Ответ последовал почти незамедлительно. Корабль с АВ-бомбами (каждый из двадцати кораблей — с бомбами АВ) исчез в неожиданной яростной вспышке узкого светового луча. Все боеголовки частично взорвались, хаотически реагируя с обычным веществом — обломками уничтоженных кораблей. Двадцать солнышек тускло вспыхнули вокруг Наскерона, словно ожерелье, загораясь, затухая, загораясь снова и медленно затухая опять.
Несколько мгновений спустя из набухших небес газового гиганта поднялась ракета, прошила вершины туч и через две минуты, невзирая, на все отчаянные контрмеры, нашла «Люсеферус VII».
Фронт излучения вывел из строя сенсорные буферы «Ненасытного», на котором решили, что именно так и должна действовать боеголовка с антивеществом.
Последний сигнал с огромного корабля, прежде чем тот полностью рассыпался, превратившись в излучение и стремительную шрапнель, поступил от адъютанта Тулуэра, который спокойно информировал Люсеферуса, что архимандрит — сучье вымя.
Фассин Таак смотрел на родные звезды. Он почувствовал, что, даже невзирая на противоударный гель, в глазах его стоят слезы. Он отдыхал на обдуваемой ветрами платформе, над небольшим городом в вершинах туч вблизи Южной полярной области, всего в паре тысяч километров от неровной текучей границы с самым южным атмосферным поясом Наскерона.
Он попытался найти какой-нибудь дружественный спутник, сигнал, опознаваемый его маленьким газолетом, но так ничего и не нашел. Все радиосигналы были страшно слабыми или же закодированными, и он не смог обнаружить никаких низкоорбитальных приборов, чтобы передать через них свой привет. Он попытался зафиксироваться на одной из слабых передающих волн и использовать биоразум газолета для расшифровки сигнала, но оборудование, похоже, отказало, и он сдался. Несколько мгновений он довольствовался тем, что просто сидел здесь и смотрел на немногие звезды, образующие знакомый рисунок.
Несмотря на все травмы Айсула, им пришлось перенести все те же спиралевидные маневры, хотя на сей раз и не столь крутые. Фассин лежал в газолете, ощущая один за другим сужающиеся витки штопора, и думал, что они втягиваются в червоточину, хотя, как выяснилось впоследствии, из нее они уже вышли и теперь происходила раскрутка. Потом они вдруг оказались здесь, на Наскероне, в его Южной полярной области, а не в Северной, откуда начинали свое путешествие.
Опустившись на несколько километров ниже вершин туч, бывший корабль воэнов «Протрептик» остановился в великоватой для него люльке внутри огромной, гулкой полости ангара. Ангар располагался в нижней области почти заброшенного полярного города Квайбрая. Их встречали городской администратор и толпа из нескольких сотен насельников, улюлюкающих, бросающих серпантин и пахучие гранаты.
Делегация от нескольких клубов любителей инопланетных кораблей в особенности воодушевилась при виде судна воэнов и подпрыгивала от нетерпения, когда по трапу медленно сгружали Айсула, препоручая его заботам больничной бригады. Когда Айсул, Фассин и истиннодвойня Кверсер-и-Джанат сошли с корабля, возбужденные энтузиасты ринулись на борт, галдя, толкая друг друга, стараясь первыми попасть в коридоры и проходы. Истиннодвойня предусмотрительно расширила корабль, которому перед вхождением в портал придали иглоидную форму. Он стал более округлым и вместительным, но тем не менее давка возникла серьезная.
Айсул, который, судя по его виду, частично выздоровел, хотя и не отошел полностью от полу комы, слегка повернулся в своей люльке-носилках, чтобы посмотреть на Фассина, когда больничная бригада подгоняла к нему катер «скорой помощи».
— Ну, видите? — прохрипел он. — Доставил вас назад в целости, да?
