Легкая хлопковая курточка не скрывала, как движется ее грудь. Вперед-назад, вперед-назад.
– Нет,– через несколько мгновений сказала Эш.—Ты обыкновенный слюнтяй.
Я пожал плечами:
– Может быть. Ладно уж, давай выпьем, если считаешь это необходимым, и ты объяснишь, почему я тебе кажусь слюнтяем.
По пути к лестнице я глянул на ручные часы:
– И лучше не откладывать, у нас только вся ночь впереди.
Мы поднялись по лестнице, подошли к двери квартиры.
– Интересно,– проговорила Эш, переводя дух и глядя в лестничный проем, пока я возился с замком,– у меня куча знакомых живет в квартирах, и все до одного почему-то на последнем этаже.
– Полезно иметь друзей «наверху»,– отворил я дверь и увидел за порогом Дженис Рэй.
Тетя Дженис была в «домашнем» – рубашке и джинсах. Она стояла в прихожей. И выглядела расстроенной: глаза красные, щеки потекшая косметика превратила в карты лос-анджелесских автодорог. Позади нее стоял Гав – баран бараном. Я перевел взгляд с Дженис на Гава, затем вернул назад, а Дженис смотрела на меня, и у нее дрожала нижняя губа.
«Дайте-ка сам догадаюсь: вы в конце концов это сделали – сломали койку!» – подумал я.
– О, Прентис! – Дженис вдруг бросилась ко мне и заключила верхнюю половину туловища в достойные гризли объятия. Мне оставалось лишь гадать, чем вызвано столь бурное изъявление чувств и как бы мне отделиться от тети Дженис. Что подумает Эшли? Приревнует? Это в самом лучшем случае.
Дженис отстранилась, и я, снова обретя возможность дышать, не замедлил ею воспользоваться.
– О Прентис! – повторила она, прижав обе ладони к моей голове и качая собственной головой.
Через несколько секунд закрыла глаза, отвернулась, и отпустила мои скулы, и позволила мне пройти в прихожую. Гав у тумбочки переминался с ноги на ногу и бросал нервозные взгляды на телефон. Мне в глаза он старался не смотреть. Я сделал вперед пару шагов, но услышал шепот за спиной, оглянулся и увидел, как Дженис крепко, почти неистово обнимает Эш. А ведь они никогда раньше не встречались. Как странно, подумал я. Где же приличия, где пресловутая британская сдержанности, коей можно поступиться только ради крепкого духа товарищества, сугубо под влиянием возлияния?
Эш смотрела из-за плеча Дженис Рэй на меня, серые глаза за ярко-красными стеклами очков наполнялись слезами.
– Это… тебе б домой звякнуть,—пробормотал Гав, обращаясь, похоже, к своим кроссовкам.
– А в чем дело-то? – услышал я собственный голос.
Наверное, доли мозга заработали асинхронно: сознание воспринимало самые разные вещи, и время будто замедлилось, и при этом какая-то частичка разума пустилась вскачь, пытаясь логически объяснить происходящее.
– Это…– на сей раз Гав направил свои слова в затянутую регбистской футболкой грудь,– это твой отец,– прошептал он и заплакал.
Глава 12
А вот и наш специальный отдел,– отворил дверь Хеймиш.
Они очутились в длинном коридоре; одна стеклянная стена открывала вид на яркий, просторный, хорошо просматриваемый цех. Все там модерново блестело, а немногочисленный персонал поголовно носил белые халаты. Если бы не обнаженные кирпичные кладки двух широких печей, соединенных с потолком блестящим металлическим трубопроводом, это больше походило бы на лабораторию, чем на фабричный цех.
Стояла тишина, и никто из трех братьев как будто не испытывал желания ее нарушить. Хеймиш в безупречно чистом белом халате поверх костюма-тройки влюбленно смотрел на почти статичную панораму за стеклом, Кеннет, похоже, скучал, Рори стоял рядом с Дженис Рэй и насвистывал что-то монотонное. Одна рука обвивала талию Дженис и время от времени щекотала правое бедро.
– Очень чистенько,– сказала наконец Дженис.
– Да,– хмуро подтвердил Хеймиш и медленно кивнул, не сводя глаз с цеха.– Как положено.– Он повернулся к столам у стены, на которых лежали различные стеклянные предметы, некоторые в выставочных витринах, а большинство – просто так. Но над каждым на стене висела поясняющая табличка. Хеймиш взял с деревянной подставки матово-черную штуковину, похожую на шлем викинга, только маленький и без рогов.
— Носовой конус снаряда,– повертел он в руках изделие и протянул Дженис.
Та взяла:
– Ого, тяжелый!
Рори снова ее пощекотал, и она пихнула его локтем.
– Да, тяжелый,– серьезно подтвердил Хеймиш, забирая конус и аккуратно возвращая на подставку.– Строго говоря, это не обычное стекло, а стеклокерамика,– поправил он на калабахе экспонат.– В основе алюмосиликат лития, он прекрасно выдерживает высокую температуру. Из него еще делают конфорки для кухонных плит… А снаряд, ясное дело, должен выдерживать сильный нагрев при трении о воздух.
– Ясен пень,– подтвердил Кеннет, и они с Рори переглянулись.
Хеймиш повернулся к следующему экспонату: широкой чаше, тоже темной и тусклой, шириной в полметра – этакое исполинское блюдо. Приподнял, чтобы видно было дно с решеткой из ребер.
– Спутниковая антенна? – спросил Кеннет.
– Нет,– буркнул Хеймиш, однако на унылом лице мелькнуло нечто отдаленно похожее на улыбку,– Это основание для зеркала телескопа.
– Вроде того, что у Фергюса в замке? – спросил Рори.
– Совершенно верно. Здесь сделаны все зеркала и вся оптика для телескопа мистера Эрвилла. Но они, конечно, меньших масштабов, чем этот экспонат.– Хеймиш опустил чашу и смахнул с ее края пылинку.– Изготовлено из того же материала, что и носовой конус снаряда. Не деформируется при резких температурных перепадах.
– Гм…– произнесла Дженис таким тоном, будто изо всех сил пыталась заинтересоваться.
– А здесь у нас,– поплелся к следующему столу Хеймиш,—так называемые пассивационные стекла, близкие к боратовым стеклам, но с боросиликатом в основе…
– Я ведь только сказала, что хотела бы на фабрику глянуть,– прошептала Дженис, когда они с Рори пошли вслед за Хеймишем.– Хватило бы и взгляда снаружи.
– Крепись, детка.– Рори пощекотал ее на этот раз уже обеими руками, отчего она пискнула.
Из противоположного конца коридора к Хеймишу направился человек в белом халате.
– Извините, я на минутку,– сказал Хеймиш экскурсантам и отошел к незнакомцу.
Кеннет повернулся к Рори с Дженис, затеребил рукав Рори и заныл:
– Пап, мне скучно. Пап, а, пап, скоро это кончится? А? Пап, я домой хочу, ну, пап!..
Он уперся ладонью в стеклянную стену, оглянулся на завершающего беседу Хеймиша и закатил глаза. Посмотрел на Дженис и тихо добавил:
– Вот идет мой старший брат – прячься, боросиликат!
