Йа ни знаю куда йа иду и ужи ни саабражаю где нахажусь. Йа ф какомто агромнам винте каторый вьетца да самай земли а йа паднимаюсь внутри ниво.
2777. 2888. 2999, 3000.
Патом какаята пустата в маих лехких. Йа иза фсех сил стараюсь думать.
Йа в крепасти-башни, на лестнице. 3000 ступеник. Йа вижу какойта свет но эта тока в маих глазах. Ничиво ни асталась в емкасти в лехких в галаве.
256 штота нашептываит мне. 256. 256. 256. Йа ни знаю што эта такое но оно прадалжаит фсе время битца у миня в галаве. 2560. Там што была штонибуть? Йа стаю там миня качает а йа вдрук думаю. Ни можит быть. Што йесли йа прапустил аткрытаю дверь? Што йесли йа прашел мима таво места куда мне была нада.
256 256 256.
Заткнись.
256 256 256.
Ну ладна черт с табой 256. 12 рас 256.
Бох знаит скока эта будит. Слишкам трудна саабразить.
256 256 256.
В жопу фсе йа найду дальши тока штобы уйти ат этава праклятава шума у миня в галаве.
256 256 256.
3050. Видение тунеля. Уже ни шум а реф. 3055. Искры исчезли. Йа ни уверин прадалжаю йа падниматца или нет. 3060. Можит быть ва всем замки нет ни адно-ва миртвяка на такой высате. Вот вить хрень йа так памру вне дасягаимасти этава долбанава крипта. Йа и ф самам дели сичас памру нафеигда.
Пытаюсь закриптаватца но эта так трудна так же трудна как держать глаза аткрытыми. Но тут йа слышу штота вроди атвета. Тонинький писклявый голосок:
Баскул! Иди дальши! Иди далыпи! Мы пачти пришли!
Божи эта жи Эргейтс. Муравьишка Эргейтс. Вирнись ка мне.
Вот эта здорова. Но мне приходитца разарвать саединение. Паддерживать иво слишкам трудна.
3065. Снимаю с сибя абвяску. Ат ние типерь никакой пользы. Как и ат крипта. Но типерь йа вижу как делаю эта. Страшна холадна. Просто страшна.
3070. Света стала больши.
3071. Свет. Дверь. Дверь сбоку. Йа ни верю этаму. Проста ищо адна галюцинация.
3072. Аткрываю дверь. Свитло и типло. Лехкие как в агне. Нада иди дальши.
Падаю.
Падаю в двирях. Ударяюсь ап пол.
Как харашо лижать.
Светит свет звучат звуки.
Фспышка! фспышка! фспышка! Бах! бах! бах! Щелк. Фспышка! фспышка! фспышка!
Черт пабири думаю йа закрывая глаза йа и ни думал што кагда умираишь стока фсякай хирни вакрук…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Девушка посмотрела на него сверху вниз. Ее смуглое лицо, обрамленное белым мехом шапки, смотрело открыто и честно. Глаза светились то ли наивностью, то ли невинностью. Она едва слышно вздохнула, и ее плечи, локти, ладони в муфте – все чуточку приподнялось. Улыбаясь, она смотрела поверх его головы своими спокойными внимательными глазами, полузакрытыми, словно пыталась что-то вспомнить. Потом сказала:
– Я не знала, кто я такая. Знала только, что, вероятно, смогу помочь. Я родилась в клановой усыпальнице семейства Велтесери. Они по моей просьбе доставили меня сюда. Меня захватили…
– Ты не знала, Асура? – учтиво спросил он.
– … люди, которые хотят и дальше держать меня, чтобы не дать мне сделать то, что я должна сделать.
– Асура, – спросил он, – так теперь ты знаешь, кто ты такая?
Она посмотрела на него сверху вниз блестящими глазами.
– Знаю, – сказала она. – Теперь знаю, Кволиер. – Она обнажила зубы и скользнула вперед так, чтобы оказаться перед кормой А-образной лодки.
«Кволиер?» – подумал он.
– Онкатерий, – сказала девушка, и в ее голосе послышалась какая-то новая, совсем не девичья интонация, отчего его сердце бешено забилось. – Ах ты, слизняк! Неужели не мог придумать ничего лучше, чем выдавать себя за старую ученую даму?
Он схватил правое когтевесло и замахнулся на нее.
Она нагнулась, уходя от удара. Он выпрыгнул из лодки. Девушка замахнулась на него ногой, но он отменил коньки. Здесь была сфера его влияния, и он лишь ненадолго разрешил ей заменить ботинки на коньки. Скользящий удар пришелся рядом с его лицом, и он почувствовал струю воздуха на щеке. Девушка потеряла равновесие, когда под ней исчезло лезвие конька, но не упала.
Лодка по инерции чуть отъехала в сторону. Он сделал выпад, чтобы вынудить девушку отойти назад, а потом отступил на два шага к лодке, схватил второе весло и швырнул его за спину – оно, крутясь, заскользило по льду.
Девушка ухмыльнулась и таким же движением сбросила с рук муфту.
– Ах, так? – сказал она, глядя в направлении весла. – Ты хочешь, чтобы схватка была честной?
Он подался вперед и с размаху ударил веслом. Семь когтей были остры, как бритва, и имели заостренные, как игла, концы; они просвистели в воздухе перед ее лицом – девушка, уворачиваясь, сделала шаг назад и чуть в сторону.
– У тебя по-прежнему преимущество передо мной – ты знаешь, как зовут меня, а я не знаю, как зовут тебя, – сказал он, держась между девушкой и другим веслом, все еще продолжающим скользить по льду.
– Как и во многом другом, Онкатерий, – сказала она, подавая корпус то в одну, то в другую сторону, словно намереваясь проскочить мимо него. К хитростям с ее стороны он был готов, но не к слишком изощренным. Когтевесло врезалось в лед там, где должна была бы быть девушка, не проскользни она мимо него. Он развернулся, опираясь на врезавшееся в лед весло, сделал эффектный прыжок и приземлился на колени, держа весло перед собой.
Она не атаковала и не попыталась побежать за другим веслом, отскочившим по льду метров на пятьдесят. Вместо этого она схватила лодку и подняла, защищаясь ее А-образным корпусом, как щитом, и наступая на Онкатерия.
– Ведь мы встречались, не правда ли? – сказал Он-катерий, поднимаясь. Он тоже двинулся вперед, взвешивая в руке весло.
– Раз или два, – подтвердила она.
– Я так и думал, – сказал он, изо всех сил напрягая мозги, пытаясь вспомнить; он не сомневался, что знал ее в другом обличье. Он отменил принятый им ранее образ, удалив все следы Гадфий из своей внешности. Это действие совершилось с некоторым замедлением, словно перемена не получила одобрения, что было недопустимо.
Он смотрел на напряженное, внимательное лицо девушки, обрамленное А-образной лодкой, обращенной к нему острым концом.
С него хватит, решил он. Он попытался выключиться и вернуться в базовую реальность, но команда не прошла. Он завис здесь.
Вот это интересно, подумал он. Он попытался представить себе, что девушка лишилась сознания, потом вообразил, что когтевесло – это пистолет, но опять ничего не получилось. Он попытался вызвать помощь; этот олух Луне должен был ждать и быть готовым на всякий случай… Никакого ответа. Серотин… снова ничего.
