– А для тебя лично? – допытывалась она.
Он покачал головой.
– В этом мире многое неподвластно уму, – сказал он, вставая. – Запомни, Дейэль, запомни, девочка, дорогая, ты можешь оставить меня в любой момент. Корабль сделает все, как ты пожелаешь.
– Пока я остаюсь. И когда?..
– Через несколько дней, – сказал он. – Все будет хорошо, и мы еще увидим небо в алмазах.
Он постоял немного, зачарованно глядя, как она вертит в руках маленькую башенку. Затем кивнул, повернулся и тихо покинул зал.
Она не заметила, как он ушел. Склонившись над доской, она поставила маленькую башенку на восьмиугольник, на самый край доски, где берег граничил с голубой каемкой, изображающей море, поблизости от которого, на расстоянии нескольких ходов, разместился плацдарм Аморфии. Она еще никогда не пробовала ставить башенку в такую позицию, ни в одной из их игр. Так она поступила впервые. Доска ответила на этот ход заунывными протяжными криками чаек, плеском волн, вздымавшихся тяжелыми гребнями. Дохнуло соленым ветром – и вот она вновь очутилась там, у моря, и ветер шевелил ее волосы, и ребенок толкался у нее во чреве, пробуждая к жизни.
Она сидела на прибрежной гальке, скрестив ноги, башня высилась у нее за спиной, солнце гигантским защитным экраном погружалось в темное беспокойное море. Она запахнула шаль и провела рукой по длинным черным волосам. Волосы слиплись, свалились в колтуны. Она не пыталась их расчесать, она думала о том, как долго будет длиться процесс, который ждет ее впереди, – и расчесывать ее будет, конечно. Бэр. Она вспомнила, что он мог заниматься этим с утра до позднего вечера.
Волны с шипением перекатывались на гальку и ракушки: казалось, у ее ног дышало исполинское морское животное.
Положив ладони на колени, она закрыла глаза. Соленый ветер заставлял трепетать ее ноздри, волны приходили одна за другой, и ей казалось, что она растворяется в их мерном колыхании: она чувствовала себя частью огромного зыбкого океана. А там, в его глубинах, в его подводных дворцах, как в колыбели, дышал и двигался ее ребенок, ее возлюбленное дитя.
Ее тело, пройдя череду изменений, защищало и кормило ребенка, снабжая его кровью, воздухом и энергией.
Проверив самочувствие младенца и убедившись, что все в порядке, она вернулась из внутреннего мира во внешний, который был таким же нереальным.
В этом мире рядом с ней был Бэр, и он был мужчиной. Он стоял в воде по колено у самого берега в мокром гидрокостюме. Золотые кудри намокли, лицо потемнело от закатного солнца.
– Добрый вечер, – произнесла она, улыбаясь.
Бэр кивнул, выбрался на берег, точно верный дельфин, сел рядом и обнял ее.
– Ты в порядке?
Она положила ладонь на руку, сжимавшую ее плечо.
– Мы оба в порядке. А как Банда?
Бэр рассмеялся, стягивая розовую кожу скафандра.
– Скилпику понравилась идея побродить по земле. Он сказал, что ему стыдно за своих предков, которые вышли из океана, а потом залезли обратно в воду, так как воздух показался им слишком холодным. Он захотел, чтобы мы сделали ему аппарат для прогулок по берегу. Говорят, он сбрендил, хотя никто не против идеи как-нибудь вместе полетать. Я оставил им побольше экранов и увеличил доступ к архивам. Вот что они передали мне – специально для тебя.
Бэр вытащил из кармана гидроскафандра какой-то предметик и положил ей на ладонь.
– Спасибо! – она бережно держала в руках маленькую фигурку, вырезанную из камня. Это был человек, каким он виделся обитателю морских глубин: ноги-плавники, сросшиеся, как у русалки, чуть утолщенное, как у аквариумной золотой рыбки, тело, покатые плечи пловца, тонкая шея и голая голова, напоминающая наконечник торпеды. Очень похоже. Наверное, она сама так выглядит в гидроскафандре. Живот у нее, конечно, сейчас побольше, а бедра вообще-то не такие широкие. По всей видимости, работа Джистиг: чувствовалась рука мастера.
– Похоже на меня?
– Особенно живот.
– Ах, негодяй! – воскликнула она, хлопнув его по мокрому плечу.
Бэр улыбнулся, лучи заходящего солнца сверкали в каплях, оставшихся на его загорелом мужественном лице. Он взял ее за руку, помог встать.
– Пойдем домой. Или так и останешься ночь напролет разговаривать с морем? У нас же гости, ты не забыла?
Она собралась ответить, но вдруг ощутила себя неуклюжей и беспомощной. Заныла спина.
– Ну что?
И они пошли к башне, поддерживая друг друга.
9. НЕПРИСТОЙНЫЕ МАНЕРЫ
I
Связи Эксцессии с двумя регионами энергетической решетки только что распались, двойные сворачивающиеся остроконечные башенки рифленого материала пространственной ткани погрузились обратно в решетку, точно вода, осевшая в море после взрыва. Оба слоя решетки вибрировали несколько мгновений, затем вновь превратились в абстрактную идеальную среду, подобную жидкости. Волны на поверхности решетки быстро успокоились. Эксцессия поплыла, ничем отныне не удерживаемая, ни к чему не прикрепленная, – точно черный воздушный шар в необъятных просторах космоса, – она плыла над поверхностью реального пространства, продолжая оставаться неразрешимой загадкой.
В разговоре трех кораблей, наблюдавших это безобразие, повисла неловкая пауза.
Первым нарушил ее “Печальный Консул”:
– Это что еще такое?
– То, что видите, – ответствовал “Рок, Подвластный Изменениям”. Сейчас он испытывал одновременно страх, гордость и… разочарование. Все эти противоречивые чувства посетили его одновременно. Страх перед столь необъяснимым предметом, неподвластным никаким физическим законам. Гордость за то, что ему выпало присутствовать при столь удивительном физическом явлении, а также замерить скорость, с которой энергетическая решетка встала на место, то есть измерить скорость ее натяжения и процент упругости. Разочарование же было вызвано тем, что у него появилась смутная догадка о природе этого явления. Эксцессия закрепилась здесь, как в промежуточном пункте, в ее намерения не входили действия, которые могли бы внести изменения в эту вселенную. А ведь само явление Эксцессии делало второстепенной даже угрозу войны. Перед лицом того, что она, быть может, таила в себе, меркли ужасы войны и прочие неприятности.
“Рок, Подвластный Изменениям” немедленно передал все полученные данные по цепочке прочим кораблям, торопясь поделиться с ними новым знанием еще до того, как сам успеет проанализировать его. Главное – передать в общее пользование, а там, глядишь, кто-то и докопается.
– Эта штука среагировала, – сообщил он двум другим кораблям.
– Интересно, на что? На сигнал задир? – предположил “Довод к Рассудку”.
– Может, именно в таком состоянии “Мир Несет Изобилие” и обнаружил этот объект? – спросил “Печальный Консул”
