Она услышала, как отчим еле слышно выругался, но затем ему удалось взять себя в руки, и он безразличным тоном спросил:
— А какие-нибудь доказательства у него имеются? Или он просто сочиняет сказки?
— Но это никакая не сказка, Питер. Ты согласен?
— А мне-то откуда знать?
Она ответила ему холодным ироничным взглядом.
— Нечего притворяться невинным ягненком! Подозреваю, что в Тетуан он приехал именно за доказательствами. Он считает, что ты замешан в этом деле.
— Он сам тебе об этом сказал?! — резко спросил Питер.
— Да.
— И ты впустила его в мой дом и разрешила рыскать повсюду, расспрашивать Ашрафа… — Его интонации стали угрожающими.
— Он хотел видеть твою коллекцию.
Атмосфера, казалось, накалилась до предела. Питеру стоило огромного труда держать себя в руках, но он сумел издать короткий смешок.
— Коллекцию? О чем ты говоришь.
Она устала препираться с ним.
— Кончай свои игры, Питер! Ты прекрасно понимаешь, о чем речь, — о картинах, висящих в твоих апартаментах.
— Чего ты ему такого наболтала? — Голос отчима звучал как никогда хрипло.
— Он спросил, есть ли у тебя еще картины, и я ответила да — в твоих личных апартаментах. Я понятия не имела, что это страшная тайна, и не догадывалась, почему ты постоянно запираешь дверь.
— Я запираю ее, потому что не желаю, чтобы меня ограбили! — взорвался он. — И ты можешь сказать своему другу-репортеру, что эти комнаты оборудованы системой безопасности. Даже мышь не сможет забраться туда незаметно — сразу же сработает сигнализация: и в доме, и в полицейском участке. Так что если он попытается проникнуть в эти комнаты, то тут же окажется в марокканской тюрьме, а оттуда не так просто выбраться.
— Он не собирается грабить твои апартаменты! Он вовсе не идиот. — Она перевела дыхание. — Боюсь, что он знает про картину из Бельгии, он видел…
— Что ты сказала? — грубо перебил ее Питер.
— Пейзаж с черепом на переднем плане…
— Я понял, о чем речь! — закричал отчим. — Мне неясно другое — какого черта ты рассказала ему об этой картине? И что еще ты успела ему наговорить?
— Я ему ничего не говорила. Он увидел фотографию в моем лондонском домике…
— Откуда у тебя эта фотография?
Он говорил с ней так грубо, что она побледнела от страха.
— Мама прислала мне несколько снимков, сделанных в твоих апартаментах прошлым летом во время одного из приемов. На них видны несколько картин. И одну из них Ричард узнал — она была украдена из какого-то музея.
— Сука! Идиотка! — прошипел Питер. — Она не говорила мне, что делала фотографии, а уж тем более что посылала тебе их.
— Не смей так о ней говорить! Маргарет не могла так поступить — она же на фотографиях! Снимал кто-то из твоих друзей, а потом послал ей отпечатки.
— И она переслала их тебе! Если бы я только о них знал… — Он осекся, но Сьюзен не составило труда догадаться о конце фразы. Он бы уничтожил снимки.
Сьюзен посмотрела на отчима с отвращением.
— Моя мать знает, что происходит? Она в курсе, что эти картины украдены?
— А кто говорит, что они украдены? Твой любовник? Он просто сумасшедший!
— Ты лжешь! Все, что мне надо уяснить, это… была ли в этом замешана моя мать?
Наступило молчание. Питер, сдвинув брови и играя желваками, смотрел в сторону, наконец он пробормотал:
— Нет. Неужели ты считаешь, что я совершенно лишен разума? Маргарет слишком глупа. Вряд ли она отнеслась бы к этому с осуждением, но обязательно проболталась бы кому-нибудь. Твоя мать не умеет хранить тайн. Она бы решила, что все это забавная игра.
Почувствовав невероятное облегчение, Сьюзен на секунду закрыла глаза, а затем спросила:
— Зачем? Зачем ты все это делал? У тебя же полно денег, ты можешь купить все, что хочешь. Зачем так рисковать из-за какой-то картины?
— А зачем ты ешь все, что попало, а потом идешь в ванную и суешь в рот два пальца? — жестко спросил он.
Она почувствовала приступ тошноты. Да. В самом деле, зачем? — подумала она с горечью. Откуда взялись все мои проблемы, моя психологическая неустроенность? Чья это вина? Моя? Или кого-то еще?
Питер поймал ее взгляд.
— Ты знаешь, что я никогда не испытывал к тебе нежных чувств. Ты была угрюмым неуклюжим подростком и сразу же невзлюбила меня. Что, впрочем, было взаимно. Очень жаль, что отец не забрал тебя к себе. Мы предложили ему сделать это, но он и слушать не стал.
От этих слов ее пронзила острая боль, хотя отчим не сказал ей ничего нового.
— Нам с Маргарет не нужен был ребенок, ты связывала нас по рукам и ногам. Не смотри на меня так, будто я причина всех твоих несчастий. Ты не имеешь никакого представления о том, почему у тебя проблемы со здоровьем, но мне об этом кое-что известно. Не думай только, что я перед тобой извиняюсь, искусство выживания я освоил не в колледже, и вопрос поначалу стоял так: либо ты, либо я. Я больше нуждался в Маргарет, чем ты. Согласен, твое детство трудно назвать безоблачным, но мне пришлось еще хуже, можешь мне поверить. Я успел побывать на том свете и вернуться обратно. Вот почему мне нужны мои картины. — Он поймал ее непонимающий взгляд. Его мощная шея покраснела от гнева, глаза готовы были вылезти из орбит. — Да, я сказал «нужны», и я выразился точно. Коллекционирование стало моим вторым «я». Это не прихоть, боже упаси!
Она смотрела на него и пыталась угадать, что же он на самом деле собой представляет. Неужели перед ней просто-напросто грубое жестокое животное с невыносимым характером и инстинктом собственника? Он намеренно пытался разлучить ее с матерью. Ему мало было жениться на Маргарет — он хотел владеть ею безраздельно.
Питер отвернулся и стал смотреть в окно. Немного погодя он сказал, не оборачиваясь:
— Ты ничего обо мне не знаешь, девчонка! В газетах меня называют человеком, который достиг всего сам. И это правда, абсолютная правда! Я действительно добился всего своими собственными руками. Вот он я, перед тобой. И я вовсе не тот Питер Островски, который жил некогда на этой земле.
Она плохо понимала, о чем он говорит. Существовал еще один Питер Островски? Что он имеет в виду?
Его голос упал почти до шепота.
— Я родился в Одессе. Но это вряд ли тебе о чем-либо говорит — тебе ничего не известно о том мире, откуда я родом.
Он отошел от окна и снял со стены большой плакат в рамке, выполненный в стиле двадцатых годов.
— Ты это когда-нибудь видела?
Нет, не видела. Это была реклама фильма. Пролет каменной лестницы. Солдаты со штыками. Мертвец в море крови.