Фассин согласился с Айсулом. Хотел было похлопать его, но манипулятор оказался не тот и просто дернулся несколько раз в заполненном газом пространстве. Тогда Фассин повернулся и использовал другую руку газолета, которая пожала ступичную ладонь раненого насельника.
— Вы теперь домой? — спросил Айсул.
— Домой, сколько бы ни осталось от дома. Не знаю. Не знаю, что мне теперь делать.
— Но если вы покинете Наскерон, возвращайтесь поскорее. — Айсул помолчал, потом встряхнулся, словно пытаясь окончательно проснуться. — Я буду готов снова принимать гостей через пару десятков дней или около того, а после приемов, предполагаю, меня ждет очень насыщенная светская жизнь. Я намереваюсь в полной мере и без всяких угрызений совести использовать недавно полученные мною ранения и приобретенный опыт, а также вызывающе преувеличить собственную роль в захвате корабля воэнов, не говоря уже о приукрашивании моей схватки с их командиром до такой степени, что, выслушав меня в первый раз, вы совершенно не поймете, о чем идет речь. Я буду благодарен вам за сотрудничество в этой области, при условии, что вы сможете проникнуться духом этого предприятия и не будете настаивать на чрезмерно точном следовании вульгарнейшей объективной истине, какая бы ее версия ни пришла вам в голову. Что скажете?
— Мои воспоминания путаются, — сказал Фассин насельнику. — Я, вероятно, буду поддакивать вам, что бы вы ни говорили.
— Великолепно!
— Если только смогу, непременно вернусь.
Однако он даже не знал, сможет ли — для начала — выбраться с Наскерона. Он не знал, сохранилась ли необходимая инфраструктура, чтобы он мог покинуть планету, отремонтировать газолет и вернуться на родину (если только нынешний правитель позволит ему вернуться), как не знал и того, позволят ли ему вернуться насельники.
Во время последней части шестичасового пути от портала, когда Кверсер-и-Джанат разрешили ему смотреть, где они двигаются, и санкционировали его доступ к носителям данных, он подключился к новостным службам Наскерона, узнать, что произошло за время его отсутствия.
Все насельнические новости касались войны. Формальной войны между второй зоной и поясом В. Это событие определенно становилось весьма увлекательным и захватывающим, и в уважаемых научных кругах о нем уже говорили как о классике жанра, хотя дело было завершено где-то лишь наполовину и, если обстоятельства сложатся удачно, возникнет еще немало волнующих моментов.
Фассину пришлось обратиться к специальной службе наблюдения за инопланетянами, где он нашел сведения приблизительно тридцатидневной давности о том, что система Юлюбиса подверглась вторжению со стороны сил Отъединения Эпифания-5, или приверженцев культа Заморыша, под командованием архимандрита Люсеферуса. Последний крупный организованный очаг сопротивления Юлюбисской Меркатории был подавлен дней десять назад после официальной сдачи иерхонта Ормиллы, вслед за уничтожением города на Сепекте и орбиталища. Контратака нескольких эскадр Объединенного флота ожидалась в течение ближайших двух недель. Последнее сообщение гласило, что конференция, имеющая целью достижение мира и сотрудничества, происходит на корабле заморышей «Люсеферус VII», на орбите Наскерона.
Фассин отправил послание (слабая попытка обнаружить Валсеира) и принялся ждать — не поступит ли ответ. Сначала он хотел было связаться с Сетстиином, но потом вспомнил: кто-то сказал ему что-то такое, отчего он проникся неприязнью к этому насельнику. Хотя постойте, все ведь было наоборот. Сетстиин всегда был обаятельным и полезным другом. Сетстиин предостерегал его в отношении старого насельника, командовавшего этой большой сферической… штуковиной, которая возникла из туч и уничтожила десант Меркатории во время регаты газовых клиперов. Да, это звучало более правдоподобно. Он недоумевал, почему никак не может восстановить подробности. Странно. У него ведь всегда была хорошая память.
