Верховник увидел их и попытался утащить Ат-сен. Инклейт начала кричать на него. Она держала Гурдже за руку, протискиваясь сквозь толпу и приближаясь к Ат-сен и верховнику, который теперь с испуганным видом тянул Ат-сен к выходу под приподнятой сценой.
Инклейт ринулась вперед, но наткнулась на группку азадианцев-мужчин, которые, открыв рты, смотрели на человека на сцене. Инклейт принялась колотить по их спинам. Верховнику удалось-таки утащить Ат-сен, и Гурдже увидел, как она исчезла в двери под сценой. Он увлек Инклейт в сторону и, используя свою большую массу и силу, протиснулся между двумя протестующими мужчинами и вместе с девушкой побежал к вращающейся двери.
Коридор делал резкий поворот. Они последовали по узкой лестнице туда, где слышались крики; на одной из ступеней лежал сломанный воротник-монитор — выключенный и безжизненный. Потом Гурдже с Инклейт побежали по другому коридору, тихому, с зеленоватым освещением и множеством дверей. Ат-сен лежала на полу, над ней стоял верховник и кричал на нее. Увидев Гурдже и Инклейт, он погрозил им кулаком. Инклейт прокричала ему что-то неразборчивое.
Гурдже двинулся вперед — верховник достал из кармана пистолет.
Гурдже остановился. Инклейт затихла. Ат-сен хныкала на полу. Верховник начал говорить, но быстро, слишком быстро — Гурдже не понял его. А тот указывал на лежащую на полу женщину, потом — на потолок. Он начал кричать, и пистолет задергался в его руке (а какая-то часть сознания Гурдже, способная к хладнокровному анализу, подумала: «Что я — испуган? Неужели это уже страх? Я смотрю в лицо смерти, взираю на нее сквозь маленькое черное отверстие, маленький спиралевидный туннель в руке инопланетянина (словно еще один элемент, который можно изобразить пальцами), и я жду, когда почувствую страх…
…и этого еще не случилось. Я все еще жду. Означает ли это, что я не умру сейчас? Или что умру?
Жизнь или смерть в движении пальца, в одном нервном импульсе, в одном, может, даже не очень осознанном, решении какого-то ревнивого, невменяемого, одержимого тупоголового инопланетянина, за сотню тысячелетий от дома…»).
Верховник отшатнулся и сделал умоляющий, жалкий жест, обращенный к Ат-сен, Гурдже и Иклейт. Он сделал шаг и пнул Ат-сен в спину — несильно, но та вскрикнула, — потом повернулся и побежал, бросив пистолет на пол и выкрикивая что-то бессвязное. Гурдже кинулся следом, перепрыгнув через Ат-сен. Верховник исчез на темной винтовой лестнице в дальнем конце изогнутого прохода. Гурдже тоже бросился было к лестнице, но остановился. Стук подошв о пол смолк. Он вернулся в зеленоватый коридор.
Одна из дверей в нем была открыта, и оттуда лился мягкий желтый свет.
За дверью была недлинная прихожая, сбоку дверь в ванную, а дальше — комната, маленькая, со стенами, обитыми зеркальными панелями, даже мягкий пол отливал изменчивым медовым блеском. Гурдже вошел внутрь и оказался среди армии своих отражений, терявшихся в глубине зеркал.
На прозрачной кровати одиноко сидела Ат-сен в помятом сером платье. Она рыдала, опустив голову, а Инлейт стояла перед ней на коленях, обнимая плачущую женщину за плечи и тихонько нашептывая ей что-то. Их изображения множились в сверкающих стенах. Гурдже помедлил, оглянулся на дверь. Ат-сен посмотрела на него; слезы катились из ее глаз.
— Ах, Жерноу! — Она протянула к нему трясущуюся руку.
Гурдже присел у кровати, обнял ее трясущееся тело. Обе женщины плакали.
