Сувиндер немного порассуждал о том, о сем и пролил на стол чай, что было на него не похоже. Я погрузилась в покой и общую гармонию. Предстоящее возвращение в Тун вызывало у меня смешанные чувства, и, осознав это, я даже удивилась: хотя мне не терпелось добраться до электронной почты и телефона, я бы все-таки еще поездила по Тулану, будь у меня такая возможность. Но ведь страна-то совсем маленькая. Наверно, мы уже все посмотрели. И мне повезло, что я полностью завладела вниманием человека, у которого так много обязанностей и забот.
В такие минуты мне вспоминаются слова миссис Тэлман, сказанные когда-то в Веви, в гостиничном номере. Радуйся настоящему, цени мгновение, благодари судьбу.
— Катрин. — Сувиндер поставил чашку на столик. Мне стало ясно, что мы перешли на официальный тон.
Я перестала кормить птичек и села прямо. Мы смотрели друг на друга, растолстевшие из-за теплых курток.
— Слушаю, ваше высочество, — отозвалась я, сцепив на скатерти руки.
К ним он, казалось, и обратился.
— Вам понравилось, как вы провели последние несколько дней?
— Необычайно понравилось, Сувиндер. Одна из лучших поездок в моей жизни.
Он поднял голову и улыбнулся:
— Правда?
— Ну конечно, правда. А вам?
— Что — мне?
— Вам понравилось?
— Ну конечно.
— Вот и хорошо. Мы с вами молодцы.
— Да. Да. — Он опять смотрел на мои руки. — Надеюсь, мое общество вас не утомило?
— Что вы, принц, было очень приятно. Вы проявили себя безупречным хозяином. Не знаю, как вас благодарить за это путешествие. Я вам очень обязана. Надеюсь только, ваши подданные не возмутятся, что я вас так надолго захватила.
Он взмахнул рукой, как бы отметая это предположение.
— Все хорошо. Хорошо, я… я рад это слышать. Очень рад это слышать. Катрин, я… — Он внезапно выдохнул, на его лице появилось выражение отчаяния, и он откинулся назад, хлопнув ладонью по столу. — Нет, так не годится. Перейду сразу к делу. — Он посмотрел мне прямо в глаза.
Какая же я тупица — клянусь, я даже при этих словах не догадалась, к чему он ведет речь.
— Катрин, — сказал он, — вы согласны выйти за меня замуж?
Я уставилась на него. И замерла в той же позе.
— Со… согласна ли я?.. — На этом мое красноречие иссякло. Тут я невольно сощурилась. — Вы серьезно?
— Разумеется, серьезно! — У принца сорвался голос, что его явно удивило. — Разумеется, — повторил он, взяв себя в руки.
— Я… Мне… Сувиндер… Принц… Я…
Он ловил мой взгляд.
— Боже праведный, так это для вас полная неожиданность?
— Ну… как бы… да, — подтвердила я и судорожно сглотнула. — То есть, конечно, неожиданность.
— Я выставил себя дураком, Катрин? — спросил он, опустив глаза.
— Принц, мне… — я набрала побольше воздуху. В каких выражениях можно деликатно сказать человеку, который стал тебе нравиться — и даже очень, — что ты его не любишь и поэтому, нет, конечно, ты не хочешь за него замуж? — Вовсе нет, вы отнюдь не выставили себя дураком, Сувиндер. Мне очень, очень лестно, что вы…
Повернувшись боком, он положил ногу на ногу, скрестил руки на груди и воздел глаза к небу.
— Ох, принц! — спохватилась я, вспомнив недавнюю сцену в Блискрэге. — Знаю, вам такое уже говорили, это избитые слова. Но я не кривлю душой. Не пытаюсь вас щадить. Вы мне очень нравитесь, и я знаю, как много вы… стоп. Я хочу сказать, вы же все равно не можете жениться на простолюдинке?
— Я могу жениться на ком хочу, — возмутился он, царапая скатерть ногтем, будто пытался отчистить невидимое пятно. — Меня не волнует, что скажет мать, что подумают другие. По обычаю, мне надлежит жениться на принцессе или, во всяком случае, на титулованной особе, но это не более чем дань традиции… так делали все мои предшественники. Да и то сказать, в их время принцесс было больше. А сейчас двадцатый век. Практически уже почти двадцать первый. Народ относится ко мне благожелательно. Кроме того, хотя мне это претило, я поступил предусмотрительно: проверил, как на вас реагируют окружающие. Простым людям вы понравились. Министрам тоже. Ринпоче Беиес был вами очарован и решил, что мы будем очень счастливы. Так что наш брак все бы одобрили. — Он вздохнул. — Но мне не следовало надеяться раньше времени.
— Подождите, они же не посвящены в суть, правда?
Он поднял на меня взгляд:
— Правда. То есть народ не посвящен, нет. Но я известил кабинет министров, когда мы летели в Тун, а ринпоче — перед началом приема.
— О боже. — Ошарашенная, я откинулась на спинку стула. Помнится, все кивали, улыбались и снова кивали. Значит, они не просто выказывали дружелюбие. Они меня оценивали!.. — А королева-мать?
— Ее собирался оповестить позже, — признался Сувиндер.
У меня зародилось жуткое подозрение.
— Кто еще в курсе дела? — поинтересовалась я, придав голосу деловитую холодность.
Он обернулся ко мне:
— Несколько человек. Единицы. И все умеют молчать. — Тут в его голосе зазвенела обида. — А что такого? Вы стыдитесь, что я сделал вам предложение?
— Я же сказала, для меня это лестно. Не отказываюсь от своих слов, но хочу понять: кто-нибудь из «Бизнеса» об этом знает?
Он занял оборонительную позицию:
— Понятия не имею. Нет, надо сказать, человека два, может быть, знали, что я могу… — у него дрогнул голос.
Я вскочила.
— Значит, это было подстроено, да?
Он тоже поднялся и, протянув руки к моим, уронил салфетку на траву.
— О Катрин! — воскликнул он. — Неужели вы и в самом деле считаете, что я на такое способен?
Я отдернула руки.
— Да не вы, а «Бизнес», идиот!
Видимо, это его озадачило и задело.
— Что вы хотите сказать?
Я предельно внимательно посмотрела ему в глаза. У меня в голове пронеслось очень много мыслей, причем неприятных, а некоторые к тому же были определенно параноидальными. Вот, значит, что имелось в виду, когда мне говорили о принятии решения на месте.
— Принц, — сказала я после паузы, — «Бизнес» хочет таким образом гарантировать, что Тулан будет принадлежать ему? Руководство хочет, чтобы мы заключили брак? Это их идея? Кто-либо из них — Дессу, Чолонгаи, Хейзлтон — кто-нибудь из них когда-либо намекал вам, что это было бы желательно?
Сувиндер чуть не плакал:
— Ну, не…
— Не столь четко? — предположила я.
— Ну, думаю, они знают, что я… что у меня к вам очень серьезные чувства. Я не… они не…
