Значит, он сам по себе и к тому же в ловушке.
– Что, Кволиер, проблемы? – спросила девушка, продолжая осторожно наступать на него.
Одно из полозьев лодки сверкнуло на свету, и Он-катерий впервые понял, что это хрупкое суденышко можно использовать не только как щит, но и как оружие; и еще он понял, что начинает побаиваться девушки. Значит, вот оно как.
Он рассмеялся.
– Да нет, какие проблемы, – сказал он и со всей силы полоснул веслом.
Она отразила удар лодкой. Он замахнулся еще раз, но она парировала и это движение. Он предчувствовал ответный удар и увидел ее выпад. Он использовал собственную инерцию, чтобы описать круг, и занес весло, а потом опустил его туда, где должна была оказаться она.
Когти разорвали левый рукав ее шубы, встретили сопротивление и ударились об лед. Он в спешке вытащил когти изо льда, сделал выпад и развернулся, но А-образный корпус лодки просвистел в воздухе, и полоз вонзился ему в плечо.
Инерция собственных движений на льду развела их на несколько метров. Левое предплечье девушки кровоточило – разорванный рукав шубы напитался кровью, лед вокруг был забрызган красным, а с лица ее не сходила странная напряженная усмешка. Его плечо онемело и вдруг потеряло подвижность. Лед у его ног был забрызган кровью.
Он снова пошел на нее, сделал выпад и замахнулся веслом; лопасть вонзилась в корпус лодки; девушка крутанула корпус и почти вырвала весло из его рук. Он потащил весло на себя, скользя обеими ногами, и внезапно они оказались лицом к лицу, разделенные А-образным корпусом: он тащил вонзившееся в лодку весло в одну сторону, а она, ухватившись за изогнувшийся корпус, напрягалась в противоположном направлении. Их дыхания смешались, образовав облачко среди стальных трубок корпуса.
Онкатерий тянул весло на себя, но, почувствовав, что ноги начинают скользить, развел их пошире. Рукоятка весла находилась между ними, мешая девушке нанести ему удар в пах. Лицо ее покрывала испарина. Кровь капала из ее левого локтя. Он почувствовал, что корпус лодки и весло начинают дрожать – силы девушки были на исходе. Она крякнула, ее губы вытянулись в полоску. Он тоже покрылся потом, плечо невыносимо болело, но он чувствовал, что девушка постепенно уступает.
Дышала она тяжело, расстояние между их лицами было меньше полуметра, и он почувствовал ее дыхание на своем лице – дыхание без запаха. Он спрашивал себя (с какой-то яростной медлительностью, которая позволяла ему сосредоточиться на физической борьбе), насколько глубоко эти параметры уходят в базовую реальность. Каждый из них был наделен мускулами, костями, сердечно-сосудистой системой и внешностью, но существовала ли какая-либо вторичная методика, которая воссоздавала бы их кишечную флору? В самом деле, нужно разобраться в этом получше. Пока же важно было то, что он оказался сильнее девушки физически, и дрожь, что он ощущал в корпусе лодки и весле, все усиливалась.
Он рассмеялся, чувствуя, как его дыхание окутывает ее, обволакивает ее лицо. Она нахмурилась, и он понял, что победил. Он, усмехаясь, смотрел на нее сквозь А-образную раму, медленно поворачивая ее.
– Хотела моей же лодкой меня и прихлопнуть?
Глаза девушки сверкнули. И вдруг она ударила его головой, лоб налетел на его нос. Он услышал хруст, лицо его онемело. Он отскочил назад и услышал внутри себя громкий звук колокольчика, словно кто-то ударил по его костям, которые вдруг стали металлическими и полыми. Что-то зазвенело у него в затылке, словно еще один колокольчик ответил его вибрирующему скелету.
Он упал, распростершись на льду. Попытался вдохнуть воздух через теплую жидкость, булькающую у него во рту и носу.
И тут она прыгнула на него и уперлась коленями в грудь; он почувствовал полоз лодки у себя на кадыке.
– Сдаюсь, сдаюсь, – сказал он, его язык едва ворочался в наполненном кровью рту.
Она не ответила. Она смотрела куда-то вбок.
Лед под ними задрожал. Потом метрах в тридцати от них поверхность вздыбилась и разошлась. Огромные глыбы льда поднялись вертикально и рухнули назад, раскалываясь, разбиваясь на куски и разлетаясь по покрывшейся водной пленкой поверхности, а из разлома с треском, в облаке пара и дыма появилось огромное, размером с дом, животное, покрытое густой спутанной шерстью. Его серповидные желтоватые бивни достигали размера человека, хобот был еще длиннее, толще человеческой ноги и задран к холодным небесам, оглашая окрестности рвущим барабанные перепонки ревом. На его спине визжало и кривлялось обезьяноподобное существо и пронзительно кричала, раскинув широкие крылья, гигантская черная птица. Пожилая женщина (сидящая на животном за дебильным обезьяночеловеком) нервно поглядывала из-под крыльев птицы. Мамонт снова заревел и с удивительной грацией затопал по льду, направляясь к ним.
Она сгребла в кулак одежду на шее Онкатерия и подняла его на ноги. Тот стоял неустойчиво и в любой момент мог упасть. Кровь текла с его лица, и он обеими руками зажимал рот и нос, пытаясь остановить поток. Увидев приближающегося мамонта, он моргнул.
– Бог ты мой, – сказал он, шмыгнув носом. – Надеюсь, это твои друзья, потому что я теперь полный ноль. – Он выплюнул кровавый сгусток, закашлялся. – А у этого волосатого голодный вид.
– Заткнись, Кволиер.
– Это ужасно занимательно, но я бы на твоем месте извлек из этой ситуации максимум. – Он снова фыркнул, закинув назад голову. Она продолжала держать его за грудки. – Вот ведь херня какая. Неужели надо было делать здесь боль такой натуральной? – Он снова закашлялся.
Мамонт остановился в пяти метрах от них. Животное размахивало из стороны в сторону тяжелым хоботом. Пожилая дама смотрела на них со спины мамонта. Она увидела Онкатерия, и на лице у нее нарисовалось изумление.
– Вы, вероятно, госпожа главный ученый Гадфий? – сказала девушка.
– Да, здравствуйте, – сказала она. – А вы – асура? Она кивнула:
– Судя по всему.
– Ну что ж, – сказала Гадфий, – мы явно прибыли сюда, чтобы спасти вас. – Она снова посмотрела на Онкатерия. – Ведь это член Консистории Онкатерий?
– Очень рад, мадам, – с поклоном сказал Кволиер. Кровь брызнула на лед. Он еще раз закинул голову назад и громко шмыгнул носом. – Вообще-то я надеялся, что мы еще встретимся. Не совсем так, но тем не менее…
Девушка встряхнула его, заставив замолчать.
– Идем? – спросила она.
2
Гадфий (которую так резко болтало во все стороны, что она побаивалась за сохранность своего завтрака) изо всех сил цеплялась за спутанную шерсть на спине ревущего, несущегося во весь опор мамонта. Обезьяночеловек перед ней ухал, кричал, бешено размахивал обеими руками, удерживаясь на спине животного только за счет везения и крепкой хватки ног. Во главе процессии бородач-ягнятник с пронзительными криками помахивал крыльями.
