Кеннет вышел на середину комнаты, улыбаясь двум мальчикам. Судя по лицу Фергюса, его не убедили слова друга. Лахлан выпучил глаза на узкую кровать, а затем на диванчик в углу.
– И че, вся эта комната – только твоя? – повысил голос Лахи.
– Да, а что? – проворчал Фергюс.
– Ни хрена себе! Все это – одному! Слышь, Кен? – Лахи подмигнул Кеннету и двинулся к модели парохода, заключенной в стеклянный ящик.– Ага,– постучал он по стеклу, затем провернул крошечный ключик в торце ящика, и освободилась боковая стенка.– Спорим, там тайничок: дорогуша Фергюс заныкал кой-какие штучки для ночных забав.– Он выдвинул боковую стенку.
– Прекрати! – вскочил на ноги Фергюс. Лахи наклонился, просунул руку и снял модель с двух подставок, сделанных из дерева и меди.
Кеннет увидел, как изогнулась, уперевшись в верх ящика, задняя мачта. Провисли черные нити-провода.
– Да как с ним поиграешь, когда он тут? – возразил Лахлан и потянул модель уже с силой.
– Лахи…—двинулся к нему Кеннет.
– Это не игрушка! – подбежал Фергюс и хлопнул Лахлана по руке,– Перестань! Сломаешь!
– Да ладно.– Лахи пихнул модель обратно. Кеннет с облегчением вздохнул – мачта выпрямилась, радиоантенны снова натянулись.– Не дрейфь, дорогуша.
Фергюс запер ящик, убрал ключ в карман.
– И хватит обзываться.
– Ну извини, дорогуша.
– Я сказал, хватит! – сорвался на визг Фергюс.
– Не надо так волноваться, мистер Эрвилл, а то штанишки придется менять.
– Ты, сучонок…
– Э, хватит! – вмешался Кеннет.—Давайте-ка по-взрослому. Фергюс,– указал Кеннет на застекленную витрину под окном,– что это?
– Мой музей.– Фергюс метнул в Лахи убийственный взгляд и направился к окну.
– А-а, музей! – протянул Лахи притворно уважительным тоном и тоже двинулся к витрине.
– Я сам эти вещи нашел, в округе,– объяснил Фергюс. Он уже стоял над ящиком с наклонным стеклянным верхом и показывал: – Монета, скорее всего, римская, а это – наконечник стрелы.
– А это че за зеленая фигня? – указал в угол Лахи.
– А это,– ответил Фергюс,– окаменелая груша. Лахи заржал:
– Это же мосол! Ну, Ферг, ты даешь! У мясника, что ли, спер из помойного корыта?
– Нет! – возмущенно ответил Фергюс– Это окаменелая груша, я ее на пляже нашел.– И повернулся к Кеннету: – Кеннет, ты у нас немножко образованный, скажи ему. Это окаменелая груша!
Кеннет пригляделся:
– Гм… гм… Ну, вообще-то не знаю.
– Старый мосол,– настаивал на своем Лахи.
– Ах ты, трепло несчастное! – вскричал Фергюс– Вон из моего дома!
Лахи пропустил эти слова мимо ушей и наклонился, чуть не ткнувшись носом в верх ящика.
– Вон! Убирайся! – выкрикивал Фергюс, показывая на дверь.
Лахи презрительно смотрел на ноздреватый зеленоватый экспонат с этикеткой «Окаменелая груша, Дантрун-бич. 14 мая 1945».
– Я что, шучу с тобой? Пшел вон!
– Фергюс…—начал Кеннет, положив ладонь мальчику на запястье. Фергюс ее стряхнул, его лицо побелело от ярости. Лахи скривил нос, который почти касался стекла:
– Чего еще ждать от парня, который по сортирам прячется?
– Ах ты, свинья! – взвизгнул Фергюс и обрушил оба кулака на затылок обидчика.
Лицо Лахи проломилось через стекло, очутилось в витрине.
– Фергюс! – завопил Кеннет, оттаскивая Фергюса, который уже принялся пинать Лахи по ляжкам. Лахи с воем отпрянул от витрины, разбрасывая осколки, замахал руками; его лицо было в крови.
– Гад! Урод! – выкрикнул он, шатаясь,– Я ж не вижу ни хрена!
– Лахи! – Кеннет выдернул из кармана носовой платок, подскочил к Лахлану, схватил за плечи.– Не двигайся! Не шевелись! – Он попытался стереть кровь с глаз мальчика. В крови был весь его джемпер, она капала на ковер.
– Я не вижу! Ни хрена не вижу!
– Дети, что вы не поделили?.. О господи! – появилась в дверях миссис Эрвилл.– Фергюс, что ты ему позволяешь?! А ну, брысь с ковра! Это же персидский!
* * *
Лахлан лишился глаза. На фабрике «Галланахское стекло», в отделе украшений, ему сделали искусственный. Фергюса отец выпорол и запретил гулять две недели. Эрвиллы выдали семье Уоттов тысячу гиней, и на этом проблема разрешилась. А о юридическом оформлении позаботилась адвокатская контора «Блок, Блок и Блок».
Лахлан рос, и, наверное, из-за этого, когда ему стукнуло пятнадцать, повадился выпадать глаз, поэтому сделали другой, покрупнее. Старый Лахлану разрешили оставить у себя. Через неделю он получил в больнице третий глаз, когда второй потерялся (несколько месяцев спустя он нашелся под шкафом в спальне Лахи и Роба – наверное, закатился, когда Лахи вынул его перед сном). Но он был неважного качества: потусклее и не такой натуральный на вид, поэтому стал играть роль запасного. Вот так Лахи стал мальчиком о четырех глазах.
«У кого четыре глаза, тот похож на водолаза» – это двустишие было популярным у школьных товарищей, хотя никто не осмеливался декламировать его в присутствии Лахи, после того как одного мальчика, позволившего это себе – пускай не в пределах видимости, зато в пределах слышимости,– поймала шестерка крепких юных Уоттов и заставила проглотить карее око, а затем исторгнуть наружу.
* * *
В гостиной Мэри Макхоун принюхалась:
– Прентис, от тебя бензином пахнет. Прентис рухнул в кресло:
– Извини.
Мать глянула на него поверх «Гардиана». По телевизору беззвучно шла игра в снукер. Прентис посидел посмотрел. Мэри опустила газету, сняла очки для чтения.
– Где Кен? – спросил Прентис. Он так и не снял черную кожанку.
– В постели, читает.– Мэри сложила газету, подошла к сыну и снова принюхалась.– И дымом… И это… не кабацкий дым,—добавила она, возвращаясь к своему креслу.– Во что вляпался?
Прентис наклонился к ней:
– Папе не говорить. Обещаешь?
– Нет, Прентис,– произнесла она, разглаживая юбку. Взяла со столика, стоявшего обочь, чашку кофе, глотнула.– Ты же знаешь, я секретов не терплю. Не то что твой отец.
– Черт…—вздохнул Прентис—Ладно, расскажу. В общем, понесло нас…
– Куда понесло? – встревожилась Мэри.
– Мы были в «Яке», и Билл Грэй сказал, что слышал, как Уотты говорили… Точнее, Эшли говорила, и я ему сначала не поверил – чтобы Эшли! – но он клянется, что собственными ушами… Они там все сидели, вся молодежь… Уотты… Короче, сидят там кислые такие, необщительные… Это потому что Даррен угробился… И, короче, Билл подслушал, как Эш сказала, что справиться можно только одним способом, а иначе они вообще этого толком не переживут… Короче, надо всем взять кувалды…
