— Точно, точно, — улыбнулся Глен. — Хорошо быть знаменитым, верно?
Я согласился, что да, верно, хотя и не всегда. Мы посидели еще пять-десять минут, вспоминая наших общих знакомых и ребят, которые учились в нашей школе, а затем Глен взглянул на часы и начал торопливо допивать пиво. Я тоже осушил свою кружку и отставил ее в сторону.
— Мне уже пора, — сказал Глен, берясь за портфель. — Вот, возьмите. — Он протянул мне визитную карточку. — Будет вам нужен адрес Джин — звоните. Или мамин адрес, уж там-то вас всегда напоят чаем.
— Спасибо.
Мы вышли из бара. На улице капало, и мы задержались под навесом, пока Глен выуживал из портфеля складной зонтик. Я обвел взглядом ближайшие дома.
— Да, — кивнул Глен, — в этом городе многое изменилось.
С того места, где мы стояли, никаких особо радикальных изменений не замечалось, но я понял, что он хочет сказать.
— Да, тогда тут не было заведений вроде этого. — Я оглянулся на покинутый нами бар. — А вот «Ватерлоо» вроде и не очень изменился… во всяком случае — снаружи.
— А вы что, — спросил Глен, вытаскивая зонтик из чехла, — были тамошним завсегдатаем?
— Нет. — Не знаю уж почему, но меня потянуло на откровенность. — Я только раз там был, пропивал с Джин свой первый аванс. Похитил ее на улице и затащил туда почти что силой.
— Это еще вопрос, кто там кого похищал, — ухмыльнулся Глен, раскрывая зонтик. — Если это тот раз, про который Джин мне рассказывала, она тогда чуть не попросила тебя взять ее в Лондон.
Не знаю уж точно, какое у меня было в тот момент лицо, но, наверное, ошалелое. Я стоял, пялился на Глена и слушал уличный шум.
— Да, — хохотнул Глен и шаловливо толкнул меня локтем в бок, — моли бога, что уцелел. Ладно, Дэн, как-нибудь увидимся. — Он встряхнул мою руку. — Звони. И в другой раз будь поосторожнее. Пока.
— И т-ты т-тоже… пока, — сказал я. Глен Уэбб ушел в радужную, освещенную косым солнцем морось. Я стоял и пытался привести свои мысли хоть в какой-нибудь порядок. Затем я побрел к Гилмор-стрит, по блестящему тротуару, под медленно меркнущим небом, размышляя, действительно ли я такой идиот, что действительно сделаю то, что я задумал сделать.
На столике перед Макканном стояли почти еще не початые «половина и половина».
— Мать твою, да это же сам Билл Хейли! — возопил он, вскакивая на ноги, когда я появился на пороге «Грифона». — Хочешь выпить?
— Сам ты Билл Хейли, — фыркнул я. — Пинту крепкого.
— Белла, дорогуша, пинту наилучшего, какое только у тебя есть, крепкого пива для Зиппи Стардаста
[86]
, — крикнул Макканн; я не стал выяснять, нарочно он ошибся или нечаянно. — Хорошо выглядишь, — повернулся он ко мне. — Морда вполне довольная. — Его собственная башка выглядела далеко не эстетично, но я видал ее и в куда худшем состоянии.
— Давай сядем и посидим немного спокойно, — сказал я.
Макканн взглянул на меня с не совсем понятным выражением.
— Как там твое обследование? — спросил я, когда мы расположились за столиком.
— Все в полном порядке. К слову, они меня и об этом спросили. — Макканн указал на свою поувеченную голову.
— И чего же ты им наплел?
— Сказал, что моя жена упала с лестницы.
— Жена упала с лестницы. — (Он к тому же еще и вдовец. )
— Да, — подмигнул Макканн, — и прямо на меня.
— Понятно, — вздохнул я. — А как там Крошка Томми?
— Я нашел его мамашу и папашу, они там и были, у тетки. Можешь себе представить, какое у них настроение. Я дал им этот номер, ну, твоих адвокатов. Они были очень благодарны. В четверг его потащат в суд. Потом, на обратном пути из больницы, я снова туда зашел, и его папаша сказал, твои адвокаты говорят, что, наверное, смогут вытащить его под залог. Ну как, доволен?
— Вполне. Я бы тоже зашел в четверг, но меня в городе не будет, почти наверняка. Я уезжаю, может, и ненадолго, но прямо сегодня. В крайнем случае завтра утром.
— Да? — Макканн вроде и не удивился. — И куда же это ты надумал?
Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.
— В Арисейг.
Бывают случаи, когда ты не можешь поступать ответственно, не можешь вести себя как взрослый, разумный человек, ты просто вынужден делать то, что тебе вдруг взбрендило. В подобных случаях плохие люди становятся убийцами, хорошие — героями, а мы, остальные, делаем что-нибудь такое, что выглядим в конечном итоге полными идиотами. Но кого и когда это останавливало?
Я вернулся поездом на Центральный вокзал, не обнаружил на остановке ни одного автобуса-челнока, прикинул, что в очереди за такси придется стоять по меньшей мере минут десять, и пошел на Куин-стрит пешком, благо идти там всего ничего, четверть мили. Оказалось, что по вторникам есть всего два поезда на Арисейг, и второй из них — 16.50 до Маллейга — ушел ровно пять минут назад. Я смотрел на опустевшую платформу и кипел от возмущения.
Затем я малость поутих и попытался рассуждать рационально, насколько это было возможно в моем тогдашнем состоянии. Хочешь сделать глупость, так уж хотя бы не делай ее по-глупому. Я должен был повидать Макканна. Я договорился с ним о встрече, и он должен узнать, как там дела у Томми, я же так ничего и не знаю. Да и не только Макканн, у меня были и другие дела.
Я пошел смотреть, когда будет следующий поезд. Завтра в 5.50, без десяти шесть утра. И не какой-нибудь там, а лондонский спальный, вона как. Я купил билет с плацкартой (первый класс, от старых привычек враз не отвыкнешь). Прибытие в Арисейг — в 11.18. Купил на вокзале дешевые электронные часы и сразу поставил будильник на пять. Это ж когда-то будет, это же ждать и ждать. У меня было кошмарное чувство, что за это время я успею себя переубедить.
Нет уж, милейший, начал, так не увиливай…
Я бегом помчался к «Макрею, Фитчу и Уоррену», попросил секретаршу позвонить в «Гриф» и сказать, что я буду там через полчаса, и поймал Дугласа буквально на выходе из конторы.
— Как вы сказали, мистер Уэйр? — спросил Дуглас, когда я объяснил ему, что я намерен сделать; его лицо заметно побледнело.
— Все предельно просто, — сказал я, все еще не в силах отдышаться после пробежки. — Достанем мое завещание и напишем по его образцу, в пять минут уложимся.
Не в пять, конечно, а в двадцать, и мистер Дуглас малость хмурился, когда мы подошли к «находясь в здравом уме», но дело было сделано.
— Я практически уверен, мистер Уэйр, — сказал Дуглас, — что вы еще пожалеете об этом своем… — он подчеркнул вескость сказанного, медленно сняв с носа очки, — опрометчивом решении.