Он погладил Ат-сен по спине. Она опустила голову ему на плечо, ее теплые, необычные губы коснулись его шеи. Инклейт поднялась, подошла к двери и закрыла ее, а потом вернулась к мужчине и женщине, сняв переливчатое платье и бросив его в блестящий радужный пруд зеркального пола.
Минуту спустя появился Шохобохаум За — пинком распахнул дверь, быстрым шагом вошел в зеркальную комнату (бессчетное множество За повторяли и повторяли его движение в обманчивом пространстве) и оглянулся, не интересуясь тремя людьми на кровати.
Инклейт и Ат-сен замерли — их руки застыли на пуговицах и застежках одеяния Гурдже. Гурдже на мгновение потерял самообладание, но потом попытался напустить на себя светский вид. За посмотрел на стену позади Гурдже. Тот проследил за его взглядом и обнаружил, что видит собственное отражение — мрачное лицо, всклокоченные волосы, полуодетый. За перепрыгнул через кровать и пнул изображение в зеркале.
Стену расчертила сеть трещин. Зеркало обрушилось, — за ним оказалась темная комнатка, а в ней машинка на штативе, направленная в зеркальное помещение. Инклейт и Ат-сен, спрыгнув с кровати, бросились прочь. Инклейт на ходу подобрала свое платье.
За снял маленькую камеру со штатива и оглядел ее.
— Слава богу, только запись. Передатчика нет. — Он сунул машинку в карман и с усмешкой повернулся к Гурдже. — Ну, игрок, меч в ножны. Делаем ноги!
Они побежали по коридору с зеленоватым освещением к той самой винтовой лестнице, которой воспользовался похититель Ат-сен. За наклонился на бегу, подобрал пистолет, брошенный верховником, — Гурдже уже забыл о нем — и за несколько секунд осмотрел и выбросил его. Они добрались до винтовой лестницы и прыжками поднялись по ней.
Еще один коридор, желтовато-коричневый свет. Наверху грохотала музыка. За резко затормозил, когда им навстречу устремились два крупных верховника.
— О-па, — сказал За, делая разворот на сто восемьдесят градусов, и подтолкнул Гурдже назад к лестнице.
Они снова устремились вверх и вскоре оказались в темном пространстве, где била по ушам, пульсировала музыка. С одной стороны виднелся свет. Слышен был топот шагов по лестнице. За повернулся и, целясь куда-то вниз, ударил ногой. Раздались дикий крик и неожиданный грохот.
Темноту прорезал тонкий луч света — он появился из лестничного колодца и разошелся наверху желтым пламенем и оранжевыми искрами. За отпрыгнул в сторону.
— Ну вот, артиллерия пошла в ход, чтоб им пусто было. — Он кивнул, показывая мимо Гурдже туда, откуда бил свет. — Наш выход, маэстро.
Они побежали к сцене, залитой ярким светом. Крупный азадианец мужского пола в центре сцены возмущенно повернулся им навстречу, когда они с громким топотом выскочили из кулис. Публика заорала на них. Но тут выражение лица почти обнаженного артиста, демонстрировавшего синяки, из гневного стало удивленным, ошарашенным.
Гурдже чуть не упал — он остановился на месте как вкопанный.
…снова видя перед собой свое лицо.
Оно было раза в два больше натуральной величины, впечатанное в кровяную радугу ушибов на туловище потрясенного балаганщика. Гурдже глядел на все это, и вид его зеркально отображал удивление на бочкообразном лице артиста.
— На искусство нет времени, Жерно! — За повлек его прочь, потащил к авансцене, сбросил вниз, потом прыгнул сам.
Они приземлились на группу протестующих азадианцев-мужчин, уронили их на пол. За поднял Гурдже на ноги, но сам чуть не упал опять, получив удар по затылку. Он повернулся и ударил ногой, одновременно отражая рукой новый удар. Гурдже почувствовал, что его разворачивают, и увидел перед собой крупного рассерженного азадианца с окровавленным лицом. Тот завел назад руку, сложив пальцы в кулак (Гурдже даже успел подумать — камень из игры в стихии).
