— Вредные испарения, — сказала она.
Мне показалось, что говорит она сама с собой, а не со мной.
— Те вредные жидкости от насекомых, о которых вы говорили, хозяйка… — начал я, припоминая кое-что из того, о чем говорил хозяин.
— Да?
— Можно их извлечь из насекомых и использовать? Я хочу сказать, может ли какой-нибудь убийца изготовить препарат из таких насекомых и дать его жертве? — Я попытался напустить на себя невинный вид.
Мне показалось, что на лице доктора появилось знакомое мне выражение. Обычно это означало, что сейчас она пустится в долгое и путаное объяснение некоторых сторон медицинской науки, уничтожая все мои мысли и допущения касательно этого предмета. Но на сей раз она как бы оборвала еще не начатую лекцию и, отвернувшись, сказала:
— Нет.
Некоторое время мы оба молчали, я слушал поскрипывание и потрескивание плетеного портшеза.
— А что с рукой госпожи Тунч, хозяйка? — спросил я наконец.
Доктор вздохнула.
— Думаю, она была сломана, а потом неумело вправлена, — сказала она.
— Но поставить на место кость может любой коновал.
— У нее, вероятно, была радиальная трещина. А с ними возникают осложнения. — Она посмотрела на людей — все они торопились куда-то, торговались, спорили и кричали. — Но ты прав. Жена богача… особенно если в семье есть врач. — Она обвела меня неторопливым взглядом. — Уж она-то должна была получить прекрасное лечение. Но похоже, не получила никакого.
— Но… — начал было я, но тут меня осенило. — Ну и ну.
— Вот именно что ну и ну, — сказала доктор. Некоторое время мы оба смотрели на людей вокруг из портшеза, несомого четырьмя носильщиками вверх ко дворцу. Потом доктор вздохнула и сказала:
— А не так давно у нее была сломана челюсть. И опять она не получила никакого лечения. — Потом она вытащила из кармана своего плаща кошелек, врученный госпожой Тунч, и произнесла слова, совсем ей не свойственные: — Смотри, тут есть питейное заведение. Давай-ка зайдем, выпьем. — Она внимательно посмотрела на меня. — Ты пьешь, Элф?
— Нет, то есть не по-настоящему, хотя я и выпивал, но…
Она высунула руку из портшеза. Один из задних носильщиков окликнул передних, и мы остановились точно перед дверями гостиницы.
— Идем, — сказала она, хлопнув меня по коленке. — Я тебя научу.
6. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Наложница Перрунд, которую на почтительном расстоянии сопровождал евнух из стражи гарема, совершала свою ежедневную утреннюю прогулку — как и обычно, вскоре после завтрака. В этот день она направила свои стопы к одной из высоких башен восточного крыла, откуда, как ей было известно, вел ход на крышу. День стоял ясный, и вид на прилегающие к дворцу территории, шпили и купола города Круф, поля за ним и холмы вдалеке должен был сегодня открываться великолепный.
— ДеВар, какими судьбами?!
Главный телохранитель ДеВар сидел на большом покрытом материей стуле — одном из приблизительно двадцати предметов мебели внутри башни. Глаза его были закрыты, подбородок опущен на грудь. Он вскинул голову и оглянулся, моргая. Перрунд села на стул рядом с ним; ее красное платье резко контрастировало с темно-синей материей на стуле. У двери остановился облаченный в белое стражник-евнух.
ДеВар откашлялся.
— А, это ты, Перрунд. — Он распрямился и разгладил на себе черный мундир. — Как поживаешь?
— Рада тебя видеть, ДеВар. Хотя и удивлена, — с улыбкой сказала она ему. — Мне показалось, что ты дремал. Я-то думала, что из всех людей главный телохранитель протектора — последний человек, кто спит днем.
ДеВар кинул взгляд на евнуха у дверей.
— Протектор отправил меня отдохнуть утром Ксамиса, — сказал он. — Сейчас дают официальный завтрак в честь делегации из Ксинкспара. Повсюду стражники. Он считает, что я там лишний.
— Но ты думаешь иначе.
— Его окружают вооруженные люди. Нельзя быть уверенным в его безопасности только потому, что они стражники. Конечно, я считаю, что должен быть там. Но разве с ним поспоришь? — ДеВар потер глаза.
— Значит, ты заснул в пику ему?
— Разве я спал? — невинным голосом спросил ДеВар. — Я задумался.
— Уж очень глубоко ты задумался. И к какому же выводу пришел?
— Что я не должен отвечать на столько вопросов.
— Прекрасное решение. Люди всюду суют свой нос.
— А ты?
— Ну, я-то думаю редко. Вокруг столько людей, которые думают (или думают, что думают) гораздо лучше меня. Думать с моей стороны было бы слишком самонадеянно.
— Я хотел узнать, что тебя привело сюда? Это твоя утренняя прогулка?
— Да, мне нравится вид с крыши.
— Нужно запомнить и не садиться здесь в следующий раз, когда мне приспичит подумать.
— Я меняю маршруты своих прогулок, ДеВар. Так что нигде во дворце ты не можешь чувствовать себя в безопасности. Разве что в своих собственных покоях.
— Постараюсь запомнить.
— Хорошо. Думаю, ты теперь счастлив.
— Счастлив? Это почему?
— На протектора устроили покушение. Насколько мне известно, ты оказался на месте.
— А, вот ты о чем.
— Да, вот я о чем.
— Да, я оказался на месте.
— Так ты теперь счастлив? Когда мы с тобой говорили в последний раз, ты выражал разочарование тем, что наемных убийц поубавилось в последнее время, а это, на твой взгляд, неопровержимо доказывало, что мы просто-таки окружены ими.
ДеВар горько улыбнулся.
— Да-да. Но нет, я не стал счастливее, моя госпожа.
— Я так и думала. — Перрунд поднялась. ДеВар тоже встал.
— Насколько мне известно, протектор сегодня будет в гареме, — сказала она. — Значит, мы увидим тебя?
— Вероятно.
— Хорошо. Оставляю тебя с твоими мыслями. — Госпожа Перрунд улыбнулась и направилась к двери, ведущей на крышу. Стражник-евнух последовал за нею.
ДеВар несколько мгновений наблюдал за ними, потом потянулся и зевнул.
Дворцовая наложница Йалде была фавориткой генерала ЙетАмидуса, который часто вызывал ее в свои покои на территории дворца. Девушка не могла говорить, хотя язык и все остальное, необходимое для речи, у нее было. Она хорошо понимала по-имперски, а местный тассасенский язык — едва-едва. Прежде она была рабыней. Вероятно, в те времена с ней случилось нечто, повредившее ту часть ее мозга, которая отвечала за умение говорить. Но Йалде могла заливаться смехом, стонать и кричать на ложе сладострастия, о чем генерал не уставал рассказывать своим друзьям.
Йалде сидела на обширном диване рядом с генералом в главной приемной его дома и кормила его пальчиковыми плодами из хрустальной чаши, а он играл ее длинными черными волосами, накручивая пряди на свою крупную руку. Стояла ночь. Банкет, устроенный ЙетАмидусом для тесной компании, длился уже около одного колокола. Гости еще не сняли обеденных одеяний. Кроме ЙетАмидуса присутствовали РуЛойн, брат УрЛейна, БреДелл, врач протектора, начальник стражи ЗеСпиоле, генералы герцог Сималг и герцог Ралбут, а с ними несколько адъютантов и мелких придворных.
