— Совсем засыпаю, — сказала Кристина, открывая глаза.
— А в моем обществе все засыпают, — ухмыльнулся я.
— Нет, я просто устала. Очень устала. — Она рассеянно крутила в руке бутылку.
— Да, — сказал я, — тяжелые были гастроли.
Пару секунд Кристина словно меня не слышала, затем она медленно кивнула, поднесла бутылку к губам и дунула поперек горлышка; раздался низкий, прерывистый звук.
Самолет все не возвращался. Мы выпили еще несколько бутылок пива, покрутили какие-то кассеты из нашего запаса, поиграли в карты.
Начинало темнеть. Если самолет не прилетит в ближайшие полчаса-час, значит, не прилетит сегодня вовсе — даже Дейви не станет садиться ночью на воду. Мы смотрели, как гаснет закат, как разгорается Венера, появляются первые звезды… самолета как не было, так и не было.
— Может, они полетели в Британию за пастеризованным?
Кристина, успевшая надеть пуховый свитер, покачала головой, не поддерживая моей шутки.
— Поломка, наверное.
Ее длинные, дочерна загорелые ноги так и остались голыми.
— Жаль, что у нас нет рации, — заметил я. — Сразу бы все и узнали.
— Хмм, — ответила Кристина и резко сменила тему. — Давай поедим. Хочешь прогуляться в это маленькое заведение, куда мы водили вас в первый вечер? На берегу, «Тингиос», или как уж его там. Далеко, конечно же, но…
Фаршированные перцы и копченая кефаль, горький кофе и фантастически липкие сласти. В тот вечер боги нам благоприятствовали — ни одного шумного немецкого юнца на горизонте. В ресторане нашлось и шампанское; мы плотно поужинали и побрели к дому то прибрежной тропой, то прямиком через пляжи, передавая из рук в руки последнюю бутылку брюта, перемежая болтовню беззастенчивой отрыжкой.
Кристина остановилась, широко зевнула и закинула лицо к усеянному звездами небу. Я тоже остановился. Она глотнула из бутылки, передала ее мне и спросила, указывая куда-то вверх:
— Что это?
— Что — что?
— Вот там, рядом с этими звездами. Сбоку от Луны и чуть пониже. Двигается. Это что, самолет? НЛО? Что это такое?
Я понял, что заинтересовало Кристину, только после того, как она заставила меня встать на колени, пригнулась за моей спиной и указала на нужный участок неба пальцем.
— А, это, — сказал я. — Спутник, наверное.
— Правда? Никогда не думала, что их видно. Нет, ты точно не врешь?
— Да нет, правда спутник.
— Хмм, — помотала головой Кристина. — Ну кто бы подумал… — Она отобрала у меня бутылку, зевнула и глотнула. — Знаешь, Уэйрд, я о-хре-не-ва-ю-ще устала.
— Пошли, — сказал я, протягивая ей руку. — Уложим тебя в постельку.
Кристина снова помотала головой и села — скорее плюхнулась — на песок.
— А ты знаешь, чем мы занимались две последние недели? — спросила она, глядя на мирно плещущие волны.
— Отдыхали? — неоригинально предположил я, опускаясь рядом.
— Я пыталась снять Дейви с иглы, — тяжело вздохнула Кристина. — Чтобы совсем, с концами… очередной раз… А ты, — она оглянулась на меня, — ты-то знал, что он употребляет героин?
— Я многого не знаю, — ответствовал я одним из этих «прете-поте»
[55]
ответов, джентльменский набор которых оказывает неоценимые услуги личностям косноязычным вроде меня. Вообще-то я подозревал, что Дейви сидит на чем-то тяжелом, но не был уверен. Точно так же я не был уверен, знает ли Кристина насчет Инес и Дейви; ни один из них не высказывался при мне на эту тему.
И вот тогда и там, на ночном эгейском пляже, на золотом песке у лазурного моря (и тот, и другое утратили до рассвета свой цвет), весь стресс, весь страх и вся боль выплеснулись из Кристины наружу, мне оставалось только сидеть и молчать.
Как он начал, как он сперва умел держать себя в руках, его бахвальство, что по-настоящему это нужно только слабым людям, а он и так все время на взводе, а герыч только обостряет это ощущение, и что круче всего он торчит, лабая со сцены, рядом с этим все остальное семечки, а последние месяцы, включая сюда и все турне, она и уговаривала, и заставляла его бросить, и он вроде даже и бросил, а потом оказалось, что нет, и она узнала про себя и про него много такого, чего раньше не знала, что она чувствует ответственность за него, но при этом он нередко доводит ее до полной, слепой ярости, и тогда она его ненавидит, и что он способен использовать наркотики для того, чтобы причинить ей боль, принимает их нарочно, назло, когда с ней поссорится, и что наркоманам вообще присущи двуличие и алогичность, я завязал, я уже практически завязал, я завяжу завтра, ну вот видишь, я же целый день продержался, за такое полагается небольшое вознаграждение…
Она и по-хорошему его уговаривала, и закатывала ему истерики, иногда даже била, грозилась поломать ему пальцы, донести в полицию, она обшаривала всю его одежду и все вещи, а если что находила, выкидывала, последние недели она уже попросту не отпускала его ни на шаг (к концу турне я и сам стал замечать, что в каком-то смысле они сблизились еще больше обычного, а в каком-то отдалились), и то же самое продолжалось первые две недели и здесь, на Наксосе.
И теперь она устала, и не просто потому, что Дейв спит совсем мало — это у него организм такой, а она не решается уснуть раньше него, — а из-за постоянного, изматывающего напряжения… Ну, и еще ей было необходимо перед кем-нибудь выговориться.
За разговором мы почти допили бутылку, и мы видели еще несколько спутников, как они неспешно ползут по небу, и несколько падающих звезд, тонкие, яркие, бесшумные линии, исчезающие прежде, чем ты успеешь взглянуть на них прямо.
— А вообще-то, — сказала Кристина, — я думаю, теперь он бросил. — Она смотрела на тонкую белую полоску прибоя. — Надеюсь.
Ну что тут скажешь? Я ничего и не сказал, а просто приобнял ее и ободряюще похлопал по плечу.
— Уэйрд, — Кристина прикрыла один глаз, а другим смотрела прямо на меня с расстояния в пару дюймов. — Я хочу выкупаться.
— О? — сказал я, глядя, как она снимает свитер и джинсы.
— Присоединишься?
Футболка на мгновение запуталась вокруг ее головы, давая мне возможность попялиться на освещенные луной груди и подумать: господи, Кристина, как бы мне хотелось разложить тебя, здесь же и тут же.
— Вот же мать твою, — пробормотала она, справившись наконец с футболкой. — Ну, так как?
— Да у меня плавок нет.
— Знаешь, я ведь уже… ладно, как хочешь. — Кристина повернулась и пошла к морю. — Вода-то какая теплая. Давай иди сюда.
Я упрямо помотал головой. Кристина зашла по колено, остановилась, повернулась ко мне, стянула с себя купальниковые трусики и бросила их на берег.
