— Кен. Разве не видишь? — ответила Кайла, — Его бывшая, оказывается, трахается с Брэдом Бейкером.
— Что ты? С тем, из «Аддикты»?
— Ага.
— Во повезло телке!
— Угу. В «Кью» уже напечатали, видишь?
— Ну и дела-а-а, — протянула Энди, которая успела поставить поднос и теперь смотрела на фотографию в журнале. Затем взглянула на меня, — Прямо никакой совести.
Я перевел взгляд на Фила:
— Что, действительно покраснел?
У меня создалось ощущение, что это могло оказаться правдой. Я действительно был смущен. Разволноваться только из-за того, что Джоу сфотографировали с кем-то другим. Жалкое зрелище.
Фил присмотрелся ко мне.
— Да ну, — ответил он безразличным тоном и принял из рук Энди стаканчик с кофе и пончик. Затем его глаза прищурились за толстыми стеклами очков, и он кивнул: — Может, самую малость.
— А по-моему, это мило и романтично, — проговорила Энди, глядя на меня с печальной, сочувственной улыбкой.
В ответ я скривил губы, что на расстоянии могло сойти за улыбку, особенно если плохо видишь и смотришь против света.
— Кстати, — проговорил Фил, опять начав перебирать клавиши своего компьютера, — это напомнило мне о сплетне из служебной рассылки, — И он перебрал еще несколько клавиш, — Ага, — произнес он, кивая тому, что увидел на экране, — По-видимому, «Мауткорпорейшн» собирается купить «Айс-Хаус».
— «Айс-Маут»
[123]
,— предложила Кайла.
— «Маут-Хаус»
[124]
,— не то поддержала, не то поправила ее Энди.
— А пошли вы… — сказал я с выражением.
Пятничная передача подошла к концу. Никакого пакета. Я ощутил жуткий упадок духа. Когда я шел по коридору, ведущему в наш офис, мой телефон завибрировал, как только я включил его. Наконец-то! Я мигом выхватил свою «моторолу» из футляра.
Вот черт, опять моя адвокатша.
— Да, Мэгги, — сказал я со вздохом.
— Кое-что утешительное.
Я оживился: адвокаты не бросаются такими фразами без основательных причин.
— В чем дело? Неужто Лоусона застукали за растлением малолетних?
— Еще лучше. Он снял обвинения.
— Вы шутите! — Я остановился посреди коридора.
— Нет. У него имелись кое-какие сторонники, которые собирались оплачивать адвоката, так вот, они решили, что если процесс состоится, тем самым они предоставят вам трибуну, с которой вы будете распинаться перед публикой о том, о чем явно и хотели распинаться, вот они и пошли на попятный. Мистеру Брайерли пришлось прийти к тому же решению.
Лихо: Лоусон и его правые дружки испугались предоставлять мне трибуну!
— Значит, тем все и кончится?
— Остается вопрос о судебных издержках. Мы могли бы повесить это на них.
— Правильно. Только вот о финансовой стороне лучше переговорить с нашими юристами и бухгалтерией. Однако как же насчет судебного слушания? Значит ли, что оно теперь… того?
— Как я уже говорила, от судебного преследования они отказались, а раз полиция, похоже, не горит желанием сама предъявлять обвинение, то, видимо, дело обстоит именно так. Думаю, теперь они навряд ли могут передумать. Так что, похоже, к вам нет претензий.
— Красотища! — громко воскликнул я, — Мы победили!
— Ну, можно сказать и так, хотя формально сражение даже не начиналось. Скажем, противник ретировался с поля битвы, оставив его за нами.
— Прекрасно, Мэгги. Спасибо за все, что вы сделали. Я это очень ценю.
— Ну что ж, счет вы получите по почте, и хотя он не маленький, все равно примите мои поздравления. Приятно было познакомиться, Кен.
— И мне тоже, Мэгги. Классная работа. Еще раз спасибо.
— О’кей. Пейте свое шампанское.
— Черт побери, вы правы! Послушайте, мы тут скоро заканчиваем. Не желаете присоединиться и вместе с нами отметить?
— Спасибо, но я очень занята. Может, как-нибудь в другой раз. О’кей?
— Ладно, о’кей. И снова спасибо. Будьте здоровы. Пока.
— Пока, Кен.
Я прошел оставшиеся несколько метров по коридору и, распахнув дверь, предстал перед удивленными взорами Фила, Кайлы и Энди.
Раскинув руки пошире, я пошел на них:
— Охренеть, тра-та-там!
— Крейг! Все просто чудесно! Насилу до тебя дозвонился.
— Кен…
Я стоял в дверях «Ветви» и смотрел на улицу. За спиной у меня надрывался барный проигрыватель — OutKast голосили о мисс Джексон
[125]
. Внутри было довольно шумно, ибо мы уговорили хозяйку Клару увеличить громкость до степени, соответствующей грандиозности празднуемого события. Было примерно половина шестого, и небо выглядело таким темным, каким только возможно в Лондоне, — то была тьма безоблачной ночи после ясного дня. Из-под решетчатого люка не по сезону пованивало, и в воздухе витал аромат фекалий, пока его не уносил легкий ветерок.
— Я выкрутился! — заорал я в трубку, — Никакого судебного дела не будет! Гребаный Лоусон Брайерли сдрейфил! Круто, а?
— Ага. Рад за тебя.
Его холодный тон меня остудил.
— Крейг, что случилось? — спросил я, сделав несколько шагов подальше от двери пивной, от ее шума, от ее хмельных бодрящих запахов.
— Ну… Есть хорошие новости и плохие, Кен.
— В чем дело? Какая-то беда? Что-нибудь с Никки?
— С Никки все хорошо. Дело не в ней.
У меня слегка отлегло от сердца.
— А в чем?
— Хорошая новость — мы с Эммой опять сходимся.
— Вот как? — Я немного помолчал, обдумывая известие, — Знаешь, это классно, просто зашибись. Молодцы. Чудесно. Я просто счастлив за вас обоих. Честно.
— Н-да, — произнес Крейг, и я расслышал, как он глубоко вздохнул. — Плохая новость: когда мы решили снова сойтись, то подумали, что для начала нам следовало бы покаяться в прошлых грешках, списать их за борт восстановленного семейного корабля.
