— Чой-то?
— Что? Как ты сказала?
— А?
— Это у тебя такая английская речь, детка?
— У меня не англичанская, а шотландская.
— Ага. Это уже лучше. Но твоя национальность меня не интересует, детка. Мне просто захотелось выяснить, можем ли мы достичь понимания.
— Чо?
— Ничего, это к делу не относится. Будь добра, подойди поближе к машине; терпеть не могу повышать голос… Тебя никто не укусит, детка.
— А это ктой-то?
— Это Джеральд, мой шофер. Поздоровайся, Джеральд.
— Приветик! Как жизнь, цыпа?
— Здорово… Чо он делает? Колесо сымает, а, миссис?
— Совершенно верно. У нас шина проколота. Он меняет колесо.
— Угу.
— Как у нас дела, Джеральд?
— Дела идут, мэм. Осталось совсем немного.
— Скажи, как тебя зовут?
— С чужими незя болтать. Маманя заругает.
— Ну-ка, Джеральд, познакомь нас.
— В каком смысле, мэм?
— Быстренько, молодой человек, представьте нас по всей форме.
— А… разрешите представить, миссис Тэлман: это… м-м-м… чадо, с которым вы беседуете. Познакомься, чадо: это миссис Тэлман.
— Угу.
— Вот нас и познакомили. Теперь я не чужая. Итак, как тебя зовут?.. Закрой рот, детка. А то некрасиво. Как тебя зовут?
— Маманя грит…
— Давайте я скажу, мисс: Кэти Мак-Герк, вот как ее зовут.
— А, добрый день.
— Боуби Кларк, недорост плюгавый.
— Зато у меня папаня есть.
— Мне такого папаню даром не надо; беспрокий твой папаня.
— И что с того? Хоть какой. У тебя и такого нет.
— Катись к шутам, жопа очкастая!
— Сама-то! Козявка! Вот мамке скажу — будешь знать, как обзываться.
— …Кэти?
— Чо?
— На, возьми.
— Чой-то?
— Носовой платок. Подойди, возьми.
— Обойдусь.
— Как хочешь. Если не ошибаюсь, это был юноша по имени Бобби Кларк.
— Ну-у. Говнюк он.
— Кейт, надо сказать, я неприятно поражена. Мне и в голову не приходило, что девочки твоего возраста могут так сквернословить. Сколько же тебе лет, Кейт?
— Восемь с половиной.
— Боже праведный.
— А вам скоко?
— Быстро же у тебя слезы высохли. Ты, однако, дерзкая. Джеральд, заткни уши.
— Руки у меня грязноваты, мэм, но уши я и так отключу.
— Ты очень любезен. Мне сорок восемь лет, Кейт.
— Фу ты, старуха совсем. У меня бабке — и то меньше.
— Спасибо за откровенность, Кейт. На самом деле я не так уж стара, и живется мне куда лучше, чем прежде. Впрочем, это к делу не относится. Скажи, чем ты тут занималась в компании юных друзей?
— Тута у нас олимпийские игры, миссис.
— Да что ты говоришь? Я-то думала, возятся ребятишки в грязи, под дождем. Какие же виды спорта вас увлекают?
— Всякие разные. Бегаем да прыгаем, вот.
— А ты сама в каких видах выступаешь?
— Ни в каких. Я сластями торгую, вот.
— У тебя в сумке сладости?
— Сумка не моя — мамани моей. Поношенная малость, да ладно. Маманя грит, забирай. Не думайте, я ее не стырила. Даже ручку сама прикрутила. Во, глядите.
— Вижу. Значит, ты занимаешься поставкой кондитерских изделий, так?
— Чо?
— Ничего, это к делу не относится. Могу я у тебя купить чего-нибудь сладкого?
— Ну. Токо осталось-то малехо совсем, вот. Шипучки нету.
— Газированных напитков нет?
— Не-а. «Айрн-Бру» нету, «Американской крем-соды» нету. Обои бутылки ушли.
— Давай тогда конфету.
— Вам какую? Есть «пенни-дейнти», есть «блэк-джек». И в пакетиках чо-то осталось.
— Я, пожалуй, возьму «пенни-дейнти».
— С вас пенни-полпенни.
— Сколько?
— Пенни-полпенни.
— Полтора пенса?
— Ну.
— За одну-единственную «пенни-дейнти»?
— Такая цена.
— Но это на пятьдесят процентов превышает стандартные расценки розничной торговли.
— Чо с того? Такая цена.
— Понимаю. Однако цена существенно завышена, ты не находишь?
— Ну. Такая цена. Берете или нет?
— Джеральд, у тебя есть мелочь?
— Может, и есть, мэм. Обождите чуток… Вот, нашел трехпенсовик. Подойдет, мэм?
— Благодарю, Джеральд. Конфетку хочешь?
— Спасибо, мэм. Не откажусь.
— Давай так договоримся, Кейт: я заплачу тебе два с половиной пенса, а ты мне дашь две «пенни-дейнти». Идет?
— Не-а.
— Почему?
— За две штуки три пенса надо.
— Но я беру практически оптом и рассчитываю на скидку.
— Чо? Это как?
— Разве тебе не предоставили скидку, когда ты оптом брала свой товар?
— Миссис, да я его с автомата брала, на автобусной остановке.
— Ага, значит, брала в розницу. Все равно, это твое личное дело. Мое предложение остается в силе. Два с половиной пенса за две штуки.
— Не-а.
— Кейт, у твоих приятелей, похоже, забеги близятся к концу. Может, у тебя вообще ничего больше не купят. Останется на руках залежалый товар. Я делаю тебе разумное предложение. Вот: держи три пенса. Давай мне две «пенни-дейнти» и полпенни сдачи.
— Не-а. За две штуки три пенса надо.
— В розничной торговле упрямство только вредит делу, Кейт. Гибкость — вот что помогает предприятию выстоять при колебаниях рынка.
— Чо?
— Дождь льет все сильнее, Кейт. Я-то сижу, где сухо. А ты уже промокла до нитки, твои дружки расходятся. Две штуки за два с половиной пенса.
— Не-а.
— Напрасно упираешься, Кейт. Удерживать или регулировать маржу — это должен подсказывать голый расчет, а не самолюбие.
— Сама знаю. Давайте сюда три пенса, а я нам — две «пенни-дейнти» да еще один «блэк-джек» в придачу. Хотя они идут по паре за пенни-полпенни или по три — за два пенса.
— Хочешь продать с нагрузкой. Резонно. Ну, так и быть. Договорились. Держи деньги. Спасибо тебе. Джеральд!
