За исключением разве что таких случаев, как сегодня, когда Григорий чуть отпустил педаль газа.
— Давай, Павел! Посмотрим, на что ты способен. Ну-ка прибавь!
Смеясь, они мчались по завершающей прямой, которая переходила в дугу, огибающую массивный фонтан, красующийся во дворе перед домом. Двигатели «ти-рексов» ревели, машины трясло на брусчатке, положенной бельгийскими мастерами.
— Я тебя обгоню, Павел! — крикнул Ходошевский, поравнявшись с сыном.
— Мечтать не вредно, старик! — Павел прибавил газу и улыбнулся.
В последний поворот они вошли ноздря в ноздрю. Колеса соприкоснулись, посыпались искры, и «ти-рекс» Ходошевского влетел в бассейн старинного фонтана, вывезенного из Франции. Фибергласовый корпус сложился, как папиросная бумага. Павел победно вскинул руку, проезжая мимо.
— Я победил!
Потирая бок, Ходошевский вылез из разбитой машины. Восстановлению не подлежит, мрачно отметил он. Семьдесят тысяч долларов псу под хвост.
Павел выскочил из своего «ти-рекса», подбежал к отцу.
— Папа, как ты?
— Как я? — Он снял шлем, похлопал себя по животу, по спине. На локте краснела царапина. — Ничего не сломано. Здорово у тебя получилось, мой мальчик. Веселая забава, не так ли? Ты еще станешь пилотом «Формулы-1». А теперь помоги мне укатить эту рухлядь в гараж, пока твоя мать не увидела, что мы наделали. — Он взъерошил волосы сына. — У кого еще есть такие игрушки, а?
В этот момент зазвонил мобильник. Русский сунул руку в карман джинсов, достал блэкберри. Номер узнал.
— Одну минуту, Павел, — махнул он рукой сыну. — Боюсь, это по делу.
Он сел на бордюр фонтана, провел рукой по черным волосам.
— Ходо слушает.
— Я просто хотел сообщить, — заговорил банкир, — что активы, о которых мы беседовали, переведены. Последний транш я привезу ему сам.
— Это хорошо, — фыркнул Ходошевский. — Главное, ты доверяешь ему после того, что он устроил нам в прошлом году. Ты уж, пожалуйста, объясни ему, какую цену нужно заплатить за право иметь с нами дело. На этот раз проследи, чтобы он все понял.
— Обязательно объясню, — заверил его немецкий банкир. — И не забуду передать ваши наилучшие пожелания.
Ходошевский отключил связь. Не в первый раз, подумал он, придется пачкать руки. И конечно же, не в последний. Этот человек был его хорошим другом. Он много раз с ним обедал, выпил не одну бутылку хорошего вина. Но никакого значения это не имело. Ходошевский стиснул зубы. Никому не дозволено безнаказанно терять такие деньги.
Никому.
— Пошли, парень. — Он подошел к Павлу, похлопал его по спине. — Оттащим эту рухлядь в гараж. Там стоит еще один, новенький. Может, дашь своему старику второй шанс?
Глава 36
— Мистер Раймонд?
Хоук постучал в дверь маленького аккуратного домика с выбеленными стенами и под шиферной крышей в одном из районов Пенсаколы, где проживал по большей части средний класс. Лужайка давно выгорела под жарким солнцем. В гараже на один автомобиль стоял черный пикап с наклейкой на заднем бампере: «Даже Иисус Христос любил хорошее пиво».
Дверь открылась, Хоук увидел мужчину с дочерна загорелым лицом.
— Кто вы?
— Моя фамилия Хоук. Я лейтенант полицейского участка Гринвича, штат Коннектикут. Расследовал смерть вашего сына.
На щеках и подбородке Раймонда, мужчины среднего роста и крепкого телосложения, серебрилась щетина. Хоук предположил, что ему лет шестьдесят. Солнце и ветер продубили его кожу на всю оставшуюся жизнь. На темном лице особенно ярко блестели голубые глаза. Мускулистое правое предплечье украшала выцветшая от времени красно-синяя армейская татуировка.
— Все зовут меня Паппи, — пробурчал мужчина, отступая в сторону, чтобы Хоук мог войти. — Мистер Раймонд я слышу только от людей, которые хотят получить с меня деньги.
Хоук прошел в скромно обставленную гостиную. Диван, который определенно отпраздновал сорокалетие, деревянный стол с парой банок «Будвайзера» на нем. Работал телевизор: по какому-то каналу в несчетный раз показывали «Секретные материалы». На стене висели фотографии в рамках. Дети. В бейсбольной и футбольной форме.
Одного мальчика Хоук узнал.
— Присаживайтесь. — Паппи указал на стул. — Я бы предложил вам что-нибудь, но жена уехала к своей сестре в Дестин, так что в доме ничего нет, кроме недельной запеканки да теплого пива. Что привело вас в такую даль, лейтенант Хоук?
— Ваш сын.
— Мой сын? — Раймонд взял пульт дистанционного управления, выключил телевизор. — Мой сын уже с год как умер. Его сбил автомобиль. Водителя не нашли. Как я понимаю, дело закрыто.
— Появилась новая информация, — Хоук переступил через стопку лежащих на полу газет, — которая позволяет взглянуть на случившееся под другим углом.
— Под другим углом?.. — Старик пренебрежительно фыркнул. — Самое время!
Хоук несколько мгновений смотрел на него. Потом указал на одну из фотографий на стене:
— Это Эй-Джей, не так ли?
— Это Абель, — кивнул Раймонд.
— Играл в защите, да?
Раймонд ответил после долгой паузы:
— Послушай, сынок, я знаю, ты приехал издалека и как-то стараешься помочь моему сыну… — Он замолчал, всмотрелся в Хоука из-под тяжелых век. — Но почему ты здесь?
— Чарльз Фрайдман, — ответил Хоук. Убрал другую стопку газет со стула, сел напротив Раймонда. — Эта фамилия ничего вам не говорит?
— Фрайдман? Нет. Никогда не слышал.
— Вы уверены?
— Я же сказал, так? Моя правая рука немного трясется, но с головой у меня все в порядке.
Хоук улыбнулся:
— Эй-Джей… Абель не упоминал это имя?
— При мне — нет. Дело в том, что мы особо и не разговаривали больше года, после того как он перебрался на север. — Старик потер подбородок. — Не знаю, известно ли тебе об этом, но я тридцать лет проработал в порту.
— Известно. От другого вашего сына, который приезжал за вещами Эй-Джея.
— Тяжелая жизнь, — выдохнул Паппи Раймонд. — Вот посмотрите на меня… — Он взял фотографию, на которой стоял за штурвалом буксира, протянул Хоуку. — Однако деньги эта работа приносила. Абель, в отличие от меня, учился в школе, хотя и не так чтобы прилежно. Он решил идти своим путем… Мы все сами делаем выбор, не так ли, лейтенант Хоук? — Паппи поставил фотографию на прежнее место. — В любом случае нет. Не упоминал он никакого Чарльза Фрайдмана. А что?
— Что-то его связываю с Эй-Джеем.
— Правда?
Хоук кивнул.
— Он управлял хеджевым фондом. Считался погибшим при взрывах на Центральном вокзале в Нью-Йорке, в прошлом апреле. Но как только что выяснилось, не погиб. Выбравшись из Центрального вокзала, он вернулся в Гринвич, позвонил вашему сыну и договорился о встрече.
