«Кверсер и Джанат. Вернуть ваш мантийный шарф».
Старый насельник, чуть дернувшись, откатился немного назад и посмотрел вниз на Фассина.
«Должен вам сообщить, что это был великолепный мантийный шарф».
Он вернулся на прежнее место и снова уставился в бесконечный поток облаков и звезд, дней и ночей.
«Он бы мне здесь пригодился. Тут ветрено».
5
Условия пропуска
— Куда?
— Куда вам надо?
— Хострум, неподалеку от Аополейина, — сказал Фассин.
— Мы знаем, где Хострум.
— Мы не глупые.
— Это я не глупый. А Джанат — кто его знает.
— Я, общаясь с тобой, полностью получил мой креат-минимум бестолковости.
— Прошу простить моего напарника. Мы спрашивали у вас подтверждение, потому что были потрясены вашей невыразимой непохожестью на что бы то ни было. Итак, вам нужен Хострум?
— Да, — сказал Фассин.
— И послал вас Зоссо.
— Все еще переживает из-за своего дурацкого шарфа.
— Ну, по крайней мере, это неплохой пароль.
— Хострум.
— Хострум.
— Нет проблем.
— С «как» тут нет никаких трудностей, вопрос «зачем».
— С «как» все просто.
— С «как» все просто. Проблема определенно в «зачем».
— Типа «зачем дергаться».
— Типа «зачем нам это вообще».
— Так зачем?
— Риторический вопрос.
— Это должно быть общее решение.
— Абсолютно.
— Зоссо просит.
— Да, Зоссо.
— Так мы поможем?
— Мы могли бы отдать ему его мантийный шарф.
— А был там вообще какой-то шарф?
— Настоящий шарф?
— Да.
— Ну, раз уж ты спрашиваешь.
— Какая разница.
— Вообще не об этом речь.
— Кто бы говорил.
— Зоссо. Просьба о путешествии. Этот господин человеческого рода в своем э-костюме-газолете.
— Гм-гм, — сказал Айсул.
— И его друг.
— Не забудем про его друга.
— И наставника, — заметил Айсул.
— Да, и это тоже.
— Так мы да или нет?
— Вот в чем вопрос.
— Так мы да-да или мы нет-нет?
— Да. Нет. Выбери одно из вышеназванных.
— Вполне.
— Именно.
— Не извольте торопиться, — пробормотал Айсул.
Они находились в вертобаре в Эпонии, шаровидном клейкогороде в пустыне близ Северного полярного круга, где хаотично бурлили холодные газовые массы. Предоставленный им реактивный клипер в меру сил изобразил из себя суборбитальный корабль — как пущенный по воде плоский камень, произвел серию заатмосферных прыжков, потом замедлился, начал опускаться и причалил к хрупкой облакообразной структуре огромного города, занимающего сотни кубических километров холодного застоявшегося газа всего в пятнадцати тысячах километров от Северного полюса планеты-гиганта. Они нашли Кверсера-и-Джаната в вертобаре «Жидкая бездна». Валсеир отказался, а Айсул и Фассин залезли в снаскокон, получили достаточное ускорение, после чего — не без головокружения — присоединились к двум уракапитанам в их кабинке.
Фассин никогда прежде не встречался с уракапитанами. Он слышал о них и знал, что они почти всегда находятся в экваториальной полосе, но они были неуловимы, даже застенчивы. В прошлом он много раз пытался встретиться с каким-нибудь уракапитаном, но каждый раз неизменно что-то мешало, часто — в последний момент.
Вертобар крутился как сумасшедший, дергался, петлял, вращался на крайне высоких скоростях, отчего казалось, будто город за каплевидными алмазными стенами вращается с явным намерением сбить с толку посетителей бара, смотрящих наружу. Эффект был сильным и преднамеренным. У насельников был превосходный вестибулярный аппарат, и нужно было сильно постараться, чтобы у них закружилась голова. Развлечься по-аборигенски означало покрутиться как следует, поскольку это в конечном счете вело к глубокому, головокружительному отключению от реальности окружающего мира. А если при этом принимать наркотики, то удовольствие еще усиливалось. Однако Фассину показалось, что, пока они петляли, направляясь через почти пустой вертобар к кабинке уракапитана, Айсул несколько посерел.
— Вы в порядке?
— В полном.
— Вспоминаете путешествие сквозь стену шторма на «Поафлиасе»?
— Вовсе не… Ну, немного. Гмм. Может быть.
Кверсер-и-Джанат, уракапитаны, были одним целым. Они выглядели как один большой насельник более или менее зрелого возраста, но были двумя разными личностями — по одному в каждом диске. Фассин уже слышал о насельнических истиннодвойнях, но пока ни разу не встречал. Обычно мозг у насельника размещался чуть в стороне от центрального хребта, в центральной, самой толстой части диска — обычно левого. Насельники с правосторонним мозгом составляли около пятнадцати процентов от всего населения, хотя от планеты к планете эта цифра менялась. Очень, очень редко в одном существе развивались два мозга, и тогда в результате получалось что-то вроде Кверсера-и-Джаната. Двойню прикрывали сверкающие одеяния с лоскутами — где прозрачными, где сетчатыми — на ступичных органах восприятия, а часть одежды над наружной сенсорной бахромой была тоже прозрачной, но затененной.
— Не очень-то много вы там увидите.
— Если мы еще возьмем вас.
— Да, если только мы решим вообще взять вас, что ни в коем.
— Случае не гарантируется.
— Ничуть не гарантируется. Решение еще не принято.
— Еще обдумывается.
— Абсолютно. Но.
— В любом случае.
— Вы почти ничего не сможете увидеть.
— Да, это мало похоже на экскурсию.
— Или на круиз.
— Ни на то ни на другое.
— И вам придется все выключить.
— Все, кроме биосистем.
— По меньшей мере.
— Но не забывайте про «если».
— Большое «если».
— Если мы вас возьмем.
— Кажется, мы поняли, о чем речь, — сказал Фассин.
— Хорошо.
— Блестяще.
— И когда мы можем ожидать решения? — спросил Айсул.
Он направил свой правый бахромосенсор внутрь, отчего видел только одним. То же самое, как если бы пьяный человек закрыл один глаз.
