— Тогда спроси ее, приятель, и посмотрим, посмеет ли она это отрицать, — парировал Джеффри.
Камилла задрожала, как осиновый лист, под перекрестным огнем их взглядов. К горлу ее подступила тошнота, перед глазами поплыл красный туман, и в памяти ожили картины прошлого. Ей вдруг все стало ясно, и с придушенным возгласом отвращения к себе она повернулась и выбежала из комнаты.
Холл, лестница, лестничная площадка… В спальне она рухнула на край кровати и обхватила себя руками, чтобы как-то унять дрожь.
Теперь она знала, знала все, и не могла больше прятаться от правды. Теперь ей стало понятно, почему она так боялась Джеффри, — он единственный знал правду. Она действительно сделала то, что он сказал. Тошнотворная ненависть к себе переполнила ее.
Камилла в ужасе подскочила, когда замок щелкнул и дверь отворилась. В проеме стоял, глядя на нее, Джеррод с холодным, незнакомым выражением на лице. Это был совершенно не тот человек, которого она любила. Оцепенев, она следила, как он закрывает дверь и бесшумно движется в ее сторону. Муж остановился в паре дюймов от нее и посмотрел ей в глаза.
— Скажи мне, что это неправда! — процедил он. — Скажи, что ты не спала с моим братом за деньги.
Глаза ее потемнели от боли. Она попыталась отвернуться, но он грубо повернул ее голову к себе.
— Говори, черт бы тебя побрал!
Камилла судорожно сглотнула и умоляюще взглянула на него.
— Я… не могу, — прошептала она.
Он опрокинул ее на кровать и прижал к постели, нависнув над ней. Глаза его дико сверкали.
— Деньги? Так вот что мне нужно было предложить тебе, чтобы ты спала со мной? — еле сдерживая бешенство, спросил он.
Щеки ее вспыхнули. Ему было так больно! Каждой частичкой своей души Камилла ощущала его муку.
— Джеррод, не надо, — срывающимся голосом взмолилась она и попыталась вырваться.
Он снова толкнул ее на кровать.
— Сколько, Камилла? Назови сумму!
Она взглянула на него сквозь пелену слез.
— Ты не понимаешь!..
— Не понимаю? Я понял одно: ты сводила меня с ума, заставляла ходить на цыпочках и сдувать с тебя пылинки, притворяясь несчастной жертвой насилия! А теперь выясняется, что все это ложь, и мой родной брат… Будь ты проклята, Камилла! Ты можешь назвать цену, у меня есть, что предложить тебе.
Он с ненавистью впился в ее губы. Отчаянно рыдая, она попыталась увернуться, но он был слишком силен. Она ощутила вкус крови на губах, и к горлу подступила тошнота. Собрав все свои силы, она размахнулась и ударила Джеррода кулаком в висок. Он ослабил хватку — ровно настолько, чтобы она успела кувырком скатиться с кровати и скрыться в ванной.
Едва она успела нагнуться над раковиной, как ее стошнило. Камилла не помнила, как долго это продолжалось, и лишь когда мучительные позывы стихли, обхватила голову руками, трясясь от озноба. О том, что Джеррод рядом, она догадалась, когда его рука повернула кран. Он усадил ее на край ванны и подал полотенце.
Только после этого она смогла взглянуть ему в лицо. В нем больше не было ярости, лишь сожаление и озабоченность.
— Камилла, извини, — хрипло вымолвил он. — Сам не знаю, что на меня нашло.
Она отвела взгляд в сторону.
— Не знаешь? — звенящим голосом спросила она. — Что еще он тебе сказал, Джеррод? Что я наслаждалась его ласками? Что мне все было мало? — По его лицу она поняла, что попала в точку. — А известно ли тебе, что меня воротит от одной мысли о том, что он может прикоснуться ко мне? Знаешь ли ты, чего мне стоит терпеть его присутствие? — К глазам у нее подступили слезы. — Я поступилась гордостью и уважением к себе, потому что была в отчаянии! О господи! — простонала она, дергаясь в конвульсиях. — Я ощущаю себя такой грязной, такой бесстыжей!
Побелев, как мел, Джеррод выдохнул:
— Джеффри сделал это… прикрывшись моим именем?
Камилла задрожала еще сильнее.
— Я не хочу говорить об этом.
— И все-таки тебе придется! Я должен знать правду, — отчеканил он.
Камилла понимала, что он прав, но колебалась. Рассказать ему обо всем означало заново пережить весь этот ужас.
— Хорошо, — согласилась она еле слышно. — Но не здесь.
Она вернулась в спальню, вздрогнула при виде смятой постели и, помедлив, села на диванчик возле окна. Забившись в угол и обхватив колени, она прикрыла веки, чтобы не видеть Джеррода, который примостился на краешке кровати, нервно сцепив руки.
Камилла тяжело вздохнула, приводя в порядок мысли, и начала:
— Помнишь, я рассказывала, что приходила к тебе просить помощи для Пола. Ты так и не спросил, какой именно. Мой брат заболел какой-то тяжелой редкой болезнью. Тем не менее существовал вполне реальный шанс вылечиться, но для этого надо было лететь в Америку и платить бешеные деньги. Я была на грани отчаяния, когда вспомнила слова отца, что, попав в беду, всегда могу обратиться к Джерроду Грейсону, и тот поможет. И я без колебаний отправилась к нему. Рекомендация отца много для меня значила, к тому же Полу становилось с каждым часом все хуже и хуже. Я позволила себе обмануться надеждой, потому что ничего другого мне не оставалось. Вот так я пришла на встречу с ним…
Джеррод Грейсон проживал в одном из тихих уголков Лондона, где неброская элегантность домов выдает богатство их владельцев. На звонок вышел слуга в черном фраке и поинтересовался, по какому делу она пришла.
— Я хотела бы увидеться с мистером Грейсоном, — сказала Камилла как можно внушительнее. Понимая, что в обязанности этого человека входит прежде всего ограждать хозяев от назойливых посетителей, она поспешила добавить: — Я по личному вопросу, и дело совершенно неотложное.
На лице привратника появилось сочувствие.
— Сожалею, но… — с сомнением в голосе начал он.
— Впусти ее, Джек, — распорядился мужской голос.
По лицу слуги пробежала тень неудовольствия, но он послушно отступил в сторону, пропуская Камиллу.
— Хорошо, сэр… Если угодно, можете войти, мисс!
Камилла прошла в кабинет. У камина стоял высокий, красивый мужчина, молодой с виду (она полагала, что он должен быть старше), и улыбался, окидывая ее оценивающим взглядом. У нее, не привыкшей к столь откровенному разглядыванию, мороз пробежал по коже.
Если бы не безвыходность ситуации, она бы немедленно повернулась и ушла. Но Камилла считала, что имеет дело с другом своего отца. Поэтому она прошла вперед и пожала протянутую руку, стараясь не обращать внимания на то, что он задержал ее ладонь дольше, чем предписывал этикет.
— Вы желали говорить со мной? Чем могу служить мисс?.. — Он сделал выжидательную паузу.
— Стенли Уоррен! — представилась она, назвавшись полной фамилией, чтобы дать хозяину понять, с кем он имеет дело. — Камилла Стенли Уоррен. Да, я хотела бы поговорить с вами. Мы никогда не встречались, но вы знали моего отца, Эдварда Стенли Уоррена.
