– Вот-вот, – сказала я. – Впрочем, проблемы с НДС у мистера Леопольда возникают не впервые, и сейчас он улаживает дела с налоговым ведомством.
– Ха. Как бы. Якобы. Ну. – сказал Зеб.
– Ну, – повторила я, – как считает Киммерия-Глэдис, мистер Леопольд ретировался в деревню Джиттеринг, что в графстве Эссекс, неподалеку от Бадли; по ее мнению, именно туда он перевез папки и дискеты, которые раньше хранил в офисе. Она советует поискать именно там. Что скажете?
– Эссекс? – переспросил Зеб.
Учитывая, что мы сидели в кафе в центре Лондона, таким тоном можно было спросить: «Монголия?»
– Надеешься, Айсида, застукать там свою сестрицу?
Не исключено, – ответила я. – Между прочим, некоторые сцены с участием Фузильяды снимались как раз в доме мистера Леопольда, который называется «Ламанча». Киммерия-Глэдис это доподлинно знает, потому что кое-кто из ее приятельниц тоже ездил туда на съемки. А поскольку Мораг отказалась от аренды квартиры в Финчли, она вполне могла, с моей точки зрения, податься в «Ламанчу», хотя, конечно, гарантии нет.
Боз задумался. В своих черных штанах и с виду дорогой кожаной куртке он выглядел настоящим гигантом. Черная бейсболка была надета козырьком назад, так что белая буква «X» оказалась на затылке.
– Один черт, – сказал он. – Мне сегодня спешить некуда. А в Эссексе, говорят, девушки первый сорт, слыхал?
Его кулак проплыл мимо меня и, казалось бы, легонько ткнул брата Зебедия в плечо. Зеб, едва не кувырнувшись с высокого табурета, сморщился от боли. Разминая ушибленное плечо, он силился растянуть губы в улыбке:
– Мобыть. Ага. Черт. Эссекс. Черт.
– Тогда вперед! – скомандовала я и, соскочив с табурета, машинально хлопнула Зеба по плечу.
Зеб горестно смотрел на больное место. Боз, причмокивая, допивал кофе.
* * *
На автобусе мы доехали до вокзала Ливерпуль-стрит и там сели на поезд до Бадли. Не планируя выезда за пределы столицы, я не взяла с собой Сидячую доску, поэтому мы с Зебом стояли в проходе рядом с местом Боза. Боз уткнулся в какое-то печатное издание под названием «Миррор». Чтобы скоротать время, я зачитывала вслух фрагменты «Правописания» и каждый раз предлагала Зебу продолжить сентенцию. У него получалось из рук вон плохо; да и то сказать, завершение отрывков текста требовало развернутых предложений, а Зеб явно был с ними не в ладах. Когда Боз отлучился «по малой нужде» (видимо, у них на Ямайке это слэнговое выражение означает опорожнение кишечника – Боз отсутствовал целую вечность), я спросила Зеба:
– Почему у Боза кепка задом наперед?
Зеб посмотрел на меня так, будто я поинтересовалась, почему у Боза кроссовки на ногах, а не на голове.
– Это. Ну, типа. Бейсболка, – с презрением к моему невежеству процедил он.
Я задумалась, протянула «а-а-а» – но так ничего и не поняла.
Городские кварталы все не заканчивались; всякий раз, когда я, заметив лоскут зелени, начинала думать, что столица наконец-то осталась позади, это оказывался либо скверик, либо пустырь. В конце концов город уступил; я читала «Правописание» (Зеб не вытерпел и скрылся в уборной) и не заметила, когда мы заскользили через ровные поля и узкие дороги, мимо редких строений, городков и деревень, разбросанных под мелкими облачками. Как только суматоха большого города осталась позади, мне стало легче, как будто моя жаждущая душа глотнула наконец свежего воздуха.
Плоский как блин, городок Бадли страдал, образно говоря, раздвоением личности: по одну сторону от железной дороги жались кривые проулки с деревенскими домиками, а по другую раскинулся геометрический ландшафт с кирпичными и железобетонными зданиями средней высоты. Одно из них на первый взгляд показалось мне недостроенным, но при ближайшем рассмотрении, когда поезд сбавил скорость и мы приготовились к выходу, стало ясно, что это многоуровневая парковка.
* * *
– Туда, оказывается, еще пилить три мили, Айсида, – сообщил Боз, переговорив с кассиром.
– Отлично! – сказала я. – Прогуляемся.
– Еще чего! – запротестовал Боз, выглядывая из-под солнцезащитных очков. – Тачку возьмем.
Он широким шагом устремился к выходу.
– Ради каких-то трех миль? – недоуменно обратилась я к Зебу.
– Город. – Пожав плечами, он впал в задумчивость.
Вскоре его физиономия ненадолго озарилась мыслью.
– Дороги, – изрек он, причем, как мне показалось, не без гордости.
Зеб и в самом деле был доволен собой, потому что он радостно закивал и повторил:
– Дороги.
– Что «дороги»? – переспросила я.
– Дороги. Узкие. Без тротуаров. Машины. Бешеные. Пешедралом. Опасно. – Зеб развел руками. – Дороги. – Он заспешил к выходу, и через раскрытые двери я увидела, что Боз уже втискивается в машину.
– Дороги, – пробормотала я; деваться было некуда.
* * *
– Пардон, голубушка, на коленках стоять не положено.
– Могу пристегнуться! – нашлась я и попыталась вытянуть ремень безопасности на всю длину.
– Не в том дело, голубушка. У нас инструкция: пассажиру положено сидеть. А кто стоит на коленках, тот не сидит, правильно?
– Хотя бы на пол можно сесть?
– Нет, не положено.
– Но я же буду сидеть!
– Чтоб сидеть, есть сиденье. А на полу – это на полу; как тебе втолковать? Парни, чего это с ней?
– Подруга у нас с тараканами; сам понимаешь, из Шотландии. Извиняюсь, конечно. Эй, Айсида, не пугай человека: он думает, у него за спиной психованная.
– Может, у ней геморрой, тогда конечно…
– Делай, что велят, а то он нас высадит – и потопаем на своих двоих. Извини, дядя; ты включай счетчик, а мы тут разберемся.
– Скажите, – заговорила я, – не найдется ли у вас дощечки или чего-нибудь жесткого, чтобы под себя подложить?
Таксист обернулся. Это был сгорбленный человечек в очках с ужасающе толстыми линзами.
– Жесткое, под себя подложить? – переспросил он и обратился к Бозу: – И к гадалке не ходи: геморрой.
Нагнувшись, он достал из-под сиденья здоровенную книгу и вручил ее мне.
– Вот, держи – городской справочник; сгодится?
Я проверила: потрепанная коленкоровая обложка все-таки немного гнулась.
– На худой конец сгодится. Спасибо, сэр.
– Все для удобства пассажиров. – Он взялся за руль. – А чего стесняться? Я и сам, было дело, мучился, только молодые-то этим вроде не страдают, верно я говорю?
– Верно, – пристегивая ремень, согласилась я, хотя уже утратила нить беседы.
