Ближе к двум часам Дронго позвонил Земе на мобильный.
– Они обедают с Рустамом Ибрагимовичем, – доложила
она. – Начали примерно минут двадцать назад. Мы поздно вернулись. Мовсани
очень понравилась наша поездка, он все время нас благодарил.
– Ну и прекрасно. Вы знаете, что у Мовсани сегодня опять два
интервью?
– Нет, не знаю. Он ничего не говорил. Но они раньше чем часа
через два все равно в отель не вернутся. Между прочим, из них троих пьет только
Сада Анвар, мужчины даже не прикасаются к спиртному. Этот англичанин такой
строгий и мрачный. А режиссер все время пьет шербет, он ему очень нравится.
– Смотрите, чтобы наша гостья не напилась, – шутливо
предостерег Дронго. – Если она попытается угнаться за Рустамом и Рафиком,
то живой из этой гонки точно не выйдет.
– Мы будем отвечать за ее безопасность, – рассмеялась
Зема.
Ближе к пяти часам вечера он снова позвонил ей.
– Они уже вернулись в отель, – доложила она. – Мы
оставили их там полчаса назад. Вы знаете, эта женщина пила больше всех мужчин.
Она держится просто молодцом, хотя я думала, что ей будет плохо. Она так быстро
нашла общий язык с нашими.
– У нее серьезная подготовка. Она трижды была замужем. И
каждый раз ей нужно было подстраиваться под интересы своих супругов.
– Вы думаете, она подстраивалась? А может, они? Такая
красивая женщина, – возразила Зема.
– Возможно, я ошибаюсь, но все трое ее бывших супругов были
богатыми бизнесменами и намного старше нее. Я полагаю, что не только любовные
чувства были здесь определяющими, простите меня за такой цинизм.
– Все мужчины подозревают женщин в расчетливой любви, когда
они выходят замуж за богатых. А по-моему, в этом нет ничего плохого. Или все
должны выходить замуж за бедных?
– Я не выходил замуж ни за богатых, ни за бедных, –
ответил Дронго, – поэтому мне трудно судить.
Зема рассмеялась и, попрощавшись, положила трубку. На часах
было ровно шесть, когда он подъехал к отелю. Внизу находились две машины
сопровождения. Но это были уже другие машины с сотрудниками полиции и МНБ. Они
сменялись каждые три часа. Дронго посмотрел на часы. Меньше чем через
двенадцать часов Мовсани наконец уедет отсюда.
Он поднялся на девятый этаж. В коридоре на стуле сидел уже
знакомый ему Эмиль Сафаров. Молодой человек поднялся при виде Дронго. Еще один
сотрудник полиции в штатском сидел прямо в небольшом холле на диване. Увидев,
как поднялся Сафаров, он тоже встал, поправляя пиджак.
– Садитесь, – кивнул Дронго, – кто у них там?
– Пока никого, – ответил Сафаров, – они недавно
приехали.
– Их двое?
– Да.
– А женщина-журналистка?
– Ее с ними не было. Она, наверно, пошла в свой номер.
– Ясно. Мовсани никто не спрашивал?
– Спрашивал. За несколько минут до его приезда сюда
поднимался один российский продюсер. Я записал его фамилию. Нахманович, нет.
Нахимсон. Да, точно. Нахимсон.
– Он не сказал зачем?
– Нет. Просто спрашивал, где Мовсани. И я ответил, что его
нет. Он сразу ушел.
– Ясно.
Дронго прошел к номеру Мовсани и постучал.
– Войдите, войдите, – крикнул ему режиссер.
Дронго вошел в номер. Повсюду был беспорядок. Режиссер
выглянул из спальни.
– Извините меня, я умываюсь. Нам устроили такой роскошный
обед, что я просто беспокоюсь за Хитченса. Он может не выдержать такой еды. Отказаться
было просто невозможно.
– А где Хитченс?
– Он у себя, – подмигнул Мовсани, – и я
подозреваю, что он в туалете.
– В таком случае я подожду вас внизу, в баре, – решил
Дронго, – спускайтесь вниз.
– Я буду через десять минут, – заверил Мовсани, –
только умоюсь.
Выйдя из номера, Дронго прошел по коридору, вызвал лифт и
спустился в бар. Знакомый менеджер улыбнулся ему.
– Вы работаете даже в воскресенье? – удивился Дронго.
– У нас много важных гостей, – объяснил менеджер.
– Тогда успехов. – Он прошел в бар и заказал себе
зеленый чай.
Ждать пришлось долго. Через десять минут Мовсани не
появился. Через пятнадцать минут его тоже не было. Только через двадцать пять
минут он наконец пришел. И причем один, что было очень удивительно. Он был в
темном костюме и в темной рубашке без галстука.
– А где ваш сопровождающий? – спросил Дронго.
– Еще в ванной комнате, – усмехнулся Мовсани, – а
я решил спуститься к вам. Правда, я постучал к нему и сообщил, что буду внизу в
баре, чтобы он позже присоединился к нам. Надеюсь, что в вашем присутствии мне
ничто не угрожает. Мне капучино, – попросил он подскочившего
бармена, – и дайте стакан минеральной воды с газом.
– Нас накормили таким обедом, что Хитченс будет в ванной еще
несколько суток, – пояснил Мовсани. – Боюсь, что он не сможет даже
завтра со мной улететь. Хотите анекдот. Никогда не поверите. Он даже в туалет
ходит со своим оружием. Даже когда отправляется купаться, он берет пистолет с
собой в ванную комнату. Вы видели где-нибудь такого осторожного человека?
– Он профессионал и не хочет, чтобы его застали
врасплох, – пояснил Дронго. – Если бы не его действия вчера утром, то
пуля из обреза могла попасть не в молодого переводчика, а в вашу грудь. И это
было бы очень неприятно.
– Безусловно, – согласился Мовсани, – вы правы. Он
настоящий профессионал. Английское правительство не могло выделить мне кого
попало. Я понимал, как сильно рискую, когда принимал решение о своем приезде в
Баку. Но, слава Аллаху, все закончилось благополучно.
Официант принес воду и кофе. Мовсани залпом выпил воду и
собирался поставить стакан на столик перед собой, когда Дронго произнес:
– Пока еще не все закончилось.
Мовсани вздрогнул.
– Что вы говорите?
– Есть такая пословица: «Не говори «гоп», пока не
перепрыгнешь». – Он сказал ее по-русски, а затем перевел. Получилось «Не
радуйся раньше намеченного срока».
– Это верно, – согласился Мовсани. – Который час?
– Почти половина седьмого.
– У меня есть еще время, – вздохнул режиссер, –
почти полчаса. Потом снова меня начнут терзать журналисты, а потом еще и этот
ужин. Может, его можно отменить? В меня больше ничего не влезет, честное слово.
А Хитченс, я думаю, будет поститься еще неделю.
– Это не мне решать. Нужно было обговорить все с
организаторами. Если хотите, мы можем заказать на ужин десерт и фрукты.
– Боюсь, что это тоже в нас не влезет, – рассмеялся
режиссер. Он попробовал кофе. – Какой прекрасный капучино! – Мовсани
выпил его в два глотка. – Еще кофе и воду, – сказал он
бармену. – Я хотел у вас уточнить, – произнес он, – власти
нарочно отменили вручение мне почетного диплома или это действительно досадная
случайность? Только отвечайте мне честно, если возможно. Я переживу любой
ответ.
