Книга Безатказнае арудие, страница 25. Автор книги Иэн Бэнкс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Безатказнае арудие»

Cтраница 25

Она недоумевала, куда девался потолок.

Света такого она никогда не видела, да и слов у нее для него не было. Он был абсолютно ровный, однородный и чистый и в то же время невероятно многообразный, состоящий из всех оттенков, для описания которых имеются слова, и еще множества других. В нем присутствовали все тона всех цветов, какие может различить глаз или инструмент, когда-либо рожденный или изготовленный для этих целей, и в то же время этот свет являл собой полное отсутствие цвета, присущее самой беспросветной тьме.

Когда она села, туннель света переместился с ней – получалось, что она из любого положения смотрит прямо в него, и наконец оказалось, что она смотрит в конец кровати над маленькими холмиками, образованными ее ногами под пуховым одеялом. Теперь туннель света проходил над тем местом, где должен был быть пол, и дальше через высокие окна, через балкон и луга снаружи. Она в этом безмолвном величии словно бы видела смутные очертания прежней комнаты вокруг, но из-за ослепляющего блеска они становились принадлежностью не реального, а мнимого мира.

Она помнила свое пробуждение, и путешествие по саду, и замок из растений, и говорящие головы, и ее разговоры со стариком в доме. Она помнила двух молодых людей и их совместный завтрак и ужин, помнила, как ее проводили в эту комнату старик и женщина, как женщина показала ей ванную, но этот предельно спокойный каскад света словно превратил все прежнее в сон, и теперь ей казалось, что все это было вымыслом.

Она перебралась к изножью кровати и вылезла из-под одеяла. Ей дали великолепную ночную рубашку, и поначалу она надела ее, но потом сняла, потому что рубашка ограничивала ее свободу. Но теперь она взяла рубашку и снова надела.

Ей дали и тапочки, но она смотрела в свет и не могла заставить себя обойти кровать, чтобы найти их, а потому пустилась в этот свет. Она шла легко, спокойной, размеренной поступью, словно опасаясь, что ее шаги могут повредить ткань этого манящего сияния.

Пол туннеля был не теплым и не холодным, он подавался под ее подошвами, но не был мягким. Воздух, казалось, перемещался вместе с ней, и у нее возникло чувство, что с каждым сделанным ею шагом она преодолевает огромное, но в то же время естественное расстояние, словно можно было, стоя в пустыне, посмотреть на далекий горный пик и мигом оказаться на нем и в разреженном потоке холодного воздуха, и увидеть оттуда линию холмов на горизонте, и сразу же оказаться и там, а потом повернуться и увидеть поросшую травой долину вдалеке и переместиться туда, встать на теплую землю с высокой раскачивающейся травой, которая ласкает ваши ноги, с насекомыми, лениво жужжащими в горячем влажном воздухе. Она посмотрела оттуда на небольшой холм, где вокруг старых упавших камней росла трава, а в небесах летали птицы, а оттуда заглянула в бескрайний лес и сразу же оказалась в этом лесу, окруженная деревьями; она не знала, куда ей идти теперь. Куда бы она ни посмотрела, всюду был густой лес, и теперь она уже не могла сказать, в действительности она куда-то двигается или нет, но вскоре поняла, что совершенно заблудилась, и тогда встала. Ее губы крепко сомкнулись, пальцы сжались в кулаки, брови нахмурились, словно она пыталась сдержать ярость и недоумение, что овладели ею при виде этих темных джунглей вокруг нее; потом она заметила, как холодный столб мягкого света пробивается сквозь ветви, и переместилась туда; теперь она купалась в этом свете, но в то же время на нее давил груз зеленой шуршащей листвы.

Но потом она улыбнулась, подняла голову и высоко в небесах увидела прекрасную луну, круглую, большую, зовущую.

И посмотрела на нее.


Она отправилась на луну, где маленький обезьяноподобный человечек попытался объяснить ей, что происходит, но она до конца не поняла, что он ей говорит. Она знала – это что-то важное и ей надо сделать что-то важное, но никак не могла сообразить что. И потому отбросила это воспоминание. Она обдумает это потом.

Луна исчезла.


Вдалеке был виден замок. Или по крайней мере что-то похожее на замок. Оно поднималось над голубоватой линией холмов вдали, имело форму замка, но было невероятно громадным. Голубые линии, нарисованные на бледном воздухе. Плоские и даже словно бы пере-вернутые, но не потому, что формы замка были неправильными (формы-то как раз были правильными), а потому, что чем выше смотреть, тем отчетливее казался замок.

Его идущая вдоль горизонта многобашенная наружная стена была едва видна сквозь дымку над холмами, тогда как громада средней части, заполняющей небо, выглядела более четкой, хотя местами и ее затеняли облака; верхние террасы и самые высокие башни лучились сверкающей белизной, которая с высотой становилась ярче, а высочайшая из всех башен, чуть смещенная от центра, явно светилась с приближением к вершине, а ее резкость создавала ошибочное впечатление близости, несмотря на ее колоссальную, без сомнения, высоту.

Она сидела в открытом экипаже, запряженном восьмеркой сказочных черных зверей кошачьей породы, чья шелковистая шерсть переливалась от движения мышц под уздечками из вороненого серебра. Они мчались по дороге, усеянной пыльной красной черепицей, и на каждой черепице была своя пиктограмма, нарисованная желтым. Дорога пролегала через поля, поросшие травой и цветами; в ушах свистел ветер густой, влажный, ароматный, наполненный пением птиц и жужжанием насекомых.

Одежда на ней была изысканная и изящная, светлее ее кожи: мягкие сапоги до колен, длинная свободная юбка, короткий жилет поверх просторной блузки и большая, твердая, но очень легкая шляпа с зелеными ленточками, полоскавшимися на ветру.

Она оглянулась на дорогу, исчезающую вдалеке; поднятая экипажем пыль висела в воздухе, медленно оседая; она повернула голову и увидела башни, шпили и ветряные мельницы, разбросанные там и сям по обжитой долине. Дорога впереди вела прямо в поросшие ле-ом холмы и к висящему над ними огромному силуэту замка.

Она подняла голову; прямо над нею клином летела стая крупных гладких серых птиц, которые не отрываяась от экипажа, четко, слаженно махая крыльями. Она захлопала в ладоши и рассмеялась, потом откинулась на мягкую синюю спинку сиденья.

На сиденье напротив нее сидел человек. Она уставилась на него. Раньше его там не было.

Он был молодой, бледнокожий, в облегающей чертой одежде под цвет волос. Что-то в нем было не так – и он, и одежда были словно пятнистые, и она могла видеть сквозь человека, словно он состоял из дыма.

Человек повернулся и посмотрел в сторону замка. Его движение вызвало треск. Он принял прежнюю позу.

– Из этого ничего не выйдет, – сказал он жалобным, надтреснутым голосом.

Она нахмурилась, глядя на него, и наклонила голову вбок.

– У тебя такой умненький и невинный вид. Но это тебя не спасет, моя дорогая. Я знаю, ты не можешь, но ради проформы… – Молодой человек замолчал, потому что несколько птиц из эскорта с криком устремились вниз на него, растопыря когти. Он отмахнулся от одной полупрозрачным кулаком, а другую ухватил за шею, не отрывая глаз от девушки. Затем вывернул птице шею – та билась в его руках, махала крыльями. Послышался хлопок, и он выкинул обмякшее птичье тело на обочину.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация