Они постояли некоторое время. Наверное, она смотрела сквозь какие-то перила, а может, забралась на них. Может быть, госпожа М. держала ее на руках. Она помнила, что все они промокли, волны водяной пыли и брызг накатывались то с одной, то с другой стороны на плечах прохладного, резвого ветерка и пропитывали влагой стоящих людей.
Она даже не сразу заметила, что огромные блоки и валуны, господствовавшие над водоемами внизу, были громадными зданиями. Поняв, на что нужно смотреть, она пригляделась — и начала видеть их повсюду. Покосившиеся и обрушившиеся строения громоздились вокруг больших бассейнов среди клочьев тумана, торча обломками костей из темной стены падающей воды. Заполняясь, здания расцветали грязносерыми брызгами, которые обретали белизну по мере того, как поднимались все выше, и выше, и выше, становясь облаками, становясь небом.
Она тогда испугалась, что жители города могут утонуть. Позже, когда настала пора трогаться и ее пальцы попытались оторвать от перил, она увидела этих людей. Те были почти невидимы, большую часть времени спрятаны в тумане, и появлялись, лишь когда стены и завесы брызг на миг рассеивались. Они находились на том максимальном удалении, на котором объект остается видимым для глаза; громадные масштабы Водопада превращали их в карликов, в насекомых, таких крохотных, уменьшенных, что они казались почти точками без рук и ног, и точки эти, возможно или вероятно, были людьми, ибо никем иным быть не могли, ибо двигались с людской сноровкой, ибо строили хрупкие, микроскопические подвесные мосты и ползали по тонким ниточкам — видимо, тропинкам — и собирались в миниатюрных доках, где на беспокойных, плещущихся водах покачивались малюсенькие лодочки и крохотные кораблики.
Конечно, не их предки построили и стали первыми обитателями громадного города, который становился видимым благодаря медленному, постоянному отступлению Водопада. Это была малая часть тех десятков, если не сотен тысяч мародеров, падальщиков, диггеров, лазалыциков, взломщиков, тоннельщиков, мостостроителей, железнодорожных рабочих, следопытов, картографов, крановщиков, лебедочников, рыбарей, лодочников, поставщиков, проводников, патентованных землеройщиков, землепроходцев, историков, археологов, инженеров и ученых, которые заново заселили эти переменчивые, вечно подтачиваемые руины, сложенные из непрочных известняков, низвергающихся вод и беспримесной монументальности.
Ее пальцы, один за другим, оторвали от перил. Госпожа М. пожурила ее. Она не слышала, даже не оглянулась, поглощенная другим. Широко раскрытыми глазами она глядела на громадное пространство, заполненное водой, камнем, постройками и брызгами, не сводила взгляда с крошечных точек-людей, направила туда все свое внимание, тянулась к этому всем своим крохотным существом — и даже не соизволила тратить силы на сопротивление или протест. Наконец раздраженный охранник оттащил ее, посадил на плечо и зашагал прочь. Госпожа М., шествуя сзади, грозила воспитаннице пальцем. Но ей пока было не до этого, она пока ничего не слышала, только смотрела поверх и мимо госпожи Махасы на Водопад, испытывая благодарность к охраннику, посадившему ее на плечо лицом назад, чтобы она смотрела на бескрайнюю бездну как можно дольше, пока это зрелище не исчезло за кромкой земли, и только башни, шпили и стены тумана, брызг и облаков остались, занимая собой половину сверкающей пустыни неба.
* * *
Через Хьенг-жар одно море выливалось в другое, проделав две тысячи километров по реке, местами столь широкой, что с одного берега не было видно другого. Река Сульпитин текла ровно и неторопливо по широкой долине, делая несколько гигантских петель, но наконец подходила к созданной ею же пропасти и падала на двести метров в громадную промоину, точнее, во множество промоин внутри промоин, проделанных целым рядом водопадов в многократно изъеденной земле. Сотни U-образных водопадов соединялись в группы, и по земле тянулись вереницы громадных дыр — растрескавшихся чаш, которые, в свою очередь, были частью еще более сложной чаши — непрерывно удлиняющейся впадины.
Водопад когда-то образовывал часть берега Нижнего Сульпинского моря (оставшиеся от него утесы все еще составляли четверть береговой линии), но быстро отступил, в своей титанической мощи размывая собственное основание: образовалась пропасть глубиной в двести метров и (когда Джан Серий впервые увидела Водопад) длиной в четыреста километров.
Пропасть быстро разрасталась из-за характера породы. Ложе реки у самой кромки Водопада было песчаниковым, а потому быстро размывалось. Под песчаником располагался даже не камень, а скорее сильно спрессованный ил, нанесенный множеством сильнейших наводнений за сотни миллионов лет до этого. В более мощном гравитационном поле он тоже стал бы породой, а на Сурсамене был порой таким мягким, что сминался пальцами.
Все это и звалось Хьенг-жаром. Название появилось шесть тысяч лет назад, когда река впервые начала падать в Нижнее Сульпинское море, и так и осталось, хотя с тех пор комплекс водопадов отступил на четыреста километров вверх по течению. Названия города никто не знал. Его население было уничтожено катаклизмом, случившимся сотни миллионов лет ранее, и весь этот уровень обезлюдел на десять миллионов лет, но потом его заселили (не без трепета) нынешние обитатели.
Они вообще не знали о городе и тем более — о том, как он назывался. Окты, нарисцины, мортанвельды и даже предположительно всезнающие Старые культуры галактики тоже, казалось, были не в курсе. Все это, мол, было очень давно, при старых насельниках, ответственность предыдущего руководства; ах уж эта злополучная проблема — исчезнувшие, оплакиваемые последние обитатели! Известно было только одно: город не именовался Хьенг-жаром.
В конце концов его стали называть Безымянным Городом. В самом названии было заложено противоречие.
Уже много тысячелетий Водопад считался чудом Сурсамена, знаменитым на всех уровнях, хотя подавляющему большинству жителей планеты было не суждено увидеть его. Ну а выдающиеся, или высокопоставленные, или просто богатые насельники пустотела из числа реялыциков Двенадцатого, наядных щупалец Одиннадцатого, везикуляров Десятого, трубчатых и гидралов Четвертого порой хотели увидеть Хьенг-жар; окты и аултридии перевозили их по одной или нескольким башням, а потом — по горизонтали (обитатели иных сред отправлялись в скафандрах или сосудах), чтобы они могли посмотреть — обычно через стекло, экран или другой материал — на грохочущее великолепие прославленного водного потока.
Когда Водопад стал обнажать окраинные здания погребенного под землей города (почти за сто лет до того, как Джан Серий впервые увидела их), его известность возросла и распространилась еще дальше, а к тому же приобрела оттенок таинственности. Постепенно выяснялся истинный масштаб города, становилось понятно, что он — вовсе не первобытное поселение и воистину громаден. Древний, он был созданием высокоразвитой цивилизации и даже в разрушенном виде содержал сокровища. В основном находили самые обычные куски драгоценных металлов и камни, вряд ли естественного происхождения — ведь на пустотеле отсутствовали тектоника плит и метаморфизм коры. Но кроме них, попадались предметы из экзотических материалов, которые могли служить, например, для изготовления декоративных клинков и деталей машин необыкновенной прочности и твердости, а также сказочно прекрасных, хотя и непонятных изделий, признававшихся произведениями искусства.
