого. Если все пройдет нормально, через два с половиной часа он должен
быть в казино. Дронго позвонил Галкину.
— Алло, кто говорит?
— Ваш друг, — пошутил Дронго.
— Опять вы, не желаю с вами разговаривать. До свидания.
— У меня к вам интересное предложение.
— До свидания, — повторил Галкин, но отключаться
не стал.
— Мне нужно поговорить с нашим другом, — сказал
Дронго, — найдите его. Это очень важно.
— Я не могу его найти, не знаю номера его
телефона, — быстро проговорил Галкин и отключился.
Дронго прошел к своему компьютеру. Он был уверен, что Галкин
найдет возможность сообщить Кочиевскому о его звонке. Ждать пришлось минут
двадцать. Очевидно, Галкин искал чужой телефон, чтобы гарантировать себя от
прослушивания. Наконец появилась запись.
— Надеюсь, ты меня не забыл.
— Стараюсь не забывать, — ответил Дронго, —
как себя чувствуешь?
— Тебя волнует мое здоровье?
— Немного волнует. Боюсь, сегодня у тебя ничего не
получится.
— О чем ты?
— О ДЕНЬГАХ! — Он набрал это слово большими
буквами.
Через секунду-другую появилась запись.
— Не понимаю, о каких деньгах идет речь?
— Ты должен сегодня получить три миллиона, —
написал Дронго.
— Молодец, — прочел он, — хорошо работаешь.
Но это не мои деньги.
— Поэтому ты хочешь их украсть!
— Ты совсем чокнулся. Я полковник военной разведки, а
не вор.
— Поздравляю. А я-то думал, ты убийца и нечистоплотный
тип. Оказывается, ты еще не забыл об офицерской чести.
— Что тебе нужно?
— Ничего. Хотел предупредить, что сегодня у тебя ничего
не получится.
— Почему именно сегодня?
— ДЕНЬГИ! — снова написал Дронго.
— Иди ты… — Кочиевский отключил связь. Цель
достигнута. Он занервничал. Непременно захочет подстраховаться. Это именно то,
что нужно.
Дронго пошел одеваться. «Выйдя из дома, размышлял он, надо
сразу поехать в казино, чтобы не вызвать подозрений у тех, кто за ним будет
следить. А следить за ним обязательно будут. В то же время надо быть
осторожным. Кочиевский может прислать своих людей».
Дронго оделся, долго выбирал галстук. Темный костюм, темный
галстук, голубая сорочка. Он сознательно тянул время. Нужно все до мелочей
рассчитать. Ровно в час позвонить Галкину. Без одной минуты час он набрал номер
Шахматиста.
— Здравствуйте, это опять я.
— Перестаньте звонить, — разозлился Галкин, —
мне придется изменить номер телефона.
— Послушайте меня, Галкин, — быстро проговорил
Дронго. — Сегодня Георгию должны передать три миллиона долларов наличными,
которые ему задолжал Чиряев. Это произойдет вечером в казино.
— Какие три миллиона? — спросил Галкин,
прикинувшись, что ничего не понимает, но голос его дрогнул.
— Вы знаете какие, — ответил Дронго. — Но
деньги Георгию не отдадут. Кочиевский хочет всех обмануть и завладеть деньгами.
— Что вам от меня нужно?
— Если деньги пропадут, а Чиряев погибнет, вы не
сможете занять его место, — сказал Дронго, — все его имущество будет
продано за долги. И платить их будете вы. Надеюсь, вы меня поняли? До свидания.
Он быстро отключил связь. Теперь нужно ждать. Галкин не
подозревает, что за ним следят сотрудники ФСБ. Изменит номера своих телефонов и
воспользуется каким-нибудь каналом, чтобы связаться с Кочиевским. Но спокойно
сидеть он не будет, обязательно начнет дергаться после разговора со мной.
Теперь все зависит от степени его алчности. Если он готов разделить деньги с
Муравьевым и Кочиевским, позвонит полковнику и постарается увидеться с ним до
вечера. Если не позвонит, значит, делиться не собирается. И в этом случае
соберет своих боевиков и будет драться. Дронго посмотрел на часы. Начало
второго. Примерно через полчаса надо выйти из дома, сесть в машину и
отправиться в казино. Это самый опасный момент. По договоренности с Романенко,
машина потом уедет в прокуратуру, чтобы гарантировать безопасность водителя.
Дронго пошарил в карманах. Носовой платок. Немного денег.
Его обязательно будут обыскивать. Телефон нужно оставить дома. Он вообще не
любил носить с собой мобильные телефоны. Но в последние дни приходилось это
делать. Что это в кармане? Он достал крестик. Тот самый крестик, который ему
подарила мать Вейдеманиса. Подумав немного, положил крестик в карман.
Прежде чем выйти из дома, просмотрел экраны компьютеров. Все
в порядке. Похоже, Кочиевского теперь волновали только деньги. Наверняка
возьмет с собой вечером Баугиса на операцию. Все рассчитано. Каждый шаг. Дронго
окинул взглядом свою квартиру. Если все пройдет нормально, он вернется сюда
ночью. Или утром. Или не вернется никогда.
Он подошел к столу, взял лист бумаги и написал крупными
буквами: «Джил, я тебя очень любил. Извини, что все так получилось. Хотел быть
счастлив с тобой». Он запечатал конверт, написал лондонский адрес Джил.
Позвонил Романенко:
— У меня на столе конверт, если со мной что-нибудь
случится, отправьте по назначению.
