– Извините, – ответил мужчина, – но мне нужно
подтверждение.
– Конечно. Прямо сейчас. – Дронго достал телефон и
набрал номер Земы.
– Вы можете подтвердить, что я курирую вашу службу
безопасности? – попросил он.
– Конечно. Передайте трубку портье.
Они говорили с портье около минуты, наконец он кивнул и
возвратил телефон Дронго.
– У нас проживают ваши гости, – сообщил портье, –
на восьмом и девятом этажах. Трое на восьмом и двое на девятом.
– А где находятся сотрудники Министерства
безопасности? – спросил Дронго.
– На девятом и восьмом этажах, – шепотом сказал
портье, – но мы не должны об этом никому говорить. А ваши сотрудники
дежурят на девятом в коридоре. Там сидит один дежурный.
– А в каком номере живет Омар Лятиф? – поинтересовался
Дронго.
– В восемьсот одиннадцатом. Вас проводить?
– Не нужно, – Дронго поспешил к лифту.
Поднявшись на восьмой этаж, он подошел к восемьсот
одиннадцатому номеру. Постучал. Прислушался. Было тихо. Снова постучал. Неужели
могли убить этого журналиста? Он покачал головой. Даже думать об этом не
хочется. Нужно вызвать портье, пусть откроют дверь. Черт побери! Почему сегодня
утром он не снял трубку? Дронго постучал довольно громко, теперь его могли
услышать даже в соседних номерах. Но никто ему не отвечал. Он достал телефон и
набрал номер журналиста. И услышал мелодию. Никаких сомнений не оставалось.
Телефон был в номере. Дронго подумал, что нужно спуститься к портье. Он даже
сделал два шага по направлению к кабине лифта. И снова остановился. Опыт
подсказывал ему, что в подобных случаях лучше не отходить от номера, в котором
могло произойти преступление. Иначе у возможного преступника будет шанс
незамеченным уйти отсюда или уничтожить улики, о которых он мог забыть.
Дронго достал телефон и набрал номер отеля. Когда услышал
уже знакомый голос портье, то быстро сказал:
– Я стою рядом с восемьсот одиннадцатым номером. Вы можете
кого-то сюда прислать, чтобы открыть двери? Мне кажется, наш гость плохо себя
чувствует. Я слышу, как звонит его мобильный, но он на него не отвечает.
– Сейчас я пришлю дежурного, – решил портье.
Ждать пришлось недолго. Через две минуты на этаже появился
молодой человек с запасным ключом. Он опасливо покосился на Дронго. Затем
открыл дверь, но не вошел в номер, а остановился на пороге. Дронго вошел в
номер, осмотрелся. Раскрытый небольшой чемодан, брошенная на кровать рубашка.
Он прошел в ванную комнату. Ничего. И никого.
– Здесь никого нет, – робко произнес дежурный.
– Возможно, – согласился Дронго. Он достал свой телефон
и в очередной раз набрал номер журналиста. И сразу услышал телефонный звонок.
Он протянул руку. Телефон лежал под рубашкой. Возможно, его хозяин просто забыл
его сегодня утром в номере.
– Это его телефон, – почему-то шепотом сказал дежурный. –
Нам лучше уйти.
– Да, – согласился Дронго. – Похоже, что он просто
забыл свой мобильник. Ничего страшного не произошло. Давай закроем дверь и
уйдем отсюда. Кажется, я напрасно тебя позвал. Здесь все в порядке.
Они вышли из номера, и дежурный закрыл дверь.
– Давайте спустимся вниз, – предложил парень.
– Конечно, – согласился Дронго. Он понимал, насколько
глупо теперь будет выглядеть. Поднял панику, заставил открыть дверь в чужой
номер, ворвался к гостю и обнаружил забытый под рубашкой телефон. Портье и
дежурный обязательно расскажут всем о каком-то подозрительном идиоте, который
вел себя столь непрофессионально.
Они прошли по коридору. Неожиданно раздался мелодичный звон,
раскрылись створки одной из кабин лифта, и к ним вышла незнакомка лет тридцати пяти.
У нее было скуластое лицо, изогнутые брови, светло-зеленые глаза, нос с
горбинкой, тонкие губы и светлые, коротко остриженные голосы. Женщина взглянула
на Дронго.
– Не может быть, – тихо произнесла она
по-английски. – Это вы?
– Простите, – остановился Дронго, – разве мы
знакомы?
– Господин Дронго, – улыбнулась женщина, показывая
мелкие острые зубы, – мы познакомились с вами четыре года назад в Венеции.
Вы приезжали туда на карнавал. Тогда я была Сада Сейфи, а сейчас Сада Анвар.
Только тогда я была брюнеткой, а сейчас перекрасилась. Я журналистка из
Сараево. Нас познакомил итальянский журналист из радикальной левой газеты.
Теперь вспомнили?
– Вы были совсем другой, – вспомнил наконец
Дронго. – Кажется, вы работали в какой-то английской газете и представляли
ее интересы в Боснии?
– Точно, – улыбнулась Сада, – а вы прилетели сюда
из-за приезда Мовсани?
– С чего вы взяли?
– Об этом пишут все газеты, – пояснила она. – Я
тоже об этом написала. Известный эксперт дал свое согласие быть консультантом
по безопасности кинофестиваля, чтобы предотвратить возможное покушение на жизнь
известного кинорежиссера. Вот такой заголовок. Немного длинный, но зато
интригующий.
– Ясно. Значит, это вам и вашим коллегам я обязан такой
громкой и ненужной рекламой...
– Это скорее реклама фестивалю, а не вам лично. Вы
действительно приехали из-за Мовсани?
– Баку мой родной город.
– Это не ответ. – От нее исходил тонкий аромат
восточного парфюма. Очевидно, она использовала древесные запахи. Сада Анвар
была одета в серый костюм. Юбка выше колен демонстрировала ее загорелые
красивые ноги. Блузка подчеркивала достоинства талии и небольшой груди. Она
была высокого роста, но в «лабутанах», которые она надела, ей удалось вырасти
еще на целую голову.
– Вы не хотите говорить со мной искренне? – спросила
Сада Анвар.
– Я приехал к себе домой и попутно согласился выступить в
роли консультанта на этом кинофестивале, – ответил Дронго.
– А консультантом вы стали из-за приезда Мовсани? –
уточнила она.
– Можно сказать и так.
– Прекрасно, – она снова улыбнулась, показывая свои
зубы, – кажется, в Венеции у вас был роман с какой-то дамой из полиции.
Или я ошибаюсь?
– Об этом вы тоже узнали тогда?
– Я ей завидовала, – откровенно призналась Сада. –
А здесь у вас тоже есть своя подруга из местной полиции? Или здесь у вас другие
предпочтения?
– Между прочим, я женатый человек.
– Неужели? В Италии вы об этом никому не говорили. И ваша
супруга находится в Баку?
– Это не имеет никакого отношения к моей работе, –
сдержанно ответил Дронго.
– Просто интересно. Она ездит с вами по всему миру или сидит
в семейном гнездышке и ждет возвращения своего мужа?
– Она живет не в Баку, – ответил Дронго, – и
давайте закроем эту тему. Я не люблю рассказывать о своей личной жизни.
