— Ну, ребята, — сказал Дронго, — дизайнера у
вас явно не было. Хоть бы посмотрели, что покупаете.
Боевики ничего не сказали и вышли из комнаты. Часы он не
надел, зная, что их отнимут.
Время тянулось медленно. В комнате отсутствовали окна, и
даже приблизительно невозможно было определить, который сейчас час. Пожалуй,
седьмой, подумал Дронго. Наконец дверь открылась и в комнату вошел Георгий.
— Сейчас вам поесть принесут. Небось жажда замучила?
Почему воды не попросили?
— Думал, сами догадаетесь.
— Извините, это я виноват.
Вскоре принесли еду и воду. Даже бутылку коньяка, но от него
Дронго отказался. Предпочитал красное вино. Есть он тоже не стал, только выпил
воду. В семь часов снова появился Георгий.
— Почему не едите?
— Не хочу. Пока не хочу.
— Дело ваше. Сейчас мы с вами поедем в одно место.
— Поедем? Разве деньги привезут не в казино?
— Не нужно задавать лишних вопросов, — сказал
Георгий, — раз поедем, значит, так нужно. И нечего волноваться. Если я
получу деньги, сразу привезу вас обратно. А не получу, значит, вы правду
сказали и волноваться надо мне, а не вам.
— Поехали, — согласился Дронго, — надеюсь,
меня не заставят бегать голым?
— Шутник, — пробормотал Георгий.
Ему уже доложили, что в залах гораздо больше людей, чем
обычно, и среди них много боевиков Чиряева. Георгий приказал вызвать всех
свободных охранников, полагая, что соперники готовят какой-то сюрприз. В зале
был даже Анатолий Шпицын, посмевший явиться со своими телохранителями. Те у
входа сдали оружие, но Георгий все время был в напряжении.
В половине восьмого он приказал всем быть наготове и вызвал
к служебному входу свой автомобиль. Они с Дронго сели в него и поехали в
сопровождении нескольких машин.
— Может, скажете, куда мы едем? — спросил Дронго.
— Куда нужно, туда и едем, — сурово ответил
Георгий.
Кавалькада машин неслась по улицам города. Еще две машины
держались чуть поодаль, проверяя, нет ли преследователей. Вскоре они выехали за
город, где их ждал вертолет.
— Пошли, — бросил Георгий.
— Хорошо, что не самолет, — заметил Дронго, —
терпеть не могу летать.
В вертолет сели впятером. Георгий, Дронго, пилот и два
охранника. Вертолет взлетел в ночной темноте, направляясь куда-то на юг. Через
полчаса приземлился на площадке, где ждали два джипа с водителями. Дорога лесом
была недолгой. Дважды их останавливала охрана, проверяя, кто сидит в машине.
Наконец они подъехали к массивному трехэтажному зданию в глубине лесного
массива, принадлежавшему компании «Роснефтегаз». Десять лет назад сюда приезжали
на охоту руководители партии и государства. Но затем здание выкупила богатая
компания, отремонтировала, и теперь здесь встречали наиболее почетных гостей
«Роснефтегаза».
Охранников Георгия в здание не пропустили, так же, как и
Дронго. Он остался в машине. Георгий, выходя из машины, с улыбкой ему кивнул.
— Вы не верили, что мне дадут деньги. А я вам говорил,
что все будет в порядке.
Георгий вошел в дом и стал подниматься по лестнице, а Дронго
смотрел из окна машины на красивое здание, потом перевел взгляд на домики
егерей, находившиеся поблизости.
Георгия тщательно обыскали и лишь затем провели в каминный
зал, где его уже ждали двое. Президент компании «Роснефтегаз» и генерал
Муравьев. Оба стояли у окна.
— Хорошо, что вы сами приехали, — сказал
генерал, — мы хотели убедиться, что все будет в порядке.
— В полном порядке, — кивнул Георгий, подходя к
ним в ожидании рукопожатия. Но президент компании лишь мрачно кивнул, Муравьев
тоже не протянул ему руки, очевидно, чтобы не раздражать президента. Тот
откровенно презирал уголовников, с которыми вынужден был общаться.
— Мы приготовили деньги, — недовольно морщась,
сказал президент, — можете забрать их прямо сейчас. Но учтите, мы платим
долги этого типа в последний раз. Никаких дел с вами мы больше иметь не хотим и
не будем. Вы меня поняли?
— Разумеется. Вы и не имели с нами никаких дел. Только
с Чиряевым, — справедливо заметил Георгий.
— Мы просто нанимали его для определенной
работы, — сурово заявил президент, — и в том, что случилось, есть
доля нашей вины. Он столько месяцев отсидел в тюрьме. Мы потеряли
Кочиевского, — при этих словах Георгий метнул взгляд на Муравьева, но у
того ни единый мускул не дрогнул в лице.
— В общем, мы согласились оплатить все его долги и на
этом закончить наши дела, — сообщил президент, — три миллиона
долларов наличными. Надеюсь, вы не будете их пересчитывать?
— Нет, конечно, — Георгий не мог не чувствовать
некоторого уважения к этому человеку. Оно основывалось на его огромном влиянии
и баснословных капиталах, которыми тот владел. Георгий мыслил конкретными
категориями. Если человек стал одним из самых богатых и самых влиятельных в
стране, значит, у него есть и ум, и сила. Георгий хорошо знал, что достичь
этого не так просто. Тут нужны огромная энергия и недюжинные способности. Чем
больше труда и таланта вкладываешь в дело, тем большую отдачу получаешь. Иначе
говоря — успех равен затраченной на него энергии. А президент достиг, можно
сказать, недосягаемых вершин.
— Здесь деньги. — Президент указал на большой
чемодан и отвернулся. — Берите его и уходите. Или вызовите кого-нибудь из
ваших людей, если одному вам его не поднять, — добавил он, глядя в окно.
— Я справлюсь, — Георгий посмотрел на
чемодан, — извините, но я хотел бы его открыть.
— Что? — Президент повернулся к Георгию, глаза его
метали молнии. — Вы смеете нам не доверять?
— Мы вам доверяем, — произнес Георгий, — но у
нас есть сведения…
— Ну, знаете, — возмутился президент, — это
переходит всякие границы. Забирайте деньги и уходите!
— Мы все уладим, — засуетился Муравьев. — С
вашего разрешения я сам с ним поговорю.
— Заканчивайте поскорее, — раздраженно бросил
президент и, не попрощавшись, вышел.
— Вы с ума сошли? — напустился на Георгия
Муравьев. — Разве можно говорить такие вещи в присутствии самого
президента. Он подумает, что вы чокнулись. Он ведь не наперсточник, а президент
крупнейшей европейской компании. Для него три миллиона вообще не деньги. Как вы
могли себе такое позволить?
— Хватит, — поморщился Георгий, — меня без
конца обманывают все кому не лень. Вы же знаете, что случилось у Киевского
вокзала. Там убили нашего человека и сожгли магазин.
— Это был не ваш человек, — возразил
Муравьев, — а человек Абаскули. Берите деньги и уходите.
— Я должен сначала открыть чемодан.
