— За мной? — Ленник наклонился к Карен, которая не прекращала попыток вырваться из захвата. — Не напрягай из-за этого свою маленькую головку, дорогая. Наш друг Ходжес скорее всего эту ночь не переживет, а что касается Дайца… полагаю, будет лучше, если он сам тебе все объяснит.
Карен по-прежнему вырывалась, слезы ненависти жгли глаза.
— Когда ты стал продажной тварью, Сол? Как ты сможешь после этого смотреть в глаза моим детям?
— Сэм и Алексу? — Сол покивал. — Можешь не волноваться, Карен, о них тоже позаботятся. Твои детки будут просто купаться в деньгах. Твой усопший муж был очень богатым человеком. Или ты не знала?
— Сгори в аду, Сол! Негодяй! — крикнула ему вслед Карен.
Через мгновение за ним закрылась дверь.
Он ушел. Карен начала рыдать. Хоук. Чарльз. Невозможность снова увидеть детей. Сэм и Алекса. Сама мысль о том, что Сол будет «скорбеть» о ней. Злость, вызванная осознанием того, что дети никогда не узнают правды. Она подумала о Тае, и тут же нахлынула грусть. Она втянула его в эту историю. Подумала о его дочери, с которой так и не познакомилась.
Потом она в ужасе повернулась к Дайцу. По ее лицу текли слезы.
— Вы не должны этого делать, — взмолилась Карен.
— Да чего ты так разволновалась? — усмехнулся усатый. — Говорят, умереть — все равно что заснуть. Нужно просто смириться с неизбежным. Как ты предпочитаешь умереть? В мучениях или легко? — Он хохотнул и посмотрел на своего напарника. — Мы же не дикари, правда, Кейтс?
— Дикари? Нет, — ответил мужчина, который держал ее за руки. Стукнул под коленями, Карен вскрикнула, ее ноги подогнулись. — Вот так…
Дайц взял со стола рулон липкой упаковочной ленты. Оторвал кусок, заклеил Карен рот. У нее перехватило дыхание. Оторвал другой, длиннее. Скрутил запястья Карен.
— Пошли, куколка… — Он подхватил ее под мышки, поставил на ноги. — Позор твоему бойфренду. Вломился в мой дом! А теперь вот оставил твой без присмотра.
Они потащили ее через открытые французские окна во внутренний дворик. Карен слышала отчаянный лай Тоби, пыталась вырваться, но куда там, силы были слишком неравными. Ее уводили в темноту, и свидетелем тому была лишь запертая в кабинете собака.
«Почему они должны победить?»
Двор огораживал забор, а у калитки начиналась тропинка, которая вела к Теддис-Бич, пляжу, которым могли пользоваться только местные жители.
Теддис-Бич… Новый страх охватил Карен. Пляж маленький, огороженный каменной стеной и по вечерам безлюдный. С наступлением темноты лишь подростки изредка наведывались туда, чтобы посидеть у костра и покурить травку. Карен поняла, что там их никто не увидит и не услышит.
Именно это имел в виду Дайц, когда сказал: «Все чисто».
«Черт побери, нет». Мыском туфли она ударила Дайца в голень. Тот повернулся, разозленный, и влепил ей оплеуху. Кровь брызнула из носа Карен. Она чуть не захлебнулась.
— Я же сказал, веди себя смирно! — прошипел Дайц.
Он забросил ее на плечо, как куль с мукой, и сорвал с ног туфли. Сунул под нос ствол пистолета.
— Слушай меня, сука! Я же сказал, какой у тебя выбор. Хочешь умереть сразу… или помучиться? Решать тебе. Мне без разницы. Могу и так, и эдак. Мой совет — расслабься и получай удовольствие. Все закончится до того, как ты успеешь испугаться. Поверь мне, тебе в этом смысле повезет больше, чем твоему бойфренду.
Он понес ее по проложенной в кустарнике тропе, ветки шипы царапали ей ноги. Она пыталась кричать, но липкая лента не позволяла издать ни звука.
«Пожалуйста, Господи, пусть на пляже кто-нибудь будет. Пожалуйста…»
Тропа вывела их на дорогу. Темную и пустынную. Никого. Только соленый ветер, дующий с пролива. И огни в нескольких домах на другом берегу.
Дайц сбросил ее на землю, потом поставил на ноги.
— Пошли.
Нет… Карен кричала, вырывалась, но ничего не могла поделать. Слезы катились по ее щекам. Она подумала о Тае, и поток слез усилился. Слезы мешали дышать.
«Дорогой, ты не можешь умереть. Пожалуйста! Тай, пожалуйста, услышь меня…»
Сердце разрывалось при мысли о том, что он умер из-за нее.
Они тащили ее по песку, она мотала головой из стороны в сторону и беззвучно кричала: «Не-е-е-т!»
Кейтс, убийца с конским хвостом, поволок ее в воду.
Карен коленом врезала ему в промежность. Он взвыл от ярости, крикнул: «Ах ты, сука!» — и ударил Карен в живот. А потом ткнул лицом в воду. Сопротивляться сил не было.
Глава 101
Через считанные минуты «форд-бронко» Хоука, промчавшись с включенной мигалкой по шоссе номер 1, остановился возле дома 73 по Серфсайд-роуд. Две местные патрульные машины опередили его.
Хоук сразу заметил «лексус» Карен на подъездной дорожке. Схватил пистолет и буквально вывалился из «форда-бронко», припадая на правую ногу. Двое полицейских с включенными фонарями вышли из парадной двери. Одного, Торреса, Хоук сразу узнал и направился к нему, держась за бок.
— Есть кто-нибудь внутри?
Торрес пожал плечами:
— Собака заперта в одной из комнат. Больше никого.
Не складывалось. Автомобиль Карен стоял у дома. Если они пытались убить его, то не могли не разобраться с ней.
— А миссис Фрайдман? Наверху вы смотрели?
— Обошли весь дом, лейтенант. О'Хирн и Паласио и сейчас в доме. — Взгляд копа упал на бок лейтенанта. — Господи, сэр…
Хоук прошел мимо него в дом, патрульный уставился на кровавый след.
— Карен! — позвал Хоук.
Ответа не получил. Сердце бешено заколотилось. Он услышал лай. Патрульный Паласио спустился по лестнице с пистолетом в руках.
— Гребаный пес! Бросился на меня, как болид «Формулы-1». — Паласио удивленно взглянул на Хоука. — Лейтенант?
— Есть кто-нибудь в доме? — спросил Хоук.
— Никого, сэр. Только собака.
— Подвал осмотрели?
Патрульный кивнул:
— Весь дом, сэр.
Дерьмо. Автомобиль Карен стоял у дома. Может, она пошла к подруге… Как ее звали? Пола! Взгляд Хоука упал на рулон липкой упаковочной ленты. На конверты, валяющиеся на полу. На распахнутые французские окна, ведущие во внутренний дворик… И Тоби отчаянно лаял во дворе.
Все это очень ему не нравилось.
Он вышел во двор. Ночь выдалась лунной и безоблачной. С пролива дул соленый ветерок. Тоби продолжал лаять, чем-то очень взволнованный.
— Так где она, Тоби? — Хоук вздохнул и скривился от боли, которую ему доставлял каждый вдох.
Хромая, он пересек двор с маленьким фонтаном и декоративными кустами. Нутром чувствовал — Карен в опасности. Она говорила с Чарльзом. Она знала. Он не имел права отпускать ее одну. Они же понимали, что нет смысла убивать только его.
