Чертов Льюис…
* * *
Теперь голос делается тихим, низким, почти зловещим. Сбоку бьет резкий белый свет, и чисто выбритое худое лицо моего брата в этом свете кажется точно из камня высеченным. И суровым, даже жестоким.
– В моем доме есть дверь,– говорит он с придыханием и делает паузу.– Это не простая дверь, а особенная.– Он смотрит вбок. И от того, как он это делает, вам хочется поглядеть в ту же сторону, но вы побеждаете искушение.– А знаете, что у меня за дверью? – поднимает он бровь, но окружающая темнота отвечает молчанием. И вы ждете продолжения.– За дверью у меня…– Он наклоняется вперед, к вам, с таким видом, будто хочет открыть какую-то страшную тайну: – …вся остальная Вселенная.– На лице появляется ледяная улыбка, и если вас пронимают такие штуки, то на вашей спине срываются с места в карьер табуны мурашек.
Раздается нервный смешок. Льюис терпеливо ждет, когда хиханьки стихнут.
– Это особенная дверь, и называется она по-особенному,– сужает он глаза.– Знаете, как я называю эту дверь? – (Вот опасный момент, все может кончиться провалом, но брат умеет держать паузу, его молчание в высшей степени красноречиво).– Я ее называю…– Снова пауза; он глядит вбок, в темноту, потом снова – на свет: – …входной дверью!
И вновь звучит смех, на этот раз в нем облегчение. Рассказчик впервые улыбается, но в улыбке нет веселья, это всего лишь растянутые губы.
– Может быть, такие двери есть и в ваших домах.– Брат отступает, лампы гаснут, и он делает полукивок-полупоклон.– Меня зовут Льюис Макхоун. Спокойной ночи.– Он уходит под бурные аплодисменты, даже под овации.
Я отрываю взгляд от телевизора, смотрю на соседей по комнате.
– А че, нехило.– Гав откупоривает новую банку сидра.
– Нормуль,– соглашается Норрис и хлебает из своей банки.– Концовочка – в кайф, меня даже на мандраж пробило, чес-слово. Он че, в натуре твой брат?
Я зло гляжу на экран, где бегут титры,– конец телепередачи. Льюис в ней хохмил последним.
– Да.—Я плющу в ладонях пустую банку из-под «экспортного».– Да, это мой брат.
По экрану ползут титры. Раздавленная тара летит в мусорное ведро. Точнее, мимо ведра.
Банка ударяется о стену, катится по полу и брызгает выдохшимся пивом на истертый ковер.
* * *
Я стою в книжном магазине, читаю про волшебную ночную рубашку. На глазах слезы.
По плечу хлопает чья-то ладонь. Я торопливо кладу книжку на стопку таких же и выдергиваю из кармана носовой платок и, поворачиваясь, прижимаю его к лицу, сморкаюсь.
– Идем, копуша,– говорит, улыбаясь мне сверху, мама. Взгляд падает на стопку книг.– А, решил наконец папины сказки почитать? С чего бы вдруг? – Не дожидаясь ответа, она обнимает меня за плечи и выводит в зал отправления.– Идем, пожелаем дяде Рори счастливого пути.
– Идем,– хлюпаю я носом. Мама хмурится:
– Прентис, ты что, плачешь?
– Нет! – Я неистово мотаю головой и запихиваю в карман носовой платок.
Мама улыбается. Чувствую, как снова набухают слезы, от них щиплет глаза.
– Прентис! – Дядя Рори хватает меня в охапку и отрывает от пола.– Ого, какой большой вырос! Скоро и поднять тебя не смогу.
Вот и хорошо, думаю, а то неприлично как-то. Я его обнимаю, но это для того, чтобы лицо спрятать, а не от огорчения по поводу дядиного отлета.
– Ну вот,– слышу мамин голос– Кажется, слезинку-другую мы все-таки уронили.
– Да с чего бы нам их ронять? – смеется дядя Рори, ставя меня на пол перед собой, но не отпуская. Его широкое лицо, обрамленное вьющимися темно-рыжими волосами, кажется счастливым и добрым. Мне хочется ударить и дядю, и маму, а может, залиться слезами и обнять обоих. Пожалуй, я не прочь и обнять их, и побить.
– Подбери сопли, мужик,—смеется он, переходя на пролетарский шотландский. Я этого говора стыжусь, потому что мои очаровательные кузины Дайана и Хелен им не пользуются, зато его любят грубые дети Уоттов.
«Прекрати!» – отправляю ему посыл. (Я учусь внушать свои мысли, чтобы люди выполняли мои команды. У телепатии, похоже, большое будущее, но, к сожалению, ученые сделали еще только первые шаги. А Джорж Лукас, гад, так и не удосужился ответить на мое письмо насчет Силы.)
– Дядя Рори, я не плачу, честное слово,– шмыгаю носом.
– Ну конечно, ты не плачешь,– ухмыляется дядя Рори и подмигивает маме.
– Вот именно,– говорю. «А теперь опусти меня!»
Дядя Рори с кряхтением опускает.
– Ну, так-то лучше,– ерошит мне волосы пятерней.—Ага, вот и улыбочка!
«Конечно, я улыбаюсь, дурак ты здоровенный. Ты же мой раб, подчиняешься моим мыслям!»
– Дядя Рори, вас, наверное, ужасно долго не будет? – спрашиваю.
– Да, Прентис, боюсь, что так,– отвечает дядя Рори.
Громкоговоритель вопит, что начинается посадка на рейс до Хитроу. Дядя Рори берет свою наплечную сумку, и мы втроем шагаем к большой толпе. За длинной и высокой стеклянной стеной раздается оглушительный рев – будоражащий, как катастрофа. Но это всего лишь садится самолет.
– Если будете в Голливуде и встретите там Джоржа Лукаса…
Дядя Рори хохочет, и они с моей матерью обмениваются понимающими взглядами – из тех взглядов, которые так бесят нашего брата мальчишку.
– Вряд ли есть шанс, Прентис, но если все-таки…
– Спросите, не получал ли он моего письма,– прошу я. Мы уже достигли того места, где все останавливались и обнимались; остановились и мы.– Если получил, то он в курсе, что я имел в виду.
– Будет сделано, непременно,– снова смеется, опускаясь на корточки, дядя Рори. Сделав из моей прически черт-те что, он теперь хватает меня за плечики блейзера,– Ну, будь хорошим мальчиком, через несколько месяцев увидимся.
Он встает. Они с мамой минутку сюсюкают, и она целует его в щеку. Я отворачиваюсь. Рад, что папа этого не видит. Да как они смеют такими вещами на людях заниматься? Я озираюсь: может, папа подглядывает из-за пальмы в кадке или через прорезанную в газете дыру? Но его нигде не видать.
– Ну, до свидания, Рори, счастливого пути.
– Пока, Мэри. Передай Кену, я позвоню при первой же возможности.
– Будь осторожен. Дядя Рори ухмыляется:
– Ага.
Он сжимает ладонью мамино плечо и снова ей подмигивает:
– Пока, детка. До встречи.
– До свидания.
Мы смотрим, как он уходит. Показывает билет обслуге у выхода на летное поле, потом еще разок машет нам и скрывается из виду.
Я поворачиваюсь к маме.
– Мам, дай денег в «Звездные войны» сыграть,– Показываю на видеоигры.– В прошлый раз три уровня прошел, с четвертого слетел, теперь знаю, как с большими башнями справиться…
