В самом центре города, глубоко под площадью, обнаружились неизвестные прежде структуры. Предпринимались отчаянные попытки исследовать эту темную замерзшую зону, проникнуть в нее. Теперь ученые имели достаточно времени и некоторую уверенность, что земля не поплывет под ногами в любую минуту. Водопад не оживет снова и вода не потечет, смывая все на своем пути, еще сорок дней или даже больше. Удачу нужно было хватать обеими руками и пользоваться ею в полной мере. Тем временем с каждым поездом прибывали все новые пополнения тила Лоэспа, все новые жадные до работы рекруты. Лучшего времени никогда больше не будет. То была высшая, центральная точка в истории раскопок Безымянного Города, даже самого Водопада. Сейчас работе следовало отдавать всю свою энергию и изобретательность.
Что касается Поатаса, то он сдержал слово — переместил свой штаб прямо в пропасть и расположился в части здания глубоко под площадью, вблизи от недавно обнаруженного артефакта, особенно важного, судя по его размерам и центральному расположению. Орамену ясно дали понять, что ему необязательно находиться в сердцевине этой неистовой активности, даже напротив: ход работ замедлится из-за охранников принца, рабочие станут отвлекаться, чтобы поглазеть на него.
Все же Орамен, преисполненный решимости посмотреть на происходящее, успел посетить разные участки работ, еще когда лед только схватывался. Он появлялся без предварительного оповещения, с малочисленной свитой, стараясь не нарушать хода работ. Орамен никому не позволил бы воспрепятствовать ему теперь, когда воды встали и можно было посмотреть на все вблизи. В особенности ему хотелось увидеть новые артефакты; он чувствовал, что Поатас многое скрывает от него, словно последние открытия никак не касались принца. Он не мог и не собирался сносить такое унижение.
* * *
Они собирались лететь на каудах. Животные недовольно ворчали из-за темноты и холода, но погонщики заверили Орамена и его спутников, что кауды накормлены часа два назад, отогреты и теперь вполне готовы к полету. Они запрыгнули в седла, Воллирд выругался, когда его первая попытка не удалась из-за приступа кашля.
С самого приезда Орамен хотел просить о пробном полете — низком, с огибанием рельефа местности, — желая в относительной безопасности вспомнить прежние летные уроки. Но такая просьба унизила бы его, стала бы знаком слабости. Принцу дали самого крупного кауда, и он предложил посадить сзади Непоста, но парень сказал, что его укачивает и может вырвать. Орамен улыбнулся и отпустил его на это утро.
Они стартовали с уступа скалы; Орамен летел впереди. Он забыл, как переворачивается все в животе в первые секунды полета, когда животное не взмывает в воздух, а резко падает вниз.
Кауд распростер крылья и пошел вниз. Холодный ветер щипал неприкрытые части Ораменова лица. Несмотря на шарф, закрывавший рот и нос, и летные очки, он почувствовал, как холод проникает внутрь. Орамен потянул на себя поводья, понял, что те провисают, и почувствовал, как медленно реагирует животное. Кауд немного замедлился, раздраженно поерзав под седоком, словно еще не полностью проснулся. Они продолжали лететь вниз со слишком большой скоростью. Орамен поднял голову и увидел метрах в десяти наверху Дроффо, смотревшего на него. Воллирд и Баэрт были еще выше.
Кауд встряхнулся и забил крыльями, поймав наконец воздушный поток и выровнявшись, затем двинулся к другой стороне пропасти. Орамен увидел, как животное подняло свою большую, удлиненную морду и повело туда-сюда затуманенными глазами, оглядывая своих спутников. Курс кауда чуточку менялся с каждым движением, поскольку его голова действовала наподобие переднего руля, а хвост подергивался — видимо, инстинктивно компенсируя эти изменения. Животное испустило громкий утробный крик и чаще заработало крыльями, медленно поднимаясь до высоты остальных своих сородичей. Несколько минут все летели вместе.
Орамен, не желая упускать случая, смотрел во все глаза, стараясь все увидеть и запечатлеть в памяти; он знал, что увидеть Безымянный Город сверху и так близко — редкая возможность. Потом все устремились вниз, к временной посадочной площадке, оборудованной около обмерзшего ледяными комьями подножия второго Водопада. Тот большой темной стеной нависал над площадью вверху.
Они миновали останки Фонтанного дома — веса льда, скопившегося на поверхности здания, хватило для его обрушения. Дом упал, прежде чем мороз сковал все.
* * *
— Это одна из десяти малых структур, расположенных вокруг большой. Центральную они называют Саркофагом, который, естественно, привлекает больше всего внимания, — сказал бригадир, когда они спускались по пологому туннелю к одному из последних раскопов.
— А что еще известно об этом Саркофаге? — спросил Орамен.
Брофт (лысый, проворный, подтянутый, в хорошо отглаженном комбинезоне с торчащей из кармана ручкой) покачал головой.
— Ничего, ваше высочество. Как и обо всех остальных, насколько я понимаю.
Штольня уходила вниз, в чрево давно обрушившегося здания. Раньше здесь существовал проход, который занесло илом сразу же, как только город оказался погребенным под землей. Вереница мигающих электрических лампочек кое-как освещала путь, и еще двое-трое из рабочих несли забранные сеткой фонари. Фонари оповещали (правда, не всегда) о присутствии отравляющих газов, но и как источники света тоже были кстати. Чем ниже, тем теплее становился воздух.
Орамен и бригадир Брофт шли впереди, а по обе стороны от них — двое с фонарями. Дроффо и небольшая стайка рабочих (некоторые направлялись на свои рабочие места) шли сзади, а замыкали шествие Воллирд и Баэрт; Орамен время от времени слышал приглушенный кашель рыцаря. Пол был ровным, если не считать выступов высотой до колена, торчавших приблизительно через каждые пятнадцать шагов. Эти выступы когда-то были частью стен; здание завалилось «на спину», и теперь принц и его спутники шли по бывшей вертикальной шахте. Через выступы перебирались по специально проложенным крепким доскам. С одной стороны туннеля шли кабели и трубы.
— Это самая глубокая штольня относительно уровня площади, — сказал Брофт. — Мы сейчас обследуем все эти аномальные структуры, выбивающиеся из стратиграфической упорядоченности, пока оставляя почти без внимания прочие объекты и не тратя время на фиксацию их местоположения и последовательности находок. Обычно господин Поатас очень строго подходит к вопросам сохранности, но не сейчас.
Они приближались к той шахте, где обнаружили артефакт. Стены здесь были сырыми, а воздух — теплым. Внизу, под деревянными досками пола, журчала вода. Спереди доносились звуки насосов, действовавших в комплексе с теми, что стояли при входе в штольню. Орамену казалось, что эти машины — совсем как люди с двуручной пилой, что упорядоченно двигают руками, врезая лезвие в мощный ствол.
— Множество теорий, досточтимый принц, касаются этих объектов, в особенности большого, центрального. Лично я склоняюсь...
Орамен слушал его рассеянно. Он вспоминал недавнее ощущение, когда кауд после прыжка с утеса пошел под ним вниз. Его охватил ужас. Сначала он подумал, что забыл, как нужно летать, потом — что животное не до конца проснулось, плотно позавтракало или занемогло. Кауды болели так же, как и люди, а уж болезней в Колонии хватало. У принца даже мелькнула мысль: вдруг животное чем-то опоили?
