— Не забывая и: «Никогда не стоит недооценивать жадность богатых!»
— А также человеческую способность извлекать из всякой беды исключительно неправильные уроки.
— Это ты про национальную систему противоракетной обороны? Да, с оповещением там дело швах, — Я вновь рассмеялся. — Так что следующий наш лозунг окажется достаточно сексуальным: «Я иду к тебе, детка!»
— Или вот вам девиз еще более пламенный: «Кончаю!»
— Годится! — воскликнул я и отключил музыкальное сопровождение.
— Но все-таки э-э-э… — протянул Фил, все еще скаля зубы.
— Но все-таки, Филип?..
— Все же в результате получается, — медленно произнес он, — что я не могу сказать о шотландцах того же, о чем вечно толкуешь ты.
— Разумеется, нет! Ведь ты англичанин. Некоторые наши особо башковитые парни до сих пор винят вас за то, что обитатели Глазго начали испытывать антипатию к эдинбуржцам и наоборот. Добрые жители сих двух в равной степени чрезвычайно достойных городских образований любили друг дружку прямо-таки до смерти, пока тут не появилась ваша братия. И вообще, в наши дни уже не проходит абсурдная теория, будто если бы англичане нас не объединили ненавистью по отношению к ним, мы бы до сих пор оставались кучкой племен голозадых горцев, обожающих жениться на собственных сестрах и убивать друг друга в пещерах. Сейчас мы считаем, что вы только завоевывали и разделяли. Так что, как уже было сказано, лучше не начинай опять, ладно?
— Хорошо устроились — можете за все ругать нас.
— Именно так, — с жаром подтвердил я, — ни на какие проблески благодарности можешь вообще не рассчитывать.
— Ваще, — поправил Фил, — Так вроде бы выражается нынешняя молодежь.
— В один прекрасный день, Фил, ты все-таки реквизируешь «Бестолкового»
[64]
из видеопроката, — Фил тихонько хихикнул, и я вспомнил о Стиве, — Эй, Стив, так что там насчет шотландцев в правительстве? Я помню, как ты о них отозвался, но подумай-ка вот о чем: если, по твоим словам, шотландцы дерьмо, сумевшее вскарабкаться на самый верх этого обмазанного особенно скользким жиром столба, то что ты тогда сможешь сказать об английских политиканах?
— Думаю, приятель, тут целый заговор.
— Заговор? Блестяще! Фил, где тут у нас бланки заявлений о заговорах? — Я взял лежащий передо мной приблизительный сценарий нашей передачи и пошелестел им перед микрофоном, — Спасибо. Итак, Стив, я готов; давай, выкладывай все.
— Дело в том, что вы, похоже, хотите затащить нас в Европу, так ить?
— Мы хотим? — Я широко улыбнулся Филу. — Да! Мы хотим! Ты прав, Стив! Кажется, здесь ты действительно кое-что угадал. Эго как восстановление в правах. Тут действительно просматривается здравая мысль. Заговор шотландцев с целью отомстить за триста лет угнетения, которому, как нам иногда кажется, мы никогда не давали достаточно сильного отпора.
— Думаю, вам просто завидно.
— Разумеется, завидно. Наши вторжения в Англию никогда не давали желаемого результата. Правда, то же самое можно сказать и о вторжениях англичан, хотя нельзя не признать, что вам все-таки лучше удавалось массово убивать наших парней, чем нам ваших. А потом ваши пронюхали, где наше слабое место, и просто купили нас со всеми потрохами. Ловко придумано. Только мы так и не простили, что покупатель оказался умней нас; однако теперь-то уж мы не продешевим.
— Вот вы сейчас и хотите очутиться в Европе, так ить?
— Естественно. Из шотландцев получатся отличные европейцы. Когда мы слышим от англичан, как они не хотят, чтоб ими управляли из далекой столицы, где говорят на другом языке, и навязывали им чужую валюту, шотландцу сразу приходит на ум: постойте, да мы же как раз так и жили последние три столетия. Мы это испытали, к этому притерпелись, прошли стажировку. Лондон, Брюссель — какая разница? Лучше быть маленькими и неприметными в потенциальной сверхдержаве, чем в постимперском болоте, где единственное, что случается вовремя, — это поступление корпоративных бонусов.
— Во-во, — сказал Стив.
— Отличная работа, Стив. Очень ценный вклад. Ужасно жалко, мы не сможем тебе заплатить. Просто сердце разрывается.
— Да ладно…
— Только имей в виду, Стив, что люди, чей заговор ты сейчас только что раскрыл, те, которые действительно правят нашей страной, теперь начнут на тебя охоту. Собственно, тебе лучше поскорее смотаться оттуда, где ты сейчас находишься. Извини. Лично я бы поторопился, эти ребята не любят ходить вокруг да около. Известно, что они готовы тут же сцапать всякого, кто своим звонком оповестил об угрозе те немногие силы, что еще остались от нашего так называемого свободного общества. Я не шучу, приятель, и пока они еще… — Тут я нажал на кнопку и отключил от эфира телефонную линию Стива, — Эй Стив? Алло?! Стив?! Стив?!! Стив?!!! Ты… Боже мой, Фил, — произнес я приглушенным, подавленным голосом, — Они таки до него добрались. Бедняга! Так скоро!
— Быстро сработали, — согласился Фил.
— Наверно, пока мы с тобой разговариваем, его уже упаковали в длинный кильт, от макушки до пят, и грузят в фургон «Айрн-брю»
[65]
с номером, густо заляпанным грязью.
— Да-а-а, — протянул Фил с этим его чудовищно неестественным шотландским акцентом, — Боюсь, Кен, еще прежде, чем угаснет вечерняя заря, он будет чахнуть от завываний волынки на острове Охтермухти.
— Ох, Фил, когда ты так говоришь, у меня возникает чувство, будто я снова дома.
— Чудешно. И што, кто наш шледующий шобеседник?
— Верно, тут дело и правда пахнет заговором, раз некий таинственный стрелочник так и стремится перевести нашу передачу на шотландские рельсы, о чем красноречиво свидетельствует твой голос, с пугающей точностью напоминающий Шона Пертуи
[66]
. А ну-ка посмотрим… — Я пробежал глазами на своем мониторе список позвонивших, в котором то и дело появлялись все новые и новые имена, — Ага, вот, Ангус. Наконец-то хорошее имечко, — Я кликнул, подключая его телефонную линию. — Ангус, скажи, ты шотландец? Признайся, что да!
— Да, друг, так и есть. Привет. Как дела?
— Превосходно, дела высший сорт. А у тебя?
— Тоже классно. Настрой чудный.
— И для чего же ты так чудно настроился на нашу волну?
